— Это пироман ее научил!

— Ей пока не достает точности и концентрации, зато сил явно с избытком, — небрежно заметил консультант. Натан несчастно подумал, что и здесь сочувствия не дождется.

— Почему маньяк этого не обнаружил?

— Чего? Заклятия? Так ведь мисс Шеридан бросила его не на маньяка, а на его жертв. Он учует заклинание, если вообще способен на это, только когда оно подберется совсем близко.

— Умно, — со вздохом признал Бреннон. — А вот почему он не заметил Джен — это вопрос интересный. Если верить Пег, он вел себя так, словно вообще не понимал, что в доме еще кто–то есть.

Лонгсдейл свел брови.

— Думаю, дело в том, что она — ведьма. Наш маньяк способен управлять жертвами издалека, он чувствует их на весьма большом расстоянии, но ведьма для него — пустышка.

— Почему? Потому что она не человек?

— Потому что у нее нет души, — сказал консультант. — Она — лампа без огня, а маньяк — все же человек, как бы его не изменило воздействие, и, полагаю, чует лишь подобных себе. Принцип подобия в магии вообще один из основополагающих.

— Если это воздействие вообще было, — проворчал Бреннон. Вся эта история с взрывающимися порталами казалась ему сомнительной. — Девушки негодные, сказал маньяк. Для чего негодные? Почему Пегги тогда годная? Что значит — такая же, как он?

— Не знаю, — процедил Лонгсдейл. Его глаза в темноте загорелись ярче. — Но узнаю!

«Негодные, — размышлял комиссар, изредка поглядывая в окно; карета мчалась к восточным предместьям. — Для чего они ему не годятся? Зачем тогда вообще убивать? Или он их убил, отрезал кусок, понял, что не подошло… к чему, мать его, не подошло?»

Консультант поднял голову, и они уставились друг на друга.

— Вы все еще думаете, что он собирает определенное лицо? — спросил Лонгсдейл.

— К чему не подходят части этих девушек — к какому–то лицу? — одновременно произнес комиссар. Консультант смущенно кашлянул. Натан уступил профессионалу, кивком предложив ему высказаться первым.

— Мне кажется, в свете всего, что мы узнали, — сказал Лонгсдейл, — ваша идея насчет кого–то определенного была верна. Поэтому девушки ему и не годятся. Он попробовал собрать нужное ему лицо, но результат его не удовлетворил.

— Зачем вообще собирать из кусков, — прошептал Бреннон, осененный наконец озарением, — если он нашел ту, кто подходит целиком?! Вот почему он не смог удержаться, когда увидел Пегги впервые!

— Или дело в том, что части мертвых тел не подходят потому, что утрачивают какое–то необходимое для маньяка свойство, — медленно произнес Лонгсдейл. — Что, в общем, не противоречит вашей мысли. Некромагия — вещь крайне сложная, полностью зависит от, гмммм, качества исходного материала, а он скоропортящийся…

На этом консультант, к счастью, погрузился в задумчивость, а Бреннон аккуратно перевел дух. На миг он вполне разделил взгляды пиромана на подходящее наказание для маньяков и Душителей.

Карету мотнуло, и комиссар выглянул в оконце. Мощеная дорога кончилась, теперь они гнали по петляющей вдоль берега Уира тропе. Впереди, на самом берегу, мерцали огоньки одной из уцелевших рыбацких деревушек, которые растущий Блэкуит поглощал одну за другой. Вдруг консультант схватил Бреннона за руку, и комиссар аж подпрыгнул. Хватка была как у капкана, а глаза дико горели в темноте.

— Маргарет! — хрипло прорычал Лонгсдейл. Натан обмер, глядя в лицо тому, другому — он еще никогда не видел его так близко. — Маргарет! — бледное лицо исказилось от бешенства. Хватка стала слабеть, и бешенство сменилось таким напряжением, словно другой пытался вырваться из тела. — Маргарет… — прошептал он с глубокой, печальной нежностью и исчез. Консультант, моргая, откинулся на спинку сиденья. Комиссар остался сидеть, как статуя, переваривая увиденное.

— Такая же, как он, — пробормотал Лонгсдейл. — Где–то тут маньяк заблуждается, но что же он имеет в виду?

Джен снаружи ударила в стенку кареты. Они стремительно приближались к деревне, забирая левее, и Натан, сощурившись, кое–как разглядел в темноте очертания не то амбара, не то склада за околицей. Лошади замедлили бег, карета свернула ближе к деревне и встала, укрытая бурно разросшейся бузиной. Бреннон приоткрыл дверцу и обшарил местность подозрительным взглядом.

— Он знает, что мы здесь?

— Этого вам никто не скажет, — ответил Лонгсдейл.

Бреннон выбрался из кареты. Джен бесшумно спрыгнула с козел. Пес, вздыбив шерсть, злобно щерился на склад. Или амбар.

«А может и дом», — подумал комиссар, изучив объект поближе. Окон с видимой стороны постройки не было, но это ничего не значит. Для амбара это здание было не шибко большим, для лодочного сарая — слишком далеко от берега. На бледно–серой стене чернела узкая ниша с дверью.

— Вокруг — ни деревца, ни кустика, — прошептал Натан. — Будем как на ладони.

— Я могу нас укрыть, — сказал Лонгсдейл. — Но вы уверены, что там нет ловушки?

— Джен, он еще там?

Ведьма подалась вперед, жадно всматриваясь в дом.

— Да, — ответила она. — Он все еще внутри.

— Он понимает, что ты его засекла?

— Не знаю, — помолчав, неохотно сказала девушка. — Он бросил Маргарет как только понял, что она не одна, но видит ли он меня — я не знаю.

— Похоже, ты его спугнула. Этот тип привык держать все под контролем — а тут раз, и кто–то, кого он даже не видит. Вот и ладненько. Давайте вашу невидимость, Лонгсдейл. Нанесем мужику визит.

Язык уже не кровил, только распух и чесался. Маргарет, шепелявя, как в шесть лет, рассказала Энджелу обо всем, что тут стряслось. Он полез за очками, но после минутного изучения комнаты раздраженно сдернул их с носа и принялся грызть дужку.

— Ничего, никакого следа, — проворчал он сквозь дужку. — Почему, черт возьми, этот человек не влез в ваши мысли, особенно когда вы отказались отдавать ему меня? Что ему помешало?

— Медальон? — робко пискнула Маргарет.

— Чушь! Медальон сообщает мне о вашем состоянии и местоположении, он не защищает от чтения мыслей. Кроме того, маньяк бы испепелил такое заклятие, как и другие раньше, — Энджел высунулся из окна, осмотрел окровавленный снег, фыркнул и захлопнул ставни.

— Это же хорошо, что он их не читает?

— Это плохо! Это непоследовательно! От контроля до проникновения в мысли один шаг, отчего он его не сделал?

— Интересно, для чего ему не годятся убитые девушки? — Маргарет пощупала язык кончиком пальца и продолжила: — Зачем он их тогда убивал и дальше?

— Время, девушка, время! Куски мервых тел портятся, но даже если их законсервировать, они быстро теряют необходимые свойства.

— Какие?

— Чтоб я знал, — процедил Энджел и вперился в Маргарет пристальным взглядом. — Что–то такое в вас есть, что ему нужно… Но что, кроме внешности? Неужели вы ему нужны только из–за сходства?

— Такая же, как я, — неуверенно повторила мисс Шеридан. — Он сказал, что я такая же, как он. Может, поэтому?

— Но это же дичь! Вы совершенно не такая, и он должен знать… — глаза Энджела расширились и посветлели. — О Боже! Да он не знает! Он просто невежественен, как дикарь!

Редферн возбужденно пометался по комнате и навис над Маргарет, жадно ее оглядывая. Девушке стало неуютно.

— Что такое? — с вызовом спросила она, вцепившись в подлокотники. — Чего вы так смотрите?

— Мы думали о нем гораздо лучше, чем он есть на деле, — заявил Энджел, сел на подлокотник, провел пальцем по щеке мисс Шеридан. — Вот почему он так плохо чародействует! Ему проще заставить человека вырвать цепь из ворот, потому что он не знает заклинаний. Лонгсдейл прав, но не догадывается, насколько.

— Но при чем тут я?

Энджел наклонился к девушке и пощекотал ее под подбородком. Маргарет возмущенно хлопнула его по руке.

— Я научил вас магии. А этот несчастный невежа даже не знает, сколько всего магического есть в этом мире, в том мире, где он теперь живет. Он думает — черт его знает, что он думает о себе, но о вас — о вас он думает, что вы тоже стали как он, потому что он видел, как вы чародействуете. Он не отличает магию от тех способностей, которые получил, не знает о ведьмах — и потому она так его напугала, что он сбежал. Вот в чем дело!