Пепельная стена немного рассеялась, но когда Энтрери собрался создать другую, Дзирт опередил его: оба очутились среди непроницаемой магической тьмы.

И там они продолжали сражаться. Клинки скрещивались, человек и дроу машинально уклонялись, отступали и наступали, прислушиваясь к собственным инстинктам, к звукам шагов и воспоминаниям о предыдущих поединках.

Энтрери выбрался из сферы тьмы первым и отбежал в сторону. Дзирт возник на некотором расстоянии от него; теперь у него появилась возможность воспользоваться Тулмарилом.

— Все равно ты трус! — крикнул Энтрери и нырнул обратно, в сферу магической тьмы.

Дзирт, прицелившись, развернулся вслед за ним. Он мог застрелить человека, несмотря на темноту, осыпать его дождем стрел, от которых нельзя было скрыться, которые нельзя было отклонить в сторону.

Но он не сделал этого. Нечто — возможно, воспоминания о прошлых похожих поединках, а может быть, его собственный кодекс чести — помешало ему отпустить тетиву. Он «сложил» лук обратно в пряжку пояса и вытащил клинки.

Дзирт подумал, что стоило бы вызвать Гвенвивар, но затем отбросил и эту мысль.

Он одолеет врага один, без помощников и магических трюков.

Вернувшись в сферу тьмы, Дзирт невольно спросил себя, почему он так цепляется за это решение. В конце концов, перед ним вовсе не Энтрери, а порождение ада, демон, которого отправили сюда для того, чтобы сокрушить его тело и сломить его дух. Может быть, он обязан воспользоваться любым преимуществом, чтобы убить эту тварь, как убил недавно Тиаго Бэнра?

Но мысль эта была мимолетной, и противники вернулись к привычному для них ритуалу: мечи и кинжал вращались, мелькали. Когда Дзирт не успел парировать очередной выпад и едва избежал серьезной раны, он услышал негромкий возглас Энтрери и, воспользовавшись тем, что противник отвлекся, ткнул в него Ледяной Смертью.

Однако клинок его столкнулся с дьявольским кинжалом, и противник резким движением отвел оружие дроу в сторону. Очевидно, Энтрери осознал, что, нарушив молчание, совершил ошибку. «Если, конечно, это была ошибка, а не хитрость», — подумал Дзирт. И поэтому дроу бросился вперед, навстречу врагу, и атаковал с удвоенной силой.

Они столкнулись, вывалились из сферы тьмы, покатились по земле и вскочили на ноги в нескольких шагах друг от друга. Оба были теперь покрыты многочисленными ранами и царапинами.

Дзирт вспомнил о снотворном, которое впрыскивал в раны Видринат: может быть, теперь движения его противника замедлятся?

Он также вспомнил предание о том, что Коготь Шарона оставляет незаживающие раны, и подумал: «А может быть, я сам уже покойник?»

— Его следует исцелить, чтобы он встретил свою смерть в здравом рассудке, — объяснила Ивоннель Йиккардарии. — Кроме того, в результате дети Ллос наконец узнают, как справиться с безумием, порожденным Бездной.

— Слишком много хлопот ради простого мужчины, — заметила прислужница богини, принявшая облик прекрасной женщины–дроу.

— Это не простой мужчина, — напомнила ей Ивоннель, — но тот, кого Ллос выбрала, чтобы подвергнуть особенным пыткам.

— Значит, убей его возлюбленную и друзей у него на глазах, — предложила йоклол. — Мучай, пытай их. Сломаешь их, сломаешь и его. А потом преврати его в драука. Подходящий конец для Дзирта До’Урдена, разве не так?

— Он не поверит в это — он не верит. Ни во что окружающее не верит, — повторила Ивоннель. — Болезнь, порожденная Бездной, притупила его чувствительность к подобным жестокостям. Я могу убить его друзей у него на глазах, подвергнуть их самой мучительной казни, но он усомнится в реальности происходящего, и его боль не будет искренней. Поэтому позволь нам исцелить его — позволь мне это.

Йиккардария с подозрением посмотрела на девушку.

— Несмотря на то, что я, ты и, разумеется, Госпожа Ллос потратили слишком много времени и усилий на это незначительное насекомое, я останусь рядом с тобой, пока ты не закончишь свою работу, а Дзирт До’Урден не будет полностью и окончательно уничтожен, — заявила она.

— Конечно, прислужница, — с поклоном ответила Ивоннель.

Вдруг Йиккардария с изумленным видом огляделась по сторонам; казалось, ее что–то встревожило.

— Киммуриэль Облодра, — объяснила Ивоннель, потому что также почувствовала странные флюиды. — Он собирается при помощи своей магии прийти на мой зов.

— Еще один еретик! — с упреком произнесла прислужница богини.

Ивоннель подняла руку, чтобы остановить йоклол, и изобразила недовольство.

— Он слуга Джарлакса. Неужели нам следует покарать и его тоже? Желает ли этого Госпожа Ллос? Вспомни, ведь именно совместные усилия Киммуриэля и «улья» иллитидов помогли защитить Мензоберранзан от Демогоргона. Я уверена, что он в какой–то мере заслужил снисхождение Ллос.

Фигура Йиккардарии стала прозрачной.

— Я узнаю об этом у богини, — пообещала она, исчезая, и едва она успела растаять в воздухе, как на поляне появился Киммуриэль.

— Опять эти двое, — фыркнул псионик, глядя мимо Ивоннель на сражающихся. — Я уже слышал и видел это множество раз. Давай покончим с этим, если ты не против.

— Совершенно не против, — заверила его Ивоннель, — как только Дзирт будет готов к встрече с нами.

Дочь Громфа в предвкушении провела языком по губам. Все кусочки головоломки складывались, все шло превосходно.

Она надеялась на это.

Дзирт ткнул Видринатом между двумя клинками Энтрери, но алое лезвие Когтя Шарона преградило путь его мечу и отбросило его в сторону. Затем ассасин подался влево; Дзирту тоже пришлось повернуться, и он очутился спиной к густой березовой роще.

Энтрери взмахнул клинком довольно низко перед собой, но воспользовался не мечом, а кинжалом. Однако прежде Дзирту уже приходилось сталкиваться с подобной тактикой. В тот момент, когда он отступил назад и обрушился сверху вниз на пригнувшегося ассасина, он прекрасно осознавал, что меч Энтрери сейчас взмоет вверх, чтобы парировать удары. И действительно, когда дроу попытался изменить угол Ледяной Смерти, чтобы сделать колющий выпад ниже пояса, меч скрестился с кинжалом.

— Меня ты так быстро не убьешь, — предупредил Энтрери, и Дзирт словно перенесся в прошлое, на обдуваемый ветром каменный утес…

Энтрери яростно напал на него, словно опровергая собственные слова, точно таким образом, как предчувствовал Дзирт. Дроу отразил атаку, и ассасин развернулся вокруг своей оси, выставив меч и кинжал.

Дзирт ответил на этот маневр должным образом.

И вот они, словно соревнуясь в скорости с «пыльными дьяволами» далекой бескрайней пустыни Калимшана, вращались, метались, часто меняя направление вращения и всякий раз точно реагируя на движения противника.

Они одновременно прекратили движение, очутились совсем рядом, а затем схватка стала еще более яростной; магические клинки дроу, алый незересский меч и адский кинжал звенели, мелькали с невероятной скоростью, превратившись в облака тумана, металл скрежетал о металл, противники рычали и вскрикивали от боли и напряжения.

Энтрери попытался рубануть противника по ногам. Дзирт подпрыгнул и сумел увернуться.

Энтрери пригнулся, затем резко выпрямился и направил свой смертоносный меч под опасным углом; но Дзирт отклонился назад, так далеко, что едва не упал на землю!

А потом одним движением снова поднялся, нанес два стремительных удара, и Коготь Шарона устремился вниз, чтобы удержать мечи противника и помешать дроу попасть в цель.

Затем Дзирт принялся атаковать Энтрери, целясь относительно высоко, словно предлагая ему незащищенные места. Энтрери проглотил наживку и сделал двойной выпад в нижнюю часть тела врага.

Клинки Дзирта обрушились сверху на оружие Энтрери, нога дроу снизу вверх ударила ассасина в лицо, так, что у него хлынула носом кровь.

Но кинжал, в свою очередь, взметнулся, вонзился в ногу Дзирта ниже колена и заставил дроу поспешно отступить.

Энтрери взмахнул перед собой Когтем Шарона и создал непрозрачную завесу пепла.