– Дело, – покачал головой старик и уставился стальным взглядом в испуганные глаза Айры. – Не могла эта девчонка победить Санка. Он сам что-то напутал – слишком заносчив был, горд, тщеславен. Ты понимаешь по-хеннски?

Он выпалил последние слова, поймав Айру за запястье, но ей хватило выдержки, чтобы не дать дрогнуть даже ресницам, хотя она уже начинала не только понимать, но и понемногу говорить по-хеннски.

– Томарг, шаман первого круга, говорит с тобой, лоно молодого тана! – без акцента проговорил на сайдском языке старик.

– Нет, – сузила глаза Айра.

– Что «нет»? – сдвинул брови шаман.

– У молодого тана нет лона, – проглатывая смешок, объяснила Айра. – Он мужчина. В этом нет никаких сомнений.

– Да? – оттопырил губу Томарг и оглянулся на Лека с наигранным интересом. – Твое лоно, молодой тан, заслуживает лишения языка!

– Лишение языка не избавляет от ума даже женщину, – холодно рассмеялся Лек. – К тому же язык этой женщины столь же необходим мне, как и любая другая частица ее тела.

– Пока! – многозначительно поднял палец Томарг и вдруг подтянул к себе Айру. – Тихо, – прошипел он ей в лицо. – Не шевелись, я выполняю указание старшего шамана.

У старика оказались крепкие пальцы. Пожалуй, Айра могла бы заставить его отпустить ее запястье, но Лек так смотрел на нее, что она предпочла стерпеть боль. А Томарг между тем потянул вверх подол ее платья, скользнул корявой рукой по обнаженным коленям и прислонил ладонь к ее животу.

– Мальчик! – прошипел старик через мгновение и отпустил Айру так, словно держал в руках комок грязи. – Позовешь главного шамана с первым ударом – он защитит ребенка и испросит воли Степного Духа, – проскрипел старик, уже подходя к двери.

– Отчего же ты не спросил меня? – Голос Айры задрожал от обиды. – Я еще позавчера поняла, что у нас будет сын.

– Это было нужно не мне и не тебе, – медленно проговорил Лек, любуясь разгневанным лицом Айры.

– А кому же? – готова была закричать Айра.

– Всем хеннам, – усмехнулся Лек. – Ты носишь в чреве будущего правителя степи.

– Ты уверен в этом? – нахмурилась Айра.

– Я все сделаю для этого, – произнес Лек и, шагнув к двери, бросил через плечо: – Я вернусь завтра. Пусть Зерта или Зия смоют с твоего тела запах этого мерзавца.

– Лек! – почти закричала Айра.

– Ты чего-то не поняла? – Он смотрел на нее без улыбки. – Что еще?

– Что-то тянет меня, – против своей воли призналась Айра. – С того мгновения, как я осознала, что внутри меня растет наш ребенок. Мне кажется, будто из меня вытягивают нить и тянут ее в сторону Скира, но я не хочу в Скир. Ни раньше не хотела, ни теперь. Ночами мне снятся кошмары. Я думала, что это из-за беременности, но сны всегда одни и те же. Мне кажется, что кто-то зовет меня.

– Я знаю, – негромко ответил Лек, не приблизившись к Айре ни на шаг. – Точно такой же зов слышит Каес, мой отец. И я, единственный из его сыновей. И этот же зов слышит мой сын. Он наследник царства хеннов. Он. Не тревожься и постарайся успокоить сына. И никогда больше не смей окликать меня.

Наследник хеннов ударил пяточкой в живот матери ровно через месяц, во время которого Лек так ни разу больше и не появился. Весна справлялась со снегом с трудом, но к концу первого весеннего месяца выснеженя снега почти не осталось, трава зазеленела, и почки на ветвях деревьев раздулись до размеров горошин. Вот тут-то, когда Айра, по охватившей ее привычке, сидела и собирала в голове все свои магические навыки и знания, ее первенец и дал о себе знать.

– Зерта! – ойкнула она, схватившись за живот.

– Зия! – истошно заорала корептка, поняв, о чем идет речь.

– Общий сбор! – через несколько мгновений взревел Зеес. – Отправляемся в Дуисс!

Больше чем через год после удара крошечной пяточкой изнутри ее живота Айра вспомнила и гордую физиономию служаки Зееса, и непроницаемые лица Зии, Нои, Зерты, Чаи и Айдары в тот день, когда они покидали крохотную дучскую крепость и уходили к Дуиссу. Больше чем через год у нее наконец нашлось время, чтобы соединить в собственной голове то, что произошло с ней с того самого момента, когда она почувствовала страшный зов, обращенный к комочку живой плоти, прячущемуся в ее животе, и тем днем, когда вновь оказалась свободной и одновременно связанной так, как никогда в ее жизни. Больше чем через год Айра лежала на дне рептской лодки и вспоминала куски собственной жизни, которые никак не хотели соединяться в одно целое. Через год и ровно за два дня до того, как коренастый репт, схожий чем-то со Смаклом, взявшим в те же самые дни курс от верховьев Ласки к желтому утесу, где залечивал сломанную ногу долговязый Вег, решил позариться на оружие и дорожный мешок истерзанной дорогой незнакомки с младенцем. У него было семь крепких рептов на борту ладьи, шедшей к Сеторским рудникам.

В Ройте железо подскочило в цене, каждый, кто мог стоять на ногах, хотел хоть перед смертью подержаться за рукоять меча – недаром говорят, что даже заяц, прижатый спиной к земле, способен разорвать лапами брюхо хищнику. У коренастого репта было семь здоровых парней, испорченных жизнью в городе, заполненном беженцами и ворами. Айра им заплатила два золотых за путь до верховьев Ласки, не сказав о том, что сойдет на берег у желтого утеса. Даже если бы у нее остался один золотой в мешке, это было бы уже достаточным соблазном, хотя именно она отвела глаза рисской страже в устье Ласки. Но еще у нее торчали из-за плеч рукояти двух дорогих мечей и висел ребенок на груди, свидетельствуя об ее кажущейся немощи и уязвимости. И не заметить на небольшой ладье восхитительную грудь незнакомки тоже было сложно, пусть даже она и отворачивалась, когда кормила ребенка. В самом деле, для великана с мелкой душой, каким оказался тот репт, соблазн был невыносим. Тем более что всякий репт знал: убить бродячую ведьму – дело достойное и, без сомнения, было бы одобрено и Сади, и Сето, и даже Суррой! Через два дня репт даст команду причалить ладью к берегу, чтобы миновать пороги по суше, и попробует напасть на Айру. Она будет готова. Только один удар пропустит – и то лишь затем, чтобы прикрыть от брошенного ножа сына, но уже потом не откажет себе в удовольствии заставить похотливых разбойников умирать от ударов меча с изгаженными штанами. А потом, благо топи останутся позади, отправится к желтому утесу вдоль берега, чтобы разминуться с Кессаа на какие-то полдня. Но это будет после, а пока она вспоминала, вполуха внимая перешептыванию будущих мертвецов. Вспоминала и никак не могла выстроить плавной линии собственной жизни.

Дуисс поразил ее. Нет, она достаточно видела городов. Да и далеко Дуиссу было до Скира, даже до Дешты, но он поразил ее, как поражает воина оружие, выполненное не для убийства, а для услаждения глаз. Хенны пощадили столицу Радучи. Они только вырезали почти всех жителей прекрасного города, за исключением детей, искусных мастеров и женщин. Женщины в большинстве своем вскоре перемерли сами, не выдержав дикого сластолюбия степняков, а мастера и дети были отправлены в неволю. Город заполнили хенны и те из их рабов, которые давно смирились с собственной рабской участью и несли ее покорно и старательно.

В Дуиссе, исключая королевский замок, вовсе не было крепостных стен. Город был открыт всем сторонам света и, как оказалось, не имел трущоб и бедных кварталов. Когда-то беднякам было запрещено селиться к Дуиссу ближе, чем в трех лигах, поэтому вокруг столицы Радучи выросли большие деревни. Теперь и они почти обезлюдели. Эскорт Айры, который ей отчего-то казался конвоем, не стал приближаться к холму, на котором высил серые стены некогда королевский, а теперь танский замок. Он свернул к мрачному особняку, отличавшемуся от прочих зданий отсутствием окон на первом этаже и украшений на фронтонах.

– Словно тюрьма, – поморщилась Айра, минуя тоннель во внутренний двор особняка. Не только витые прутья на всех окнах поразили ее, но и тяжелые стальные ворота, и не менее трех решеток, готовых преградить путь непрошеному гостю или, что скорее, исключить преждевременное расставание с гостями зваными и приглашенными.