— Врадор, откройте! Имейте не только девиц, но и совесть, — бросила я сгоряча и пнула закрытую дверь. Та, как ни странно, открылась… явив мне не только женскую спину, но также грудь, бедро и руку с кольцом. Тем самым кольцом, при помощи которого задохлика приворожили-оглушили и вывезли из дома герцогини.

Эллен? Бывшая невеста Реггена, какая-то там баронесса… И с чего вдруг эта дрянота все еще в Дагатии сидит и под одежду Врадора лезет? Из королевства выехать не сумела или боится за сохранность полученных документов? Или за их подлинность радеет? Догадалась о подставе похитителей? Ищет защиты в лице главы контроля или даже компанию? Уж кому-кому, а высокопоставленному одержимому никто слова на границе не скажет, не глянув на луну.

Тут на первом этаже кто-то властно потребовал:

— Приведите баронессу Дафо в допросную номер семь.

Не успела я обрадоваться появлению стражей, как от недоброго предчувствия зачесались ладошки. Уж не об Эллен ли говорят?

— К сожалению, это невозможно, генерал… — кажется, о ней, и главное — кто.

С досады прикусила губу. Показалось? Или перед генералом отчитывается тот самый старичок-сморчок с цепким взглядом и пронырливостью. Столкнуться с таким себе дороже, просить о помощи — тем более.

— Перевели в другую камеру? — предположил первый голос. — Вы что, не можете найти ее среди задержанных?

— Боюсь, ее там нет. — Внизу что-то грохнуло, и вполне различимая речь превратилась в торопливое бормотание, завершившееся сочувствием чужой утрате: — Простите, генерал, но, возможно, ваш сын помешался… в это полнолуние.

В диалоге наступило зябкое молчание, предгрозовое.

— Дийе, если вы лжете, дабы оклеветать собственное начальство… я лично спущу с вас шкуру! — раздался первый гром.

— Но позвольте, в последние дни глава отдела вел себя неадекватно. Это все подтвердят.

И я в том числе, но я молчу.

— Не верю! — блеснула молния, и на лестнице раздались шаги.

Святые угодники! Врадора сейчас застанут… при исполнении.

— Идут! Сюда идут! — я ворвалась в кабинет не хуже смерча, собирая по пути все женские принадлежности. — Врадор, что вы стоите столбом, к вам отец идет с визитом. То бишь, генерал…

На отца он не отреагировал, а вот на генерала очень даже. Миг — и исчезла не только Эллен, ее одежда, но даже следы ее пребывания в комнате: цветы, бокал с отпечатком помады на хрустале, оторванные от блузки пуговицы и приторный запах духов. Еще мгновение и я стою возле Врадора, уже застегнувшего рубашку и жилет и спешно вправляющего в шлейку брюк ремень. Когда дверь с грохотом распахнулась, глава отдела опустился в кресло, закинул ногу на ногу и с самым мрачным видом заявил мне:

— Благодарю за доклад. Продолжайте за ним следить.

Я поспешно заверила — буду продолжать, и шагнула в открывшийся рядом портал. Зря шагнула, по ту сторону располагалась отнюдь не кузня, а богатая спальня с широкой кроватью, мягким ковром, камином и тремя стеллажами, под завязку забитыми книгами. Две двери вели в ванную и гардероб, третьей не наблюдалось. Присев на краешек кровати, понадеялась, что страж ошибся направлением, оказалось, что он об этом еще и забыл. Явился через час счастливый и предвкушающий. Бросил три красные папки на полку камина, сорвал с себя плащ, затем пиджак, жилет, рубашку, взялся за ремень.

— Кхм-кхм! — наконец-то я обрела голос и дала знать о себе. — Может, для начала меня в поместье вернете, а потом уже будете ванну принимать?

— Ося? — глава отдела резко обернулся.

— Уже Злося, — откликнулась я, и он оторопел.

— А где Эллен? В поместье?! — и столько ужаса в голосе, словно ее там пытают.

А может, действительно пытали.

Она нашлась под лестницей в подвале. Не совсем одетая, без сознания и без кольца. И вот это вот обстоятельство очень и очень насторожило меня. Уж не спецом ли она его прячет? Хочет использовать сегодня, в особый момент?

— Врадор, мне нужно с вами поговорить, — заявила строго, едва он прижал к груди бесценную ношу. — Врадор, вы меня слышите?

— Да, Ос-ся, слышу, — ответил с заминкой и коротко бросил, — выделю время… скажем, в понедельник.

— Уж лучше сейчас, — ибо и дальше умалчивать о похищении задохлика опасно, не говоря уже об Эллен и отведенной ей роли. И что это за дамочка такая? Ее на горячем застали, а она не то что уйти, даже прикрыться не пожелала. И эта дверь, распахнувшаяся с полпинка, и визит генерала, многословный Дийе. Как ни взгляни — все подстава, а главная актриса у Врадора в руках.

— Сейчас? — в его голосе досада схлестнулась со злостью. А ведь я его от позора спасла.

— Хотя бы пять минут.

— Одну, — ответил коротко. Уйдя в портал, он вернулся без ноши и без желания слушать. — Ну, говори!

И чувство такое: настою — он опять дверь закроет, только в этот раз портальную; издалека начну — не станет слушать; скажу, что Элен шпионка — так и вовсе на кусочки порвет. Вон и глаза уже светятся раздраженным серебром.

— Значит, так… Если вас попросят переправить папки с документами — откажитесь. Иначе вас подставят. Если вам предложат сопроводить даму в сторону пыльной Т'Агро — сошлитесь на дела. Иначе вас посадят. И последнее, увидите на ее руке кольцо с темно-синим камнем в толстой серебряной оправе — бегите. Иначе вас отравят. — И подумав, быстро проговорила, пока не ушел: — К слову, раз уж вы у Реггена один за троих, будьте добры, пришлите графу трость для выхода в люди.

Поднимаясь наверх, искренне понадеялась, что задохлик моего отсутствия не заметил, в панику не впал и глупостей не наделал. Крепко спит, восстанавливает силы для следующего дня и магический резерв для щенка. Но стоило в кузню войти, как я уловила спиртные пары и еле слышное бормотание.

— Уж за тобой она придет…. Придет! Она тебя не бросит… Она же гномка, ийк! А гномы… гномы не оставляют свое добро в чуждом им доме. Вернется. Она вернется…

— А надо? — спросила я у темноты и светящихся в ней желтых глаз.

Зажгла кристалл, оставленный у двери, и узрела пьяного Реггена с плетенкой в руках. Я-то подумала, что он с моим кошелем говорил, оказалось с корзинкой. И этак нежно ее к груди прижимает и гладит по боку, что неуютно стало их прерывать.

— Вот, что я тебе говорил, — произнес маг, обращаясь к моей любимице, — она вернулась!

— Ага…

Ох, как я ругалась, пока его отпаивала, как негодовала, переодевая умника, ради коньяка испачкавшегося в печной золе! И как радовалась, что он в глаза не видел Эллен. Лишь смутно слышал, как пауки, а затем и слизни гоняли кого-то по поместью, но спасать не пошел.

— Ибо здешние обитатели чуют дурные помыслы за версту, — сообщил граф-задохлик укладываясь спать.

— Но они и меня чуть не выгнали! — возмутилась я, устраиваясь рядом. — А ведь всего-то хотела приобщить их к ремонту.

— Вот и ответ, — Регген и притянул меня себе, что бы погладить, точь-в-точь как корзинку. И так легко и просто у него это получилось, что я невольно оробела. Замерла. — Ремонт тебе зачем?

— Чтоб жить как человек, а не скотинка.

— Угу, — ответил он и засопел через неполную минуту.

Трость для задохлика прибыла на следующее утро в магической сфере, вместе с запиской. Короткое послание не несло в себе ни приветствия, ни прощания, а только приказ — более не отчитываться в кабинете Врадора ровно в девять после полудня. Глава контроля пообещал являться сам. И в тот же день нарушил собственное слово, не пришел. Я не особо расстроилась, Регген так и вовсе обрадовался. Наверное, именно поэтому уже в понедельник он начал ходить на своих двоих, изредка придерживаясь за полки и шипя сквозь зубы, что мясной рацион надо бы увеличить. Я охотно соглашалась, но не велась, добавляла в фарш: тертую картошку, отварные гречку и рис, а также кабачок, хлеб, куриную грудку. Задохлик мрачнел, но ел. И креп, вопреки жалобам на жизнь.

Вместе с ним крепло и мое дело. Изо дня в день количество заказов увеличивалось на пять десятков, так что к концу недели я пекла уже семьсот шестьдесят пирожков на трех сковородках. В очередной раз перекроила режим работы. С утра готовила и пекла, в обед продавала. На обратном пути обязательно брала прикорм для слизней и пауков, а еще бумажные свертки для пирожков, тысячу штук за серебрушку. Вечером стругала капусту и замешивала тесто, чтоб оно отдохнуло до утра. Пирожки получались румяные, вкусные, дешевые. И как ни старались торговки перебить мой товар — не смогли. Капустные изделия у них были то маленькими, то пустыми, то вкусными, но слишком дорогими. Волей-неволей покупатель вернулся ко мне, а к торговкам вернулось желание мстить, в этот раз законно.