Синг, который не оставлял танского шатра даже в минуты безумства своего правителя, в этот раз бросился бежать, что и сохранило ему жизнь. Впрочем, далеко он не ушел. На холме между обугленной плешью и Проклятой падью Сингу почудилось что-то знакомое. Он сел на грязный камень, закрыл глаза и принялся копаться в собственной памяти, пока не вспомнил теплый день, скирский порт, вертлявую девчонку, покусившуюся на его кошелек, и неожиданную – сильнейшую – магию! Даже не щелчком пальцев, а одним дуновением она заставила вспыхнуть одежду слуги Аруха, который посмел ухватить ее за тонкие пальцы. Тогда Сингу повезло: его охранники сумели скрутить девчонку, хотя непостижимым образом и испортили внезапной слабостью желудков собственные штаны, так, может быть, и теперь Сингу повезло? Но не окажется ли так, что дурная весть для тана обернется смертельным жребием для Синга?

Колдун раздумывал недолго. Уже к полудню он подобрался к шатру правителя, дождался, когда у входа в шатер остановился паланкин, из которого выбрался раздраженный правитель Суррары Зах, и рискнул. Тенью промелькнул Синг мимо стражей, влетел в шатер и бухнулся на колени.

– Я знаю, кто это сделал, повелитель, – пролепетал Синг, проклиная тот день, когда ему в голову пришла мысль посвятить себя магии.

– И кто же? – прорычал Лек.

– Она, – дрожащим голосом прошептал Синг. – Я узнал ее магию. Она пряталась среди крючниц. Это Айра, мой повелитель.

Взвизгнул клинок, выбираясь из ножен. Засвистел спертый воздух шатра, когда мгновенно взмокший от ужаса Синг услышал твердое: «Нет».

– Нет, – повторил Зах. – Ты слишком нерасчетлив, тан. Твой слуга или раб, что для меня одно и то же, конечно, не обучен, как того требуют правила истинной магии, но он талантлив и смел даже в собственном ужасе. Не каждому дано уловить след слабой магии, а я готов с ним согласиться и даже добавить кое-что о той, следы которой я чувствую не только здесь, в твоем лагере, но и находил их в собственном храме! Пожалей голову колдуна, который служит тебе в меру собственного разумения.

– Зачем он мне нужен? – зарычал Лек. – Не будет ли мне больше пользы, если я успокоюсь, глядя на его труп?

– Тебе будет больше пользы, если я выполню то обещание, которое дал тебе только что, – усмехнулся Зах. – Ты же просил выжечь этот лес, в котором скрываются шайки сайдов? Я помогу тебе, а он поможет мне. Согласен?

– Забирай, – пнул сапогом в бок Синга Лек.

– Пошли, – бросил помертвевшему колдуну Зах.

Синг посмел подняться на ноги только за пологом шатра. Зах пошел к шатрам риссов и обернулся, миновав стражников Суррары. Паланкин рабы тащили за ним следом.

– Ты служил Аруху?

– Да, мой повелитель, – дрожащим голосом ответил Синг.

– Будешь служить мне. Только не пытайся убежать – не выйдет.

– Слушаюсь, мой повелитель, – выдохнул Синг.

– Ты знал дештского трактирщика Ярига? – спросил Зах.

– Ярига? – потерялся Синг. – Когда-то был такой трактирщик в Скире.

– Он как-то связан с Айрой?

Зах смотрел на Синга пристально, и тому становилось плохо от прозрачного взгляда – голова начинала раскалываться от боли.

– Не знаю! Я слышал, что кто-то содержал Айру через трактир Ярига, когда она еще была девчонкой!

– Значит, она… – пробормотал Зах. – За вещами не ходи к тану, иначе останешься без головы. Он очень… несдержан. Ненавистью надо уметь управлять. Она словно непоседливая лошадь. Крепкая и выносливая лошадь. Мои слуги дадут тебе все необходимое. Мы уезжаем.

– Куда? – выдавил неслышное Синг.

– В Суйку.

Лучшая сотня Лека отправилась по следам Айры. Пять огромных степных псов спешили так, будто нагоняли лакомую добычу. След никуда не делся, потому что над сайдскими лесами стояла сушь. Даже листья начали желтеть на деревьях, а хвоя падала на головы и плечи всадников, как пух, содранный ветром со степных трав. Хенны остановились только раз – когда отдых потребовался коням. Старый Зеес распутывал следы, Зия и Ноя нервно поглаживали рукояти мечей.

След обогнул Проклятую падь, подтвердив, что страшное место не по зубам даже Айре, затем вернулся к Суйке. Проклиная поганую девку, хенны спешили к городу умерших, однако на его краю остановились: кочковатое поле у страшных развалин занимали шатры риссов.

– Их здесь тысячи! – ошеломленно прошептала Ноя.

– И это еще не все, – нахмурилась Зия. – Шатры пока пусты, но войско риссов уже подходит. И Лек знает об этих воинах. Они должны помочь нам при штурме Скира. А потом будут уничтожены.

– В таком случае сначала нужно уничтожить Заха, – заметила Ноя.

– И я даже догадываюсь, кто это сделает, – улыбнулась Зерта. – Если, конечно, нам не придется заняться чем-то более интересным.

– Ее здесь не было, – закричал Зеес, возвращаясь от лагеря вместе с рисским магом.

– А след? – спросила Зия.

– Никто не может миновать охранной магии риссов! – самодовольно заявил маг.

– Неужели? – оскалила зубы Зия. – Даже тот вор, что ограбил Золотой храм Суррары? Мы идем по его следам! Пропусти нас, иди за нашими псами и думай, как ты будешь оправдывать свое самодовольство перед Захом! Он как раз направляется сюда!

Маг поперхнулся и побледнел.

– Вперед! – крикнула Зия погонщикам, и псы рванули по свежему следу. Маг поспешил следом за всадниками.

– Подождите! – закричал он, когда след привел к границе города умерших. – Пусть собаки ведут по следам, но я должен идти первым: тут ловушки, смертельные ловушки! Не думаю, что даже такой вор мог пройти через них!

– Точно, – усмехнулась Зия. – Куда ему? Так веди же!

След привел к пустынной бухте. Идти пришлось медленно, Зия клокотала от бешенства, но, когда потеряла десять воинов и трех собак из пяти, умолкла. В бухте след обрывался. В лиге от берега вздувался темный парус.

– Чей корабль? – обернулась Зия к Ное. – Ты должна знать, вас учили этому в храме!

– Не завидую я Айре, – стиснула губы Ноя. – Это островные разбойники. Им наплевать на войну. Они привозят в Суйку трупы, чтобы увидеть, как их мертвые соплеменники поднимаются на ноги и уходят в царство смерти своим ходом. Только в одном качестве Айра могла попасть на их корабль – в качестве рабыни.

– Что ж, – прошептала Зия. – Выходит, наши судьбы почти сравнялись. Но если Лек будет в ярости, мы можем позавидовать даже Айре.

Мост через Даж был разобран уже с месяц, но с одной его стороны на другую все еще были перекинуты бревна, которые сайды затащили на северную сторону, едва последний защитник покинул Суйку. С трудом передвигая ноги, покрытые копотью и кровью последние воины Сната Геба во главе с самим таном ступили на северный берег, на котором пока еще не было хеннов, не пахло кровью и шумел нетронутый, начинающий желтеть лес. Над головами высилась громада Ласса, которая недотягивала до Борки, но явно превосходила Омасс, однако даже сил поднять глаза и разглядеть последний замок на пути к Скиру у воинов не было. Всеми владело одно желание – уснуть. Даже пить и есть не хотелось так сильно, как упасть, лечь, прислониться к чему-то и забыться хоть бы на начинающей остывать от жаркого лета земле. Правда, осень в Скире обещала быть не менее жаркой. Неделю оставшиеся из черной тысячи полторы сотни воинов сдерживали хеннов на улицах Скочи, выныривая из клубов дыма и рубя и расстреливая степняков, пока у моста не загудел танский рог. Снат Геба и сам выглядел неважно – ножны с его пояса куда-то пропали, меч зазубрился и потемнел, лицо заливала кровь из ссадины на лбу, да и вся его одежда больше походила на одеяние бродяги, чем гордого тана, но глаза Сната, который встречал воинов на мосту, горели гордостью.

– Только восемьдесят? – спросил он Дампа.

– Да, твое благородство, – кивнул старик забинтованной каким-то тряпьем головой. – Восемьдесят пять. Но хенны заплатили за последние шесть десятков воинов тремя сотнями жизней, и кровь не менее двух десятков из них я вижу на твоем мече, тан.