– Приживалку? – усмехнулся маг. – Так слушай же, приятель. Хуже чем приживалку, грязь из грязи достал. Только не я, а прежняя хозяйка. Перед смертью и достала.

– Да ты что?! – оторопел Касс – Не ты ли говорил, что не всякому дар магический боги посылают? Или они дар этот случайно в грязь обронили?

– То мне неведомо. – Ирунг поджал губы. – Зато другое знаю: зеркало Сето выбор сделало. Прямо на Тини указало, лик ее явило.

– Так уж и явило? – недоверчиво скривил губы Касс – Мне, что ли, в храм к Тини по недолгой дружбе напроситься, в зеркало взглянуть? А ну как я там себя с копьем Сади в руке увижу? Тебе покажу, и что? Побежишь Димуинна свергать, чтобы меня на его место поставить?

– Побегу – не побегу, а задумаюсь точно, – поморщился маг. – Ты саму-то Тини не больно слушай. Она даже когда правду говорит, такое ощущение, что приманку в западню укладывает. Получил чудесную мазь на чресла или снадобье в глотку – и радуйся. Только задуматься бы не помешало, с чего это жрица храма снадобьями разбрасывается, которые в сотню раз дороже золота по весу идут?

– Так с чего же? – напрягся Касс.

– Она сейчас к цели своей движется, – процедил сквозь зубы Ирунг. – Оттого ни золота, ни жизней чужих числить не будет. Ты, когда мазь ее получил, скольких девок оседлал? А что она творила тем временем, знаешь?

– Так я и раньше по ночам ее косу на кулак не накручивал! – не понял Касс – Да и кто бы уследил за ней? Что же за цель такая у Тини?

– Не знаю! – отрезал Ирунг. – Почему старуха ее хозяйкой оставила – знаю, а о цели Тини догадываться только могу. Не скрою, когда все это случилось, я тут же в храм прибыл, только старуха уже и слова молвить не могла. Так и померла в тот же день. Покопался я в храмовых записях, тогда Тини сама еще ничего не соображала, нашел кое-какие пометки. Так вот, древнее чем от пяти сотен лет возрастом пергаментов в храме Сето не сохранилось, но и пятьсот лет назад предки Тини в грязи при храме копались. Доля у них была такая, что врагу не пожелаешь, а вот ни в рабство их не продали, ни под корень не вывели. И ведь поколения знать не знали о магическом даре, Тини первая из них такая. Правда, и в Суйку ей первой пришлось сходить…

– Для чего в храме… сберегали эту породу? – удивился Касс – Неужели знали, что проклюнется дар у отростка из гнилого корня? Или жалко было красоту губить?

– Не знаю! – повторил Ирунг. – Много чего я не знаю, Касс. Отец мне говорил когда-то: сунул камень за пояс, обязательно брось его во врага, иначе получится, что ты как безумец без толку камень с собой таскал. Вот такой камень для меня – Тини. Племянница ее. Каменный Сади в моем храме – еще какой камень! А кинжал Варуха, что на конце копья Сади закреплен? Прошлое уже давно во тьму кануло, а оторваться от него мы не можем. Привязаны накрепко. Прошлая хозяйка храма Сето беду предсказывала, большую беду, и беда эта с Тини вроде связана! Одно непонятно: то ли сама Тини эту беду принесет, то ли беда эта, как ливень весенний, копится за горизонтом, а потом хоть голос перед алтарем сорви, все одно прольется на твою землю! Зато другое бесспорно: сама Тини как всю Оветту может этой бедою захлестнуть, так и справиться с ней. И вот который уж год я и пытаю сам себя, куда она повернет – в гору ли полезет, или с горы скатится?

– Сади-заступник! – пролепетал потрясению Касс – Вот с чего ты ее лелеешь! Что же за беда такая? Можно ли противостоять ей? И как вызнать, куда сама Тини целит? Да и стоит ли верить гаданиям этим?

– Стоит, – мрачно продолжил маг. – Ты мое правило знаешь: в Суйку собирайся, но помирать не спеши. Чего пугаться? Да и погибал уже Скир, родина наша льдом покрылась – ничего, на новом месте возродились! Верить, конечно, храмовым порядкам Сето надо. Подлинный ведь осколок зеркала Сето у них хранится, не всякому он показать что-то может, но всякая его владелица один раз в нем может самое главное увидеть. То, что сбудется непременно! И я в зеркало Сето как-то сам взглянул…

– И что ты там увидел?

– Тини и увидел… Правда, не девчонку, которой она тогда была, и не ту ведьму, в которую она теперь обратилась, а чудо с волосами, которые золотом блещут, но с ее чертами лица. Ужас я почувствовал от ее лика, и теперь всякий раз ужас чувствую, когда сталкиваюсь с ней. Но голос, который во мне прозвучал, был еще ужаснее.

– Голос? – не понял Касс.

– Голос, – кивнул Ирунг. – Меня чуть не вывернуло, показалось, что тварь какая-то мерзкая внутрь забралась и через глотку мою вещает! Слов передать не могу, а смысл понял. Проклята вся эта земля, и проклятие это само не развеется. Через великую муку оно растворится. Через муку, которую перетерпят многие, а избранные из них претерпят ее стократ! И Суйка, в которой зло как черная вода в болоте плещется, и мглистая пелена, за которой маги Суррары заперты – все это части того же проклятия! И вот что я тебе скажу, не часть ли этой муки смерть Эмучи на скирской арене?

– Да брось ты! – Касс испуганно передернул плечами. – Мало ли казнили всякой погани на скирской арене, и хуже мучения выпадали!

– Хуже-то хуже, вот только никто из тех несчастных, что до Эмучи на арену выводился, добровольно на муки не приходил! – прошептал маг.

– Неужели обманул Седд Креча конга? – дрожащими губами переспросил старый тан.

– Почему же? – крякнул Ирунг. – Седд Креча привык видеть то, что хочет. Например, что обманом колдуна взял. Тем более что это Эмучи ему сдался, а воины баль еще порядком воинов Креча потерзали. А что касается наказания, проклятия, так ведь ими и серые оказаться могут! Вырежут всех от Гивв до Скира, включая малолетних детей, чем не кара?

– Что-то у меня в голове все перемешалось! – зажмурился Касс – А как же мои дочки? Неужели с Аилле простятся?

– Пока еще не простились, – пробормотал Ирунг. – Признаюсь, с годами я усомнился в давнем видении, но как-то к Кессаа пригляделся. К танцовщице своей, к девчонке, что уже после сыновей моих убить беглому баль помогла. Она же ведь в точности повторяет тетку свою в молодости. Лицо, правда, поизящнее будет, но черты те же. А вдруг я ее в зеркале видел, а не Тини?

– Сето, владычица… – прошептал Касс – Так она молодая еще!

– Что же мне теперь, ее старости ждать? – прищурился маг. – Видишь, как получается? Знамение есть, а к кому его приложить – неизвестно. Главное-то ведь в другом: как справиться с бедой, так и накликать ее Тини может. Или Кессаа…

– А она сама знает об этом?

– Тини знает. Кессаа, скорее всего, нет. Вот только боюсь, что Тини знает больше меня.

– Что же делать? – воскликнул Касс.

– Пока ничего. – Ирунг для порядка еще раз стеганул плетью раба. – Завтра с утра Тини с отрядом Рейду в бальские леса двинет, но уверен, храма Сето без остановки она не минует. Смотри за ней в оба до отъезда, а потом уж от меня не отставай. Рядом со мной безопаснее будет. Нам еще многое отследить надо. Как Седд с отрядом стражи в Гивв направится, как Димуинн девчонку в храме Сето ловить будет. Если, конечно, Седд действительно ее потерял, как я предполагаю. Да и приманка у нас есть, или ты забыл?

– Лебб Рейду?

– Он самый. Тот, который, как оказалось, голову от юной танцовщицы потерял. Поймать нам надо Кессаа. Поймать, и либо проклятие ее расплести как-то, либо в темнице ее продержать долгие годы и заставить беду от Скира отвратить! Конечно, после того как Димуинн чресла свои насытит.

– Послушай, – сощурился Касс – А зачем Ролл Рейду с Тини в бальские леса идут? Дело, я понимаю, тайное, отчего же толпа такая в путь готовится?

– Есть одно дело, – улыбнулся Ирунг. – Даже два. Как тайное свершится, в котором без Тини, я боюсь, не обойтись нам, так второе настанет. Вот тут вся сила и вся дурь Ролла Рейду и потребуются.

– На что же дурь потребоваться может? – не понял Касс.

– Убить Тини, – стиснул зубы Ирунг. – Не люблю я, когда рядом со мной кто-то ворожбу ладит, которой я понять не могу!