— Надо проверить, что с королем! — крикнул он стражнику, который пытался его остановить.

Однако Айвен солгал. В этот отчаянный момент жизнь и здоровье короля Ярина волновали его меньше всего. Он бросился вниз, перепрыгивая через три ступени за раз, потом выскользнул в сад через потайную дверь и побежал к домику для гостей, где ждали Пайкел и Реджис.

— Разумеется, я понимаю всю мудрость твоих речей, — произнес брат Афафренфер. Заметно было, что он из последних сил пытался сохранить спокойствие; это напомнило остальным о том, что он, несмотря на быстрый прогресс и возвышение среди членов ордена Желтой Розы, все еще оставался молодым и довольно вспыльчивым человеком.

— Но ты со мной не согласен, — отметил магистр Кейн.

— Согласен! — выпалил Афафренфер. — Просто дело в том, что… я не знаю, в чем дело, магистр, но только я почему–то очень привязан к этому необычному дроу. Я прекрасно знаю, что многим обязан ему. Я сбился с пути, и он был среди тех, кто помог мне снова обрести себя. Во время моей первой встречи с Дзиртом, после устроенной ему засады, дворф Амбра спасла меня и вырвала из–под власти Уровня Теней; но тогда Дзирт вовсе не обязан был прощать меня и принимать в свой отряд. Он не обязан был помогать мне искать достойный путь в жизни — напротив, он имел полное право, как по закону, так и по совести, убить меня или по крайней мере посадить в тюрьму. Но он не сделал этого. Он принял меня к себе, в свою компанию, и даже заботился обо мне, когда мы путешествовали вместе. Дзирт доверял мне. Возможно, это доверие — самый ценный дар, который я когда–либо получал за всю свою жизнь.

Присутствовавшие в комнате люди приподняли брови, услышав это заявление, особенно когда вспомнили о великом даре магистра Кейна молодому человеку. Ведь он «поселился» в теле Афафренфера, стал практически «единым целым» с младшим монахом и учил его тому, что другие пытались освоить многие годы и даже десятилетия — и чаще всего безуспешно.

Но Кейн, судя по всему, понял, что имел в виду Афафренфер. Он кивнул и ответил искренней улыбкой.

— Прошло не так уж много времени, — умоляюще проговорил Афафренфер.

— Мне хватило его, чтобы понять, — возразил Кейн. — Мы сделали для Дзирта До’Урдена все, что могли. Этого недостаточно, но пусть будет так. А теперь ему пора возвращаться домой.

— Да, магистр. — Афафренфер почтительно склонился. — Мне сообщить ему об этом?

— Нет. Пойди и приведи его. — Кейн оглядел остальных монахов. — Оставьте нас. Я хочу побеседовать с Дзиртом наедине.

Когда все ушли, Кейн обернулся к боковой двери, негромко позвал, и перед ним появилась Ивоннель.

— Я польщена твоим доверием, — заговорила она.

— Ошибочно было бы думать, что я доверяю таким, как Джарлакс или как ты, Ивоннель. Мне сказали, что ты наделена сверхъестественными способностями.

— И все же ты согласился исполнить просьбу Джарлакса и принял меня в своем доме.

— Потому что я тебя не боюсь, — пожал плечами Кейн. Ивоннель на это улыбнулась и спросила:

— Неужели ты можешь читать в моей душе, магистр Цветов?

— Я знаю, что у Дзирта есть множество друзей, которые охотно отдадут за него жизнь, — ответил монах. — Джарлакс, насколько я понимаю, относится к ним, и поэтому в данном случае я не жду от него подвоха. Я не солгал своим братьям, когда сообщил им о своем решении относительно нашего заблудшего друга. Эта болезнь, которая почти уничтожила такого воина, как Дзирт, воина с необыкновенной душой и сердцем, великой репутацией и самодисциплиной, остается загадкой. Загадкой и трагедией. Я не могу исцелить его, потому что…

— Потому что он сам себя не в состоянии исцелить, — договорила Ивоннель, и мгновение спустя заинтересованный Кейн кивнул в знак согласия.

— А ты, значит, считаешь, что тебе это по силам? — усмехнулся монах.

Ивоннель сначала собралась кивнуть, но вместо этого покачала головой:

— Я не могу знать этого наверняка, но хочу попытаться.

— Почему?

И Ивоннель поведала ему о проклятии, которое сама наложила на Дзирта, и о том, как он потряс ее, избежав коварной ловушки при помощи силы воли и, возможно, чего–то еще, таившегося глубоко в его сердце. Она рассказала ему о своих намерениях и поделилась мнением о «недостающем кусочке головоломки», разгадке тайны безумия Дзирта.

Монах некоторое время задумчиво смотрел на девушку.

— В этом мире существует два вида демонов, — медленно произнес он наконец. — С одним из них ты хорошо знакома, поскольку родилась в Мензоберранзане и, естественно, не раз имела дело с Паучьей Королевой и ее слугами. Это демоны Бездны, материальные демоны, и некоторым они представляются подобными богам.

Ивоннель весьма красноречиво фыркнула.

— Но я говорю, что это ложь! — объявил магистр Кейн уверенно, с необычной для него страстностью в голосе. — Ложь, поскольку мы сами — боги, мы стоим выше этих фальшивых созданий. Они существуют лишь благодаря нам, являются порождением наших коллективных кошмаров. Если бы никто не поклонялся им, если бы никто не верил в них, если бы никто не боялся их, они не имели бы никакой власти над смертными. Но, увы, этому не суждено сбыться.

Ивоннель долго, пристально смотрела на монаха; она была несколько заинтригована и не сразу смогла сформулировать возражения.

— Ты сказал, два вида демонов, — промолвила она после довольно продолжительной паузы.

— Второй вид создаем мы сами — это демоны ненависти и страха, — пояснил Кейн. — Они обладают большим могуществом. Несмотря на то что они лишены материального облика, они так же реальны, как любое существо из Бездны. Дзирт До’Урден породил собственного демона безнадежности и позволил ему поселиться в своем сердце и сознании, прочно укорениться там.

— А подобный демон защищает себя, создавая новые страхи в душе своего «хозяина», — кивнула Ивоннель и добавила: — Чума Бездны посеяла в Подземье сильную панику и породила великое отчаяние. Лишь единицы из заболевших смогут вырваться из крепких пут безумия. Даже если заручиться помощью могущественного жреца, мага или псионика, демон страха помешает жертве принять исцеление.

— Но, возможно, у Дзирта особенный случай, — заметил Кейн.

Ивоннель лишь пожала плечами.

— Пытаясь найти способ справиться с этой болезнью, я действую в интересах своего народа, — туманно отозвалась она.

Она слышала столько рассказов об искусном воине Дзирте До’Урдене. Многие жители Мензоберранзана, которые знали его и его отца, втайне признавали, что Дзирт мог бы стать величайшим мастером оружия за всю историю города. И, несмотря на то что мастера оружия не пользовались большим уважением — в конце концов, это были всего лишь мужчины, — Ивоннель Вечная знала, что хорошо обученный воин является таким же произведением искусства и настолько же совершенным созданием, как любая жрица или маг.

— Что будет, если твой план не сработает? — осведомился монах.

— Тогда я заберу его домой к Кэтти–бри и остальным, если сумею, — мрачно ответила она. — А если не сумею, то доставлю домой его тело, чтобы друзья смогли должным образом оплакать его смерть.

— А вдруг ты не сможешь с ним справиться? Что, мне придется разбираться с обезумевшим Дзиртом До’Урденом, который начнет громить монастырь Желтой Розы?

Ивоннель лишь рассмеялась; очевидно, эта мысль показалась ей абсурдной.

— Хорошо, но как насчет второй части твоего спектакля? — продолжал Кейн. — План, который ты придумала, жрица Ллос, предполагает предательство, а предательство по отношению к такому существу чаще всего приводит к смерти. Или хуже.

— Ведь я попросила о помощи тебя, — напомнила ему Ивоннель. — Ты действительно настолько велик, как рассказывают?

Магистр Кейн кивнул.

— Дзирта скоро попросят покинуть это место, — добавил он.

— Я буду ждать его за полями, которые окружают ваш монастырь, — объявила дроу.