— Святые угодники! Да обернись же ты. Лобастый… — воскликнула я. Регген упал, возмущенная желтоглазая морда тут же оказались напротив меня. — Там тени, — сказала я, только сейчас сообразив, что отвлекать щенка не стоило.

Он это подтвердил, сморщив нос и тихо вякнув.

— Но они же страшные, — добавила в свое оправдание и указала на блюдо, в тот самый момент, когда в бесчувственного Реггена полетел ярко-красный сгусток тумана. — Лобастый!

Поздно. Щенок уменьшился вдвое. Вздохнул, с укоризной посмотрел на меня и растворился в пространстве. Маг по ту сторону глади дернулся, тряхнул головой, поднялся на колени, а я закусила кулак. Не орать же, что сзади него целых пять неизвестных личностей в плащах, с ярко-красными сгустками наизготовке. Лобастый, поди, знает, мне же лучше молчать. И смотреть на что-нибудь другое.

Узнать бы, как там Врадор и второй малыш?

Стоило о них подумать, рядом со мной объявился рысь. Не маленький звереныш, а матерый хищник с лукавым взглядом, кривой ухмылкой на усатой морде и пружинистой походкой. Как и лобастый, он подошел к двери, ткнулся в дерево носом, зафырчал и создал еще одну зеркальную гладь, в которой мое отражение быстро сменилось видом на подвал, без сознания лежащего Врадора и ректора, вскрывающего дверь. И получается, что какой-то тайник они уже вскрыли, резервы пополнили, что нужно взяли, а теперь…

— Они спешат на выручку Буре и его парням? Или к Ρеггену, попавшему в засаду?

Рысь не ответил, с фырком исчез, а бывший глава контроля стремительно поднялся с каменного пола. Попросил Аре отойти, в прыжке развернулся и открыл дверь ударом с ноги. Грохот был знатный, вздрогнули даже маги-плащеносцы, напавшие на задохлика и получившие от него молниеносный рукопашный отпор. И вздрогнули ещё раз, когда из заточения вырвались демоны — синеглазые белые лисы с жаждой возмездия на узких мордах и обрывками кандалов на лапах. Разом вздыбив шерсть, они разбежались в разные стороны от темницы, и морозные узоры поползли по стенам и полу, нарастая толстой коркой, превращаясь в наледь, сосульки и снег, что мелкой крошкой посыпался с потолка.

Отчего-то под снежную крупу не рискнули выйти ни Аре, ни Врадор, ни Регген. Он, как и прежде резерва не тратя, врезал под дых последнему прямо стоящему плащеносцу и тенью скользнул к окну. Мелькнула надежда, что он там от мороза спрячется, мелькнула и пропала, ибо дурной на голову маг махом руки распахнул тяжелые створки и выпрыгнул навстречу сугробам с высоты пятого этажа.

— Святые угодники! — я вовремя закрыла глаза и не позвала щенка с перепугу. Но подумала, уж если и стоило фамилию менять, то раньше самоубийства графа. Вот если он сейчас умрет, что будет со мной? И кто получит поместье в Бурфо, с оружейным складом, пауками, слизняками и моей капустой? Клянусь, если он выживет, я его поколочу.

Именно эта мысль заставила меня посмотреть судьбе в лицо, то бишь в серебряную гладь первого окна, и с облегчением выдохнуть. Жив задохлик. И даже цел. На лице кроваво-снежное месиво, нос зажат рукой, но маг счастлив, как безумец. Едва ли не вприпрыжку пробежался к двери корпуса, из окна которого выпал, надавил на ручку, что-то пальцами в воздухе вычертил и выпустил ледяных демонов во двор.

Снежный вихрь, приправленный ледяными осколками, взвился вокруг лисов, набирая мощь и звук. И вот уже протяжный вой прокатился по академии, а вслед за ним толстая корка мерцающего искрами обледенения. Она разошлась морозным лучами, наползая на здания, охватывая деревья, скамейки и стражей контроля, набежавших со всех концов.

Откуда-то снизу раздался приказ бывшего главы контроля.

— Морозить всех. Мастеров и студентов пересчитать. Генералу ни слова.

— Фр! — ответил самый большой из ледяных, точно Буря.

— Плевать на устав. Делайте, как сказано…

Я не увидела Врадора, в окне с его изображением было темно, зато в окне возле Реггена вдруг шевельнулась и приподнялась каменная плита.

— Хватит наслаждаться видами. Спускайся, — скомандовали ему.

Секунда. И граф-оружейник тоже исчез в темноте тайного прохода. Я поджала ноги и закусила кулак, с нетерпением и боязнью ожидая, что же дальше будет. Но дальше в обоих порталах стояла непроглядная темнота и звук крадущихся шагов. Прошла минута, затем вторая, третья… ничего не менялось. Поневоле вспомнилось, что завтрака не было, а в плетеном блюде лежат булочки и завертушки, на окне с ночи остывает яблочный компот. Короткая пробежка, и вот я уже сижу с чашкой и тарелкой, а за гладью пространственных окон появилось хоть какое-то изменение.

Впереди появился тусклый красный свет, постепенно в его сиянии проступили покрытые паутиной стены широкого тоннеля, чуть светящиеся линии на этих стенах и камни. От осколков до глыб, почти перекрывающих проход, но не способных остановить трех магов. Двух так точно. Регген и Врадор перескочили через препятствие не глядя, Аре задержался. Трижды соскользнул с глыбы вниз, буркнул что-то о неблагодарных мордах, подпрыгнул в тщетной попытке зацепится за стену и рухнул бы вниз, но… объявившийся на глыбе Регген легко вздернул его за шкирку и хмуро заявил:

— Сам ты морда! Отъелся за полгода, не узнать.

— А ты отощал, будто никто не кормит, — кольнул в ответ ректор и замкнулся. Словно тема эта была ему неприятной.

— Уже кормят. А до этого… хоть бы кто навестил, — попенял ему Регген.

— Я пытался, правда. — Аре дрожащей рукой коснулся шеи, прохрипел: — Несколько раз продукты привозил, оставлял на пороге. Но, вероятно, твоя домработница ими откупалась от живности.

— С чего ты взял? Она сбежала через двое суток моего озверения.

Маги легко спрыгнули с глыбы и все так же крадучись продолжили идти.

— Потому что в последний раз меня ждали слизняки. Огромные, — ректор передернул плечами и поежился. — Корзины забрали. Капусту вернули.

— И все?! — удивился задохлик. — А моему агенту они пытались дать под зад. Куратору чуть не отгрызли руку. Он тогда еще первую докладную накатал…

— Имел право, — вступился за стража Врадор. Но продолжать тему не стал.

— С этим не успели, а вот паутину с руной выдали, — Аре улыбнулся. — Знакомый профессор потусторонней биологии утащил ее на свою кафедру как лучший образчик паучьего творчества.

— Дай догадаюсь, руна гласила: «повтори».

— Нет, «пропади» в очень жесткой форме.

— М-да, ошиблись черточкой, спугнули кормильца, — усмехнулся бывший глава контроля и похлопал ректора по плечу. — Не волнуйся. У них есть своя капуста, растет как на дрожжах и не портится.

— Даже если по ней самого главу мордой прокатили, — теперь заулыбался Регген и он же уточнил: — Мы почти пришли. Действуем как прежде, или вносим правки?

Они сошлись на правках и взялись их обсуждать. А я сидела и не слышала. Если Аре догадается, о какой капусте речь — это будет последний гвоздь в крышку моего пирожкового дела. Раз слизни огромные и боевые, то что же там за капуста растет, что не гниет и не мнется, когда на ней Врадора бьют? И ведь не зря били-то, умолчи страж сейчас, мне было бы легче, а теперь хочется от души врезать.

Ему и врезали. Из-за угла, черным разрядом, только не в голову, а в грудь, когда, завершив обсуждения, он залез на очередную глыбу и в восхищении присвистнул: «Святые угодники, кого я вижу!». Еще один склонный к суициду, иначе не скажешь. Он пролетел над головами своих друзей, не забыв при этом помахать им ручкой и радостно оскалиться. Словно бы не он летит навстречу предыдущей глыбе, чтобы расшибиться в лепешку и упасть сломанной куклой на пол. Долетел или нет — не увидела, оба портальных окна вдруг заволокло белым туманом, раздался утробный рык, а за ним и громкое рысье «Мрау!». Две тени бросились в бой.

Из тумана посыпались короткие команды, трескучие пятна разрядов и вспышки щитов. Я была уверена — наши побеждают, наши воздают, ровно до тех пор, пока рядом не объявился лишь отчасти похожий на рыся монстр… холкой задевающий потолок и дышащий с присвистом.