– Нам туда. – Айра махнула жезлом в сторону ворот третьего круга. – А ведь беглецы не просты… Девчонка, кажется, не проста. Всю погань за собой оставила непотревоженной. Удружила Тируху работкой.

Своды проездного двора были закопченными до черноты. Обугленной бахромой свисали останки четырех рыгв.

– Вот и огненная стена, – кивнул Казик. – Хорошо, хоть этому научил Арух своих учеников.

– А беглянку нашу вроде бы ведьма деревенская учила, – усмехнулся Свон, поднимая с камней глиняные черепки. – Смотри-ка, Казик, это же морок травяной! Похоже на огненный сглаз. Да еще с приморозом! Давно я деревенской магии не видел. Напрасно Ирунг опасается беглянки, если она чужими глинками пользуется!

– Не суди, пока не поймешь! – отрезала Айра. – Относись к сопернику как к равному, иначе сожалеть будет больно.

– Не учи нас, потаскушка! – зло прошипел Казик. – Ты еще не колдунья! Ты всего лишь ученица Синга, которого Арух самого натаскивать перестал только год назад. Из грязи поднял… И ты из грязи!

Рассмеялась Айра. Сдержала себя, не стала конфузить жрецов. И то верно, какая она колдунья? И жезл у нее простенький, из черного дерева – ни набоек, ни инкрустации на нем нет. И одежда дешевая. И ни один храм Скира не может она назвать своим домом. И за спиной у нее не толстый и важный Ирунг, а поднятый из грязи Синг и пронырливый противный Арух. Только старшей в отряде она неспроста.

– Первым хочешь пойти? – с усмешкой спросила Казика.

Не дала ему ответить, подцепила за больную жилку:

– Или смелости в храме Сади не учат? Я смотрю, ваша танцовщица, которую вы при мне два дня грязью поливали, смелее вас!

– Сач! – остервенело прохрипел Казик. – Десять воинов за мной! Шаг в шаг ступать!

– Чуга! – Айра придержала за руку второго десятника. – Что Ирунг сказал? Кому подчиняться? Может Казик вести воинов?

– Может, – недовольно процедил Чуга, потому что уже видел на широкой улице меж разрушенных зданий то ли пятна крови, то ли лохмотья одежды. – Ирунг сказал, чтобы жрецов мы слушали, если…

– Если? – переспросила Айра.

– … если ты будешь делать глупости. – Чуга выпятил грудь.

– Бросить вас всех здесь, – с досадой прошептала Айра и обернулась к Свону: – Ты-то хоть умнее будь. Веди остальных воинов не ближе десяти шагов вслед за первой группой. Понятно?

– А ты как пойдешь? – зло прищурился Свон.

– За вами, – поморщилась Айра.

Не хотела она гибели стражников, но что делать, если свинья сама на нож прыгает? Не телом же своим лезвие прикрывать? Так и вышло. Правда, не думала Айра, что так быстро два десятка воинов в пыль сотрутся. Через сто локтей трое от отряда остались. Айра, Чуга и Свон. Казик вытащил из мешка горсть камней и двинулся вперед, бросая их и определяя путь. Или он считать до восьми не умел, или плохо манускрипты учил. Восемь камней можно бросить. Восемь раз можно костяную мельницу обмануть. На девятый получишь сполна. И когда Казик наступил на плиту, на которой девятый камень не рассыпался в пыль, сам колдун обрушился на дорогу бесформенной кучей, как свиной вар, налитый в бычий желудок. И пискнуть не успел. А из-под плиты стрелами выскочили серые жала и заблестели веера стремительных игл. Попадали с отрубленными ногами стражники первого отряда, кто-то отползти пытался – так не на эту, а на предыдущие мельницы напоролся. А за ними не выдержали и стражники, что со Своном шли. Рванулись обратно к воротам и тоже смерть свою нашли. Только Свон остался – так и застыл с поднятой ногой, – да Чуга. И то лишь потому, что жрец успел на десятника столбняк наслать. Короткий столбняк, только и хватило времени Свону поймать валящегося на бок Чугу, когда от всех остальных стражников одни лохмотья да мокрые пятна остались.

– Страшное место, – медленно, чужим голосом произнесла Айра. – А вот Тирух прошел его. Правда, одного воина сохранил только, двух тоже здесь потерял, но вряд ли по своей вине. Думай, Свон, думай, что Ирунгу говорить будешь. Хотя о чем это я? Тебе еще выбраться отсюда надо!

– Падаль ярмарочная! – зло прохрипел Свон. – Подстилка арухская! Вот когда тебе семнадцать стукнет, тогда и рот разевать будешь! А пока плеть по тебе плачет с крючьями железными за то, что лицо пакостное в платок не кутаешь. Или ты жрица храма? Погань портовая, вот ты кто!

– Не так все! – засмеялась Айра и теперь уж не отказала себе в удовольствии, расслабила животы застывшей на плитах парочке.

Свон даже захрипел от ненависти, посохом замахнулся, не иначе как молнией хотел поганую девчонку пронзить, только Чуга его подвел. Не ожидал бравый десятник такого конфуза. Ноги пошире расставил, да и сошел с плиты. А там уж прыгай не прыгай, костяная мельница не промахивается.

Выждала Айра, когда уползут в щели острые иглы, и пошла вперед. Не лучших магов послал с ней Ирунг, не лучших. Дело-то не в возрасте, хотя ей семнадцать как раз недавно уже исполнилось, дело в способностях и в старании. Надо все делать так, как учил Синг. Слушать так, словно ты слеп. Смотреть так, словно ты глух. Вдыхать всей грудью тяжелую вонь и разделять ее на сотни отвратительных составляющих, понимая каждую. Те же костяные мельницы, если прищуриться да сквозь камень посмотреть, словно цветы с острыми лепестками под плитами притаились. Среди них не то что пройти, пробежать можно. Непонятно только, что же это девчонка из храма Сади не шла, а ползла? И баль за ней шел как привязанный? Или сил у нее не было, или ранена, или действительно не обучена?.. И где же Тирух? А, вот и он. Неужели собственный стражник его зарубил?

Айра подошла к развилке, опустилась на колени возле красавчика Тируха. Десятник лежал тут же. Сначала пронзил грудь колдуну, затем и себе брюхо распорол. Зачем тебе это было нужно, девочка? Ведь не задержал бы он тебя! Еле на ногах стоял… И тут деревенский наговор! Сглаз и пьяная порча. Растерла три травки в ладошках и дунула. Дорого заплатишь, танцовщица, дорого! А где посох твой, Тирух? Не из-за него ли тебя порешили?..

Айра медленно поднялась с колен, взглянула с высокого берега на пристань. Неужто уплыла негодница? Двапаруса удалялись от берега, еще одна лодка выгружала трупы. Вряд ли. Что это за темное пятно на камнях напротив ворот? Жгла что-то? Кровь капнула или слюна? Умна, ничего не скажешь. Или, наоборот, глупа? Ведь через четвертый круг двинулась. Слишком близко бухта внутрь города врезалась, нет другой дороги вокруг холма, как только через четвертый круг. Что там сказал Синг? Не суйся в четвертый круг? Плохо ты меня знаешь, Синг, если такое сказал. Или, наоборот, сказал, потому что слишком хорошо знаешь. Из-за того лишь, чтобы в глаза взглянуть девчонке этой, пойду!

Айра туже затянула плащ. С хмурого неба начал сыпаться снег, похожий на пепел.

Ни слова Зиди не сказал Рич, когда она вытащила из мешка крошечный букетик травы, похожий на маленький веник. Тирух забеспокоился, ударил посохом в камень, только то ли сил у колдуна осталось немного, то ли не по рангу ему Рич оказалась, но устояла на ногах колдунья. Паутину серую, что из воздуха выткалась, с лица рукой смахнула и на букетик намотала.

– Смирением ударил! – рассмеялась хрипло девчонка. – Нет, ты только подумай, он меня смирением ударил! Да на меня Ирунг этого смирения в тысячу раз больше налепил, и что? Ничего, выбралась мушка из паутинки, ни одного крылышка не обломала. Эй! – закричала она, словно и не висела без сил только что на руках у Зиди. – Разойдемся в разные стороны! Жалко ведь тебя, парень!

Снова ударил Тирух посохом о камень.

– Ну, хватит забавляться, – вновь отмахнулась от какого-то заклинания Рич и стиснула в ладонях букетик, растерла его в пыль и дунула перед собой. Полетело вперед облачко, а за ним вслед слово тихое. Да не одно, а с присказкой. Поднял перед лицом посох Тирух, а только облачко не в него метило. Окутало оно десятника, что рядом стоял. Пошатнулся воин, развернулся на одной ноге, да и ткнул молодого мага мечом в грудь. Выронил посох Тирух. Даже вздохнуть не успел. Зажал рану ладонями и упал замертво.