— Это что? — я указала на рисунки.

— Сказания о Непутевом, — ответил Буря. — Так называют самонадеянных студентов, коим слова мастеров не указ, устав не документ, отчисление не смерть.

— И много здесь таких?

— Χватает, — улыбнулся он. — Мы пришли.

И действительно, остановились мы как раз напротив смотрового окна, что располагалось над огромным каменным лабиринтом с множеством странных железяк в коридорах и вялых студентов, что пытались эти железки собрать в нечто полезное. Где-то что-то вспыхивало, где-то кто-то ругался, однако общая атмосфера была отнюдь не напряженная.

— Аттестационный экзамен по техно-магии, третий курс, третья пересдача… — ледяной демон указал вперед: — Видите постамент в центре? Это конечная точка их пути. В прошлом году до нее дошло двадцать студентов из сорока, в этом всего лишь три, и то нечаянно.

— Как это?

— Прилетели в ходе взрыва. Никто не умер, но не все еще в сознании, — кашлянул он и поспешно объяснил: — Все дело в мотивации. Студентов перестали привлекать поощрения в виде практики в столице, материалов для лабораторных работ, ночных часов в мастерских, книг, плавающих выходных и даже денег.

— Сколько? — поинтересовалась я.

— Пять серебрушек — сумма приличная — правда, студенты из состоятельных семей ею не прельстились. А студенты из простых стали более рисковыми и менее внимательными. Отсюда несколько взрывов, обвал, госпитализация и пересдачи.

Бедолаги! На их фоне я в попытках заработать просто счастливица.

— С этим понятно. А зачем пирожки?

— Для мотивации. Голод не тетка, на четвертом часу экзамена есть хотят все.

— А эта идея уже проверена? — спросила с сомнением. — Все же если состоятельные студенты едят отнюдь не постные пайки, они вполне могут потерпеть и…

Вот тут внизу раздался радостный вопль: «Я чувствую пирожки!». Всего-то возглас, всего-то констатация запаха, но ситуация кардинально изменилась в тот же миг. Студенты, что еще минуту назад вяло собирали по лабиринту железки, вдруг встрепенулись и ускорились.

— Ну вот, — Буря расплылся в улыбке. — Через полчаса экзамен сдадут все, и пирожки попробуют тоже все.

— Ой, что-то сомневаюсь, — ответила я, наблюдая за тем, как один из экзаменуемых забрался на стенку лабиринта и, махнув рукой, что-то произнес. Парень был рослый и явно голодный, ибо, подчиняясь его воле, с постамента всплыли все пирожки и стройной вереницей потянулись к дармоеду. Наглец не прошел и трети лабиринта, а на угощение уже позарился!

— Э-э-э-это что такое? Это он их сейчас все себе заберет? И больше никто их не попробует.

— Вряд ли, — демон прищурился, вглядываясь в темноту, что зависла над постаментом, — но зачет по левитации он сдаст. — Загребущие руки оголодавшего студента уже потянулись к первому румяному пирожку, как вдруг вся вереница развернулась и полетела назад, издевательски помахивая хвостиком. — Заклинание возврата, позволяет добычу рассмотреть, учуять и возжелать.

— Вкус победы… — прошептала я, цепенея от невероятного открытия. Мои пирожки задарма прославили на всю академию. У меня будет спрос! Масштабный. Ведь тут лишь сегодняшняя порция! — Где еще использовалась моя выпечка?

— На трех экзаменах и двух зачетах, — последовал ответ.

— Святые угодники! Немедленно верните меня к порталу, — я потянула охранника за рукав.

— Что случилось? — насторожился он, заглянув в мои глаза.

— Мне нужно на рынок за мукой.

Всю обратную дорогу я почти бежала. Бурю искренне поблагодарила, Реггена в кузню затащила, а затем сама приволокла из Тминя два мешка с меня размером. Счастливая я не жалела трат, купила муку, купила тележку для перевозки, еще пару скатерок и корзину вдвое больше прежней. Глядя на мою активность, задохлик не переставал улыбаться, пусть и лежал теперь еле живой.

— Взяла все, что хотела?

— Да!

— И узнала все, что хотела?

— Да!

— И кто же тот мужик, что скупил у тебя все пирожки? — допытывался маг, пока я ставила опару и пересевала муку.

— Клиент и благодетель! Устроил мне рекламу за свой счет. Не зря я ему тогда пирожки отдала, не зря. Гномий обычай работает лучше некуда!

— Так ты не знаешь, кто он? — насторожился Регген и даже чуток поднялся над подушкой. — И Буря не сказал?

— А какая разница — мастер он, декан или завхоз по общежитиям? Главное, что работает он до семи и любит прятаться за фонтаном! — отмахнулась я. — А все остальное уже не важно.

Задохлик и хотел бы возразить, но силенок не хватило. Уснул до того, как я взялась за пирожки, отварила кашу и сделала овощное рагу с крошечными кусочками мяса. Как-никак, у меня сегодня праздник. Ближе к девяти, зажав в руке магический кристалл, я прошлась по отмытым комнатам, наметила новый фронт работ и отправилась с докладом к Врадору.

Приглушенный свет, два бокала из дорогущего хрусталя, бутылка вина во льду и букет темно-бордовых роз наводили на мысль, что он ждал меня. Или не меня… о чем сообщили удивленный взгляд и распахнутый ворот рубашки, который глава контроля начал застегивать.

— Ося?

— Добрый вечер, — поприветствовала я и, пресекая неучтивые: «А что вы здесь делаете? В такое время… Что-то случилось?», ласково ответила: — Случилось. Склероз. Вы сами просили меня отчитываться о Реггене ежедневно около девяти. Помните?

— Я? А… да.

— Так вот, у нас все хорошо, — сообщила я. — У вас, судя по всему, тоже. Так я пошла?

— Да.

Уже закрывая за собой портал, услышала звон вызова и женский голос. Знакомый женский голос. Настолько знакомый, что я бы с радостью повременила с уходом, но Врадор, заметив мое замешательство, быстро все пресек. Взглядом, от которого меня бросило в мороз. Так что портал я закрыла с радостью. Предчувствуя продуктивный завтрашний день, спать легла пораньше, и правильно сделала. Усни я после двенадцати ни за что бы не услышала, как задохлик вытаскивает мясо из подливки и запихивает его в освобожденные от капусты пирожки. Три пирожка испортил, дурень, и чего ради? Чтоб после первого укуса лицом побелеть и просипеть протяжно «Ося!». Подавился. Берегите боги его супругу!

После такого пробуждения сон как отрезало. И сколько бы я ни вертелась на тюфяке, уснуть так и не сумела. Пошла убирать. Мусор и хлам выносила в коридор с удовольствием, остатки полов и окна драила с предвкушением, а все потому, что пирожков я напекла втрое больше вчерашнего и с упоением ждала развития событий.

И дождалась… торговок в снежно-белых чепцах, перчатках и фартуках поверх пальто, с простыми наплечными лотками, лотками на колесах и корзинами, что носятся на голове. Они были у всех ворот академии и даже у фонтана, который я с недавних пор называю своим. К сфере я подошла под тихий гул недовольства и ехидное: «Ну, что я говорил. Видите — пришла!». Да, пришла. Завязала письменный диалог с постоянным клиентом и на вопрос, сколько пирожков с собой взяла, гордо сообщила: «Триста шестьдесят».

«Много, — ответили мне, остудив и пыл и радость. — Возьму сто двадцать, иначе объедятся».

— Главное, чтоб не подавились, — хмыкнула я и быстро отписалась: — «Сто двадцать, значит сто двадцать».

«По академии слух прошел, что пирожки с капустой пополняют магический резерв. Ажиотаж поднялся страшный, — решил он меня приободрить, но в итоге испугал: — Как бы не пришлось запрет наложить».

«Какой запрет? На что?»

«На пирожки», — ответил клиент, и я застыла.

Это ж надо! Только в удачу поверила, чуток разошлась и на тебе, опять! Но нельзя же вот так все оставлять.

«Так, может, сами ограничите их поедание? Два, нет… Три пирожка для резерва, остальные для себя», — написала несмело и закусила губу. Все же не покажи мне Буря, что выпечка ценна, я бы такого предложить не сумела. А вот сейчас стою, жду ответа и краем уха ловлю возмущенный шепоток тороговок.

«Что ж, идея, — обрадовал меня маг и следом огорошил: — Тогда я возьму шестьдесят».

И кто за язык тянул?

Со вздохом придвинула тележку к фонтану, открыла малую корзинку, отсчитала шесть свертков по десять пирожков и, положив их в сферу, забрала вчерашнюю скатерку и оплату товара. Две серебрушки и четыре медяшки. Сфера истаяла, я прикрыла товар, развернулась и носом задела чью-то грудь.