— Вот сволочь! И никакой на него управы, — буркнула я и чуть не получила по лицу той самой управой. Благо щенок исчез, я успела отступить от объявившегося рядом стража и увернуться от вскинутого им арбалета, затем и вовсе ушла в открывшийся сзади портал. Правильнее сказать, не ушла… улетела, в очередной раз оказавшись в руках обозленного задохлика.

— Ос-ся! — прошипел он.

— Очнулись?! — обрадовалась я.

— Да уж не помер. — Он приблизил меня к осененному синяком и ссадиной лицу, дабы мрачно потребовать отчета: — Где ты была?

— Ходила за покупками.

— Три часа? — вопросил с ехидцей.

— Ровно столько, сколько вы без сознания провалялись.

— И где покупки? — кое-кто явно решил подловить меня на лжи.

— Сзади вас, — кивнула я в сторону печи, где щенок аккуратно все сложил. — Я теперь, если ваша совесть позволит, я хотела бы заняться своими делами.

— Хм, хочешь сказать, что дрожащие руки тебе совсем не помеха? — И пока я смотрела на свои руки с недоумением, граф-задохлик зло усмехнулся и повторил: — Ося, где ты была? Кто на меня напал? И что тебе обещали за мою голову?

Опять он за свое! И все-то ему мерещатся убийства и побеги.

— Была все там же, в Тмине. Напали на вас котелок, вывеска и горшок… мощение тоже стукнуть пыталось, но я не дала.

— Какие странные клички у головорезов.

— И не говорите, — поспешила я согласиться. — А самое обидное, за вашу голову никто ничего не обещал, вы сами на них напали. Получили по темечку и вырубились у меня на руках.

— Что дальше?

— Дальше, как по заказу, рядом появился щенок. Вцепился в вас зубами и… — на этом моменте повествования маг сглотнул и прикрыл горло рукой, даже жаль стало говорить правду. — И оттащил в поместье на тюфяк. Далее я покупала, он сопровождал. Все.

Задохлик шумно выдохнул и позволил себе кривовато улыбнуться.

— Так ты все три часа ходила с этим… щенком по лавкам? — Я кивнула. — Ургена Врадора не встретила? — Кивнула повторно, но уже куда более задумчиво. — И заманчивого предложения от него не получила?

— К сожалению, нет, — ответила честно, и под сузившимся взглядом желтых глаз сбивчиво пояснила: — Иначе бы я столько не потратила! Четыре золотых и семь серебрушек…

Регген, что еще минуту назад держался отстраненно, вдруг рассмеялся, взял меня за плечи и встряхнул.

— Неужели дрожь из-за трат? Ося, признавайся. У тебя золотая лихорадка или аллергия на пустой кошель?

— Не издевайтесь, лучше дайте коньяк. — Я сжала дрожащие руки в дрожащие же кулаки, отчетливо понимая — перетрусила.

— Выходит, испуг, — подвел черту задохлик. Невесть как выудил из стола бутылку, затем стакан и вопросил: — Или просто замерзла?

— Да какая разница, — отмахнулась я и взяла все в свои руки.

— Ося, не стоит! Ося, это очень коварный напиток, его запрещено давать дамам! — предупредил маг, когда я от щедрот души плеснула в стакан много больше глотка и осушила его, не поморщившись.

— Регген, не первый день под одной крышей живем. Пора уяснить, я не дама. Гномка. Меня ваше питье не берет, да и, в общем, мало что берет, тем более пугает…

И пошла я разбирать покупки, ставить опару и разогревать рис на обед: сладкий, с запеченным яблоком — для себя, и чуть подсоленный — для мага. Мрачного мага, который явно пожалел коньяк и теперь втихую негодовал второй час подряд.

— Неужели ничего не боишься? — шипел он, не отходя от меня ни на шаг и мешая замешивать тесто.

— Ну… разве только крыс, — я подвинула Реггена плечом, а затем и вовсе указала на стул со словами «сядьте и не шевелитесь».

Сесть не сел, но отойти соизволил.

— Почему крысы?

— Они с голодухи могут живого загрызть.

— Не только они, — заметил граф-задохлик, покосившись на свою давно остывшую кашу.

— Ой, ешьте и не начинайте! А не хотите, так вспомните про шелк.

— Хорошо, тут точка. — Он зачерпнул ложку риса и замер с нею у рта. — Но в Акри ведь что-то было? То, что тебя обозлило, возмутило?

— Возмутили цены на муку, в столице она куда как дешевле.

— Потревожило? — продолжил граф-оружейник расспрос.

— Щенок потревожил. Под юбку полез, а после забился в ноги и чуть меня не уронил. И все из-за зверя…

— Какого зверя? — насторожился маг и отложил тарелку.

— Трудно сказать. Большого, лохматого, на оборотня похожего, но те размером меньше раза в три и не такие бестолковые. Вот этот удивил, так удивил. Выскочил на нас в проулке и, гремя цепями, побежал в жилые кварталы. — Припомнила, как дело было, нахмурилась. — Все вывески сорвал, тенты над лавками покорежил, бестолочь хвостатая! А вот арбалетчик из стражей озадачил. Он словно меня не видел, стал слишком близко и чуть не задел. Если бы не ваш портал, я бы получила по лицу отдачей от тетивы.

— Загоняли кого-то из озверевших одержимых. Новолуние! — Регген протяжно выдохнул. — Путь в твою деревеньку нам теперь заказан.

— С чего вдруг?

— Потому что все шарахаться начнут, как от прокаженных. Урген Врадор ест свой хлеб не зря. — Задохлик с тоской посмотрел на вымешиваемое мною тесто, вздохнул повторно и явно не по теме. — Он сделает все, чтоб в вашей округе стало известно о красных тростях.

— Узнают, и что? — я совсем не понимала его расстройства.

— И все начнут бояться. Кто-то специально дразнить, кто-то презирать, а в большинстве своем все будут прятаться… опять.

Вот уж вряд ли!

— Не будут. Вы плохо знаете Ллосевцев. Они не бояться начнут, а охотиться. Вывесят доску почета, присудят победителю денежный приз, и каждый год будут подсчитывать пойманных, покалеченных или же нечаянно убиенных одержимых.

— Ты шутишь…

— Говорю исходя из опыта. Я с палицей с детства знакома, потому как на медведя-шатуна ходила вместе с отцом. Прекрасное было время! Мороз, солнце слепит, сугробы втрое выше меня и я… Сижу без дела под елью, палица оттягивает руку, манок прилип к губам. Красота!

— Красота? Сколько тебе было лет?

— Шесть полных, — ответила я улыбкой.

— И что хорошего?! Маленькая гномка в лесу, наводненном хищным зверьем, да еще с манком, — перечислил маг и оторопел, видать, от догадки. — Ты была за приманку?

— Ну да! И приманкой, и загонщиком… да кем угодно, лишь бы опять в плотницкой сидеть не пришлось.

Регген хотел спросить что-то еще, но тут рядом с ним зазвенела капля портала. После коротких переговоров с постучавшимся в поместье, маг засобирался. У этих сборов, как и у прошлых, была одна и та же причина — он забыл про ужин с герцогиней. Уходя, обещал вернуться, а меня просил не сбегать.

Да куда уж мне! Если я поставила тесто, и осталось только придумать, как у слизней капусту взять. Прийти с ножом и корзинкой, с гостинцем, или перво-наперво сообщить о своем визите, а затем уже явиться? В то же время, как сообщить? Записку написать или проорать на все поместье, что я вскоре приду, и не просто так? И не понять, они меня примут или разглядят во мне угрозу.

— А, была не была!

Прихватив корзинку, нож, морковку, спустилась вниз. В подвале было темно и очень влажно. Магический кристалл, ярко светящийся в кузне, с каждой пройденной ступенькой становился все более тусклым и прозрачным. Словно это не его я добрый час продержала в натопителе печи, не он мерцал фиолетовыми гранями, сообщая о своем заряде, не его Регген нахваливал, как лучшего помощника для мага. И стоило мне только ступить на пол подвала и опустить у ног корзинку, как эта гадость многогранная чихнул мелкой вспышкой и потух. Оставил меня тет-а-тет с тишиной, мраком и стойким чувством — в подвале я не одна.

Глаза к темноте еще не привыкли, на ум пришел Солом Дийе и его опасливый взгляд на спуск в подвал, и почти безоговорочное принятие лжи о главной самке среди слизней, обоеполых и вроде как боевых. И что-то мне совсем не захотелось идти ни на ощупь, ни со светом, ни одной. А стоило так решить и подняться на ступеньку, как из глубины подвала поднялся гул, и что-то крупное и тяжелое покатилось в мою сторону, издавая неприятный свистящий звук. Был ли это камень или слизняк в броне, разглядывать не стала, бросилась наверх, позабыв о корзинке.