Тогда, в Вороньем Гнезде, при виде Седда Креча ужас сковал Кессаа, хотя разве мог он властвовать над ней, парящей под потолком? Кессаа едва не погасла, чудом не улетела за ту грань, куда старался отправить ее воскурениями Гуринг. Хотя уже через мгновение пожалела, что не улетела. Зрелище было отвратительным. Хеен застыл с зажатой в руке плетью. Гуринг танцевал с горшком. Седд Креча прохаживался у дверей, а Мэйла сдирала с нее одежду, мыла безвольное тело горячей водой и наконец опутывала невидимыми волокнами, прозрачной паутиной, которую все тот же Гуринг, заливаясь потом, принялся вытягивать из поднимающихся к потолку языков дыма.

– На сколько дней хватит этой ворожбы? – наконец, хмуро бросил Седд, когда пришел черед одевать пленницу.

– Навсегда, – постарался выпрямить согнутую спину маг, хотя тут же затряс седой бородой: – Но если предположить, что в девчонке достаточно силы… Хотя мне всегда казалось, что в ней больше упрямства…

– На сколько дней? – повысил голос Седд.

– На месяц, не меньше, даже если бы ее Ирунгом окликали! – склонился в поклоне Гуринг. – Даже если лучшие маги Скира будут расплетать этот приговор, на месяц! Сила этого заклинания в свойствах природных минералов и таинствах заречных лесных колдунов. Отринуть его раньше невозможно, потому что…

– Хватит, – оборвал старика Седд и обернулся к Мэйле: – Отвечаешь за девчонку собственной жизнью. Приведи ее в порядок и не спускай с нее глаз. Ну а уж ты, Гуринг, позаботься, чтобы она не расправилась с вами, как со стражниками Ирунга.

– Не расправится! – уверила тана Мэйла.

– Однажды ты сказала нечто похожее, – холодно одернул ее Седд. – Не повторяй собственных ошибок. И запомни главное: я прощу тебе, если ты погибнешь, и девчонка попадет в лапы Ирунга или даже конга, но если рядом окажется Тини, тебе придется убить ее.

– Убить Тини?! – напряглась Мэйла.

– Кессаа, – жестко выговорил Седд.

– Почему? – не поняла Мэйла.

– Я должен объяснять? – повысил голос тан. – Или не ты смотрела в зеркало Сето, когда прежняя жрица храма дух испустила? Или не ты мне рассказывала собственное видение? О том, что девчонка с золотыми волосами может разбудить неведомого, необоримого Зверя? Суйку расплескать по всему Скиру? Землю кровью умыть? Помнишь?.. Посмотри на ее волосы! Посмотри!

– Так она же дочь твоя… – пролепетала Мэйла. – И волосы ее пока коротки…

– Ты хочешь, чтобы я выбрал между ней и гибелью Скира? – удивился Седд. – Да, волосы ее пока коротки, оттого и от Димуинна ее сберегать не надо – есть одна задумка, а от Тини береги пуще глаза! Нет никого опасней этой ведьмы. Убьешь, если припечет?

– Убью, – согласилась побледневшая Мэйла.

– Вот и славно! – неожиданно улыбнулся тан. – Только уж постарайся, дорогая моя, чтобы этого не случилось. Ни здесь, ни в пути. Без дороги пойдете. Таиться придется так, чтобы о вас и слышно не было! И поторапливайтесь, пока обильный снег не выпал. Сделайте так, чтобы я вас возле Дешты не ждал долго!..

Шепот, едва слышный, в ушах стоял. Кессаа чувствовала, как жесткие руки бывшей наставницы, нимало не заботясь, что стражники возятся с костром в двух шагах, стянули с ее головы платок и принялись перебирать волосы. А в ушах который день стоял все тот же многообещающий шепот: «Убью». Боги Скира, неужели она и вправду во власти магии этого мерзкого старика?! Неужели Мэйла действительно готова ее убить? Да кто она такая?!

Постой, постой! Отчего она не думает о других словах – «дочь твоя…». Не оттого ли, что думать об этом не может, потому как, не успев узнать имени отца, узнала, что он готов предать ее смерти? Да и способна ли она сейчас думать, или все ее попытки по крохам собрать силы не более чем сладкий туман, застилающий разум? Что делать?

Принесет ли облегчение имя, которое так сладко звучало на губах – Лебб? Гуринг говорил тогда, что Лебб плох. Старик лгал ей во всем, начиная с того, что прикидывался немощным, когда был крепок. Не значит ли это, что его слова о том, что Лебб плох, следует понимать ровно наоборот? Увидит ли она Лебба? Увидит, даже если ей придется убить и Мэйлу, и Гуринга, и каждого из этих стражников, что косятся неотрывно в ее сторону, хотя и делают вид, что заняты делом. Только Хеен не скрывает пристального взгляда, лица не отворачивает. Боги Скира, как легко слезы льются из глаз…

– Что ты делаешь? – Гуринг приковылял от костра, прихлебывая из чашки горячее вино. – Не должна была запаршиветь девчонка!

– Дурак ты, маг! – презрительно бросила Мэйла. – Закон есть закон, черед ее пришел. Сегодня девятый день месяца снежень. Семнадцать девчонке! Можно и замуж отдавать, и в храмовые служки определять. Ты посмотри, что она с волосами сделала! Как я ей косу заплету? Узлом если только повяжу, как мужчины баль волосы завязывают!

– А ты откуда знаешь, что сегодня годовик у нее? – удивился маг.

– Роды я у ее матери принимала, вот откуда, – проворчала Мэйла.

– Проводить, значит, собираешься от рождения до смерти, – кивнул Гуринг.

– Как получится, – ухмыльнулась Мэйла. – Ты же знаешь, мамка ее мне дорожку перебежала. Так что я и дочку, да и мать ее к праматерям отправила бы. Посмотрим, какие планы у ее отца…

– Послушай, Мэйла, а девчонка-то с обрезанными волосами хуже не стала! – прищурился Гуринг. – Я, конечно, теперь далек от того, чтобы о женских прелестях мечтать, но даже в таком потрепанном виде, с обесцвеченными вихрами, Кессаа остается красивейшей девой Скира!

– Дурой бы она не осталась, – пробурчала Мэйла, стягивая короткие волосы на затылке пленницы лентой в пучок. – Видано ли, слезы третий день текут безостановочно! Мне вообще кажется, что она меня не слышит. Видела я похожих воинов. Выходишь его после крепкого удара по голове, так посмотреть – здоровый мужик, а на поверку – дитя малое! Не перестарался бы ты, Гуринг!

– Не перестараюсь. – Старик напрягся и обернулся к лесу, кутаясь в подбитый мехом плащ. – В меру все следует делать. И раньше я не слишком усердствовал, а теперь и подавно не перестараюсь. Я ее в полную силу только врачеванию обучал, по остальным наукам больше, чем в старых свитках написано, ни слова не присоветовал, а без наставника, сама знаешь, никакая наука впрок не пойдет. Ты, насколько я помню, тоже особо не переучивала девчонку?

– Зачем же руку тренировать, которая против тебя подняться может? – Мэйла завязала платок на плечах Кессаа, вытерла и закутала ей щеки.

– То-то и оно! – Гуринг вновь пригубил вина. – Ты недоучивала, я недоучивал, трепыхалась девчонка, как могла, с Тини она виделась от силы десятка полтора раз, откуда ж у нее силы взялись через Суйку пройти?

– Оттуда и взялись, – отмахнулась Мэйла. – Или забыл, что о ней Седд сказал? Думаешь, просто так он ее при Ирунге оставил, даже не намекнул тану Стейча о своей крови? Впрочем, знает Ирунг об отцовстве Седда, знает… Не проста девчонка, Гуринг, ой как не проста. К тому же не одна она через Суйку шла, хромой ей помог!

– Как тебе смертушка, что я для него придумал? – прищурился Гуринг.

– О своей смерти подумай, – огрызнулась Мэйла, протянув руки к костру. – Молись богам, чтобы не в холоде смерть встретить, а в постели собственной. Что же это такое? Вроде и зима не холодная, а согреться никак не могу. Точно ли говоришь, что всякая малоснежная зима холоднее кажется? Скорее бы уже снег выпал!

– Тебе все одно не угодишь, – сплюнул Гуринг. – Сейчас от холода страдаешь, а снег выпадет, сугробы да завязи снежные проклинать станешь.

– А что надо, чтобы тем, кто за нами следом идет, труднее стало? – прищурилась Мэйла.

– Убить их следует, и все, – равнодушно бросил маг.

– Ну, так убил бы уже давно! – вскипела Мэйла.

– Вот ты и убила бы! – огрызнулся маг. – Ни тени ухватить не могу! Может, и не человек это, а вправду зверь или обманка колдовская. Терпи, Мэйла, будет возможность убить, я своего не упущу, только уж и ты не плошай!

«Убить», – прошептала про себя Кессаа.