Они ходят на учёбу. Хоть что-то хорошее.

— Мастер.

Я поворачиваюсь к Пузачо. Тот стоит, глядя на меня, как на посланницу Хаоса, ни больше ни меньше. Или как на ту самую «Богиню» — о которой однажды упомянул учитель древних рун.

Пузачо ставит поднос с пирогом на столик, обходит его, подходит ко мне, стоит в нерешительности пару самых неловких в моей жизни секунд, а затем порывисто обнимает меня.

Признаюсь, неожиданно.

И неудобно: потому что мне едва не пришлось свернуть голову — чтобы мой лоб не задел его шею. Не самая удобная поза.

Но ещё — немножко приятно.

Пузачо отстранился и посмотрел на меня глазами доброй тётушки — той самой, что слезится всякий раз, когда смотрит на любимого сорванца.

— Пузачо, я тоже соскучилась, — признаюсь, чувствуя себя слегка не в своей тарелки от роли того самого «сорванца».

В то время, как Пузачо прекрасно ощущал себя в роли «доброй тётушки».

— Мастер, ты большая молодец.

Стою, хмурюсь. А это за что?

— Адепты, лишившиеся возможности гнобить нас за то, что мы — изгои, нашли новую лазейку для проявления своих чувств. Сейчас над нами активно стебут, что мы — герои, — пояснила Нани, покосившись на Пузачо, — Мы теперь что-то на вроде местной достопримечательности. Нам даже обещали закрытое слушание по вопросам наших… гм… дел. Но это в необозримом будущем.

— Вы общались с Ресом? — спрашиваю их, вспомнив слова голубоглазого, сказанные перед тем, как отправить меня неизвестно куда.

— Нет. Мы общались с наследником. Опасный тип. Если не сказать, что страшный, — отвечает Тата, притрагиваясь к своей татуировке на лице — и, кажется, даже не замечая этого.

Я не стала подтверждать её слова. В данном случае язык мой — враг мой. Лучше не высказывать своё мнение о наследнике до тех пор, пока не получу свою свободу. А ещё лучше — вообще никогда его не высказывать.

Так живётся спокойнее.

— Интересно другое, — встревает Нани, — интересно, как тебя выпустили из особняка, учитывая, что ты ещё не попала на слушание.

Смотрю на неё внимательно.

Этого не может быть.

Хотя нет.

Может.

В некоторых вопросах Нани намного дальновидней меня.

— Как ты догадалась? — спрашиваю у неё чуть тише, сама не зная — почему.

— Это же естественно, что все те заговорщики, что приложились рукой к заточению Гнева Императора, теперь будут точит зубы на тебя, — глядя на меня, как на… ну, скажем так, не самую умную девицу, отвечает мелкая.

Перевожу взгляд на Тату. По её лицу можно прочесть абсолютно спокойное согласие с предыдущим высказыванием. Перевожу на Грога — тот смотрит на меня, как на новорождённую, которая только что испортила пелёнку. Кажется, он понял, что я доехала до данной мысли позже всех…

— Так мастер теперь под ударом?!

Ну, хвала хаосу! Я — не последняя!

С легкой благодарностью смотрю на Пузачо, затем беру себя в руки и перевожу взгляд на однокурсников.

— О какой деревянной игрушке шла речь в твоём послании? — спрашиваю у Таты, проигнорировав вопрос сына пекаря.

— А вот это самое интересное, — хмыкает воровка и кивает, чтобы я следовала за ней.

Мы все вместе идём в сторону моей спальни. К слову — закрытой на ключ, спальни.

— Пришлось слегка увеличить степень защиты на твоей комнате. Ну, ты знаешь — всякие гости, неожиданные визитеры, последователи культа Изгоев… — фыркает Тата поворачивая ключ в замке; я не удерживаюсь от смешка — уж кому, как не воровке, знать, что замки не защитят от вора? Но слова про культ напомнили историю появления в академии Нани… она же была членом какой-то закрытой секты… не от неё ли закрыла дверь Тата?

Перевожу взгляд на мелкую, но та стоит с гордым и независимым видом.

— Это естественно, что мне было интересно. А кому будет не интересно изучить предмет, неожиданно появившийся в спальне энергомага?

Я закатила глаза. Хоть не врёт — и то ладно.

А затем Тата открывает дверь, и моё удивление пересекает отметку «грань фантазии».

На моей кровати лежит статуэтка с изображением монстра высшего уровня, которую показал мне магистр Ровен перед тем, как я его вырубила.

На моей кровати лежит древний артефакт, способный погрузить в сон полукровок и всех, в чьих жилах течёт кровь хаоса…

— Как это оказалось здесь? — спрашиваю напряженно, не отрывая глаз от вещицы, которая запросто может меня уничтожить.

Ведь если наследник решит, что я украла её из покоев Ровена…

Стоп! А почему этот артефакт не был обнаружен людьми Грегора?.. Ведь они имели запоминай-камень и должны были четко слышать монолог седого магистра о его теории, касательно правящей семьи…

А потом до меня доходит…

Магистр ни разу за вечер не произнёс слов описания предмета, он говорил лишь о том, что у него есть защита от императора! То, как выглядел артефакт, знаем только я и он… и тот человек, что принёс эту вещицу в Черную башню и положил на мою пустующую кровать.

— Мы не знаем. Просто, спустя день после твоего отъезда, когда я зашла в твою комнату во время обыска дома, эта штуковина лежала здесь, — Тата пожимает плечами, — а что это?

— Подожди! Ты сказала: во время обыска дома? А что вы искали? — хмурюсь, глядя на неё.

— Скорее — кого. Близнецов. Их никто не видел с той ночи, когда ты сдала магистра людям наследника, — отвечает воровка, и я морщусь от услышанного.

«Сдала магистра»… звучит ужасно… Зато очень чётко описывает угол зрения всех адептов академии.

— Они сильно давят? — спрашиваю негромко.

— Мы вытерпим, — просто отвечает Нани, — главное, чтобы было из-за чего терпеть.

Её намек был прозрачен, как стекло.

— Я несколько раз говорила и с Ресом, и с наследником, — отвечаю отрывисто, разворачиваясь к ней, — если подниму вопрос ещё раз, меня просто поставят на место. И о свободе можете забыть. Навсегда. То, что было нам обещано, мы получим; главное тут — не давить.

— Ты не можешь быть в этом уверена, — замечает Грог.

Перевожу взгляд на него.

— А я и не уверена. Потому хочу сделать нечто большее, чем освобождение Гнева Императора. И надеюсь, что вы мне поможете… — я ненадолго замолкаю, сжимаю ладони в кулаки, а затем выпаливаю, — Я хочу распутать этот клубок интриг до конца и выяснить, кто создает заговор против императора — и почему.

Скептичный взгляд изгоев не прибавляет мне уверенности в себе.

— Знаю, как это звучит. Но нам нужен весомый аргумент, чтобы мы имели право требовать своей свободы.

Я не стала уточнять, что весомость нужна прежде всего в случае с Пузачо. В этой партии не должно быть отстающих. Все должны быть равны.

— Ты не много на себя берёшь? Учитывая — кто ты, и как много ты знаешь о тайнах императорского двора? — подняв бровь, спокойно спрашивает Нани.

— Если я скажу тебе, что лежит на моей кровати, ты заберёшь свои слова назад, — замечаю негромко, а затем добавляю, подняв взгляд на изгоев, — к тому же — я сейчас в самом центре этих самых дворцовых тайн. И да, у нас до сих пор есть некоторые проблемы в возможности свободного перемещения, а также — в доступе к нужной информации, но когда нам это мешало? Вы живёте в стенах академии, которая славится лучшей библиотекой империи, после императорской, конечно. Я — чуть ли не каждый день вижусь с наследником и постоянно контактирую с его телохранителем. Всё, что нам необходимо — это найти подход к нужным людям.

Некоторое время они молчат, глядя на меня. Я чувствую, как та стена недоверия, что стояла между нами с самого начала, вибрирует под напором доводов и общего «надо».

— А, хаос со всем этим здравым смыслом! — первой отмахивается Тата, — Раньше и про телохранителя императора думали, что освободить его — невозможно… Нам нечего терять, пока мы не получили свою свободу.

— Разве что жизнь, — разумно напоминает Нани, затем переводит взгляд на меня, — но я с тобой согласна. Нас здесь итак считают «героями» — пусть пока что и не совсем заслуженно, ведь всю работу с Гневом проделала ты одна… Пора оправдать чужие надежды. Заодно хоть встряхнемся. Сидеть без дела — ужасно скучно.