— Охрана включена… Ося, вы уверены, что Врадор дома? — спросила мадам и сама себе ответила: — А впрочем, да, будь он в гостинице, о которой писали газеты, мы были бы сейчас подлее нее, а не здесь.

Мелькнула мысль, что корреспондента из газетенки «Выжимай» сведениями о Врадоре снабжали в ресторации. Мелькнула и пропала. Ибо, если глава контроля на тайном задании вызывал еду из столицы, то и в прочих услугах он вряд ли себе отказывал. Вот и засветился, вопреки чаяниям Эллен. Уверена, вести переговоры с бывшими подельниками она собиралась из-за границы, а никак не на той же территории. Интересно, она вернулась в Дагатию или уехала навсегда? Именно этот вопрос я задала герцогине, пока Леройская тщетно пыталась вскрыть защиту дома.

— Не знаю, я не видела ее два с лишним месяца, — простучала она зубами.

Не может быть!

— Как? Погодите… но в последний раз Регген встретил ее у вас. Семнадцатого числа! Они даже уехали вместе, — севшим голосом напомнила я, прищурилась пытливо. Ведь именно так она должна помнить. Неужели передо мной не герцогиня, а кто-то подставной, пытливый и много знающий. Если так, то нападение — это та же защита…

Дубинка взметнулась вверх.

— Ах, этот вечер… Его я помню смутно, или даже не помню, — неожиданно ответила герцогиня и обернулась. Оценила мой замах, посмотрела скептически. — Нет, торрон здесь не поможет, охранная вязь здесь более чем крепка. Куда крепче, чем моя память, — она улыбнулась. — Согласно карточкам семнадцатого числа, меня посетило без малого десять человек, среди них инкогнито моя дочь с супругом, прибывшие для примирения.

— Так вы помирились с королем! — обрадовалась я и опустила дубинку.

— Они говорят, что да, а я не могу подобного припомнить, — перестук зубов был прерван громким чихом.

— А ваши слуги помнят?

— Всех обуял точечный склероз, — поправила перо на шляпке и грустно произнесла: — Вот почему король поменял охрану и не дает мне шагу без надзора ступить. И это вместо того, чтобы извиниться повторно! — всплеснула она руками и вновь взялась за охрану дома.

Негодование придало ей сил, а холод упорства, защита разлетелась под тонкими пальчиками мадам, попутно уничтожив пару пуговиц на правой перчатке и шляпку, от которой осталось только перо. Урона герцогиня не заметила, как и медленно сползающей с лица иллюзии, шмыгнула носом и за локоток потянула меня к дому. Легко поднялась по ступенькам, стукнула в дверь, вызывая рябь рун на деревянном полотне. Мелкие и крупные, яркие и бледные, они кругами разошлись от центра, а затем со вспышкой соединились в одну точку. В медную фигурку фея, что сидел на дверном молотке. Облаченный в форму пажа, он вдруг встрепенулся и поднялся на худые ножки.

— Это что еще такое? — спросила я, во все глаза рассматривая мелкое чудо.

Как живой, медный фей фыркнул, надвинул остроконечную шляпу на лоб. Покосился на нас и для важности сложил руки на груди, а затем еще и одну ножку выставил вперед.

— Неупокоенный дух, — сквозь чих ответила Леройская. — Пару лет назад был спасен Ургеном и сам себя воздвиг в хранители входной двери. Наглый, в меру обидчивый и вечно недовольный. Единственный плюс — родственников пропускает даже в отсутствие хозяина дома. Или когда он крепко спит, как сейчас.

— А вас фей знает хорошо? — с сомнением посмотрела на старушку. А сейчас мадам была именно старушкой восьмидесяти лет, а не претенциозной дамой, пусть и в мантии на голое тело, зато с макияжем, прической и кокетливой шляпкой.

— Несомненно, — она потерла слезящиеся глаза, тряхнула растрепанной косой и шмыгнула красным распухшим носом. — Ося, у вас с собой нет платка?

— Кто пожаловал в столь позднее время? — вопросил фей.

Я протянула герцогине салфетку, что взяла для затирания следов, и простодушно ответила хранителю двери:

— Мы.

— Имена? — продолжил настаивать фей.

— Ося из Ллося и Радия Окрад, герцогиня Леройская.

— Кто?!

Взглядом указала на утирающую нос мадам. Самопровозглашенный хранитель подался вперед и чуть не рухнул с молотка, зацепился в последнюю секунду.

— Ты что, слепая? — возопил он, хмуро глядя на меня.

— Откуда подобные выводы? — удивилась знатная дама незнатного вида и вскинула на нахала пронзительный взгляд. — Я герцогиня.

— Как же, верю! — он сдвинул шляпу на бок, хмыкнул. — И давно себя в зеркало видела, старуха?

— Что? — герцогиня уронила салфетку. Быть дважды не признанной за час очень и очень досадно.

— Еще и глухая, — сделал неверный вывод фей. Наклонился сильнее и заорал, широко открывая рот: — Я говорю, давно ли ты себя в зеркало видела?

Она не стала переспрашивать, не стала доказывать и укорять. Ловким движением схватила медного негодника за ухо, поднесла к своему лицу и мягким, почти ласковым голосом попросила повторить.

— Ну же, не стесняйтесь, многоуважаемый Дармис ДарМаллиус.

— Оу-у-у! — выдал фей. Поспешно сорвал с головы шляпу и прижал ее к груди. — Простите, Ваше сиятельство, я не специально! Ночь, темно, холод знатный… вот и не признал. А вы в судейской мантии, и ведь от дел судейства отошли давно … И тапочки в заблуждение завели, и… — под ее суровым взглядом он зубами вцепился в шляпу. Пожевал секунды три и этак тоненько: — Дверь отворить?

— И подайте зеркало, будьте добры, — смилостивилась герцогиня.

Фей исчез, дверь со щелчком распахнулась. Зеркало искать не пришлось — огромное, оно располагалось напротив входа и блестело золоченой рамой даже в ночной темноте.

— Свет! — скомандовала Леройская.

Вспыхнули десятки кристаллов в люстрах и канделябрах. Они мгновенно осветили вычурный холл с массой лепнины и золотых вензелей на стенах, бархатом обитые диванчики, мягкие пуфы, мраморный пол и нас со вздрогнувшей старушкой.

— Выключить! — завопила она, хватаясь за сердце. — Он установил защиту от иллюзий! Даже от простых, косметических… — закрыв лицо руками, герцогиня прошептала с надрывом: — Святые угодники! Я… я…

— Вам плохо?

— Нет! — она помолчала. — Я, пожалуй, оставлю вас здесь. И дальше не пойду.

— Вы уверены?

Странно, что женщину, сумевшую уйти из дома без обуви, одежды и белья, вдруг смутила ее небрежная прическа и покрасневшие глаза.

— Аб-ас-абсолютно! И лучше всем забыть, что вы меня здесь видели. Надеюсь, мы поняли друг друга, — я кивнула. — Дармис ДарМаллиус? — позвала она леденящим душу тоном.

— Я слеп, глух и нем, — подтвердил фей и разлетелся на мелкие руны-огоньки.

— В таком случае… — расстроенная герцогиня несколько раз вдохнула-выдохнула, щелкнула пальцами и надменно произнесла: — Мар, заберите меня.

Черный сгусток дыма почти мгновенно оказался рядом. Уплотнился, приобрел форму могучего и рогатого демона, что осклабился в ехидной усмешке.

— Неужели вы снизошли до ничтожной охраны? Наконец-то вляпались по самую шляпку… — бравурно начал он и смолк, оторопело глядя на Леройскую. Моргнул пару раз, чуть ехидно улыбнулся. — А вы, собственно, кто?

— Ма-а-ар, — нехорошо протянула герцогиня, — немедленно верните меня домой.

— И все же! — не унимался тот, наслаждаясь триумфом.

Она поджала губы.

— Ося, не могли бы вы воздать ему по заслугам? Дубинкой.

— Той самой, коей вы Ханга отключили? Интересно взглянуть… — демон бросил ироничный взгляд на замахнувшуюся меня. И подернулся тенью. — Стоять! Я все понял. Домой.

— Немедля.

— А она? — кивок в мою сторону. — Учтите, использование скользящего оружия в вашем доме, против вашей охраны — это…

— Это была моя просьба, — уверенно солгала герцогиня Леройская, протянула Мару руку и исчезла вслед за ним, бросив напоследок: — Не забудьте о приглашении, Ося.

В дом Ургена Врадора я входила с опаской, приправленной восхищением. Здесь было красиво, дорого и со вкусом обставлено все, каждый метр пространства. Казалось, даже воздушная пустота искрилась благородством, зеркала мерцали претенциозностью, а резные тени лепнины таили тайну в своей глубине. Пол блестел, стены и лестница сверкали, ковры дышали чистотой. В очередной раз ощутила себя здесь лишней и, наверное, разулась бы, не завой в глубине дома щенок.