— А иначе что? — послушник поднял на друга колючий взгляд. Алби сурово нахмурился:

— Я ж не дворянин, Джерри. Я и в морду могу дать.

Он развернулся, поднял одной рукой валяющуюся у стены деревянную кадушку и, не оглядываясь, скрылся за углом соседней лачуги. Джералд молча смотрел ему вслед.

А стоящий у окошка брат Колум смотрел на Джералда. О чем говорили послушники, летописец не слышал, но, судя по жестикуляции Алби — тот в выражениях не стеснялся… "Так отчего же он тогда улыбается?" — озадаченно подумал брат Колум, глядя в лицо молодого дворянина. Улыбка была странная, неприятная и даже, пожалуй, пугающая.

— Уж не с ума ли сошел, спаси Господь?.. — пробормотал монах, качая головой. Сидящий у огня аббат повернул голову:

— Вы что-то сказали, брат мой?

— Я?.. — очнулся летописец. — Да нет, это так… Мысли вслух, отче.

— Бросьте, — махнул рукой глава общины. — Садитесь лучше с нами. Сейчас отужинаем — и на боковую. А завтра, с первыми лучами — в путь. Отыхайте, брат, пока есть возможность. Кто знает, что мы найдем в Арме?..

Отец Бэннан подвинулся на лавке, уступая место брату Колуму, и подумал, вздохнув про себя: "Что найдем — оно понятно. Как бы только раньше нам чего другого себе на беду не найти!"

Дуан МакГрат, борясь с наплывающими приступами тошноты, приоткрыл глаза. Все та же крохотная комнатка с голыми каменными стенами, темные дубовые балки на потолке, распятие у изголовья кровати… "Где я?" — хотел спросить вождь, но не смог. Язык не слушался, мышцы лица словно одеревенели. Да и спрашивать, по совести, было не у кого — кроме лежащего колодой на узкой койке Дуана в комнате не было ни души. Но ведь кто-то же привез его сюда? Кто-то раздел, перевязал раны, уложил в постель… Только где же этот "кто-то"?

Потолок закачался, деревянные балки угрожающе нависли сверху, словно готовые вот-вот рухнуть вождю на голову. Снова замутило. МакГрат смежил веки, боясь, что мерзкий черный водоворот снова утащит его куда-то вниз, туда, откуда ему только что с таким трудом удалось выбраться… Вроде полегчало. С закрытыми глазами голова кружилась гораздо меньше. "Смотреть-то все равно не на что, — промелькнуло в голове раненого. — Даже окон нет. Да где я, черт побери?.." Он прислушался. Тишина, только по стенам снаружи что-то монотонно шуршит — наверное, дождь. Где-то капает вода…

— Немедленно забудьте об этом, преподобный! — вдруг раздался совсем близко чей-то раздраженный голос. Громко хлопнула дверь. Вождь вздрогнул от неожиданности.

— Но прошло уже три дня! — возмутился кто-то другой. Дуан навострил уши — в отличие от первого, этот голос был ему очень даже знаком. — Вы понимаете, что клан МакГрат считает своего вождя погибшим?!

— И что с того? — пренебрежительно отозвался первый.

— Как это — "что"?! — ахнул второй. — Побойтесь бога, лорд! Даже если дележа власти удастся избежать… Вы о семье его подумайте! Они ведь его, считай, уже похоронили!

— Тем больше обрадуются, когда он вернется — живой и здоровый, — ничуть не смутился тот, кого назвали лордом. — Ну, то есть, насчет здоровья я пока не очень уверен…

— Вот именно! А если, упаси Бог, раны возьмут своё?..

— Сплюньте, отец Мэлдуин. Он мне нужен живым.

— "Нужен"?! — возмутился тот. — Вы сами себя слышите?! Это не вещь, лорд МакЛайон, это человек!..

— Не придирайтесь к словам. Вы прекрасно поняли, что я имел в виду… И хватит дуться, преподобный. Вождь МакГрат здесь в относительной безопасности, но — только до того момента, пока о его местонахождении не знает никто, кроме нас с вами. Тот человек, что пытался его убить…

— Это был не человек, — голос священника ощутимо дрогнул. — Никогда не видел таких огромных волков!

— Да еще и говорящих, а?.. — насмешливо добавил первый. И переспросил после паузы, задумчиво:- Огромный, говорите, и черный?.. Хм. А тогда, на границе, вы видели других?

— Те на обычных волков похожи были. Серые такие.

— Угу… Я вот думаю, уж не на главного ли наш вождь нарвался?

— П-простите?

— Оборотни — они, конечно, не совсем звери, — пояснил собеседник. — Но те, что в волков перекидываются, обыкновенно ходят стаей. А у каждой стаи есть вожак. И, сдается мне, как раз с ним МакГрат в лесу и встретился… Кстати, вы волка по голосу не узнали, нет?

— Да Бог с вами! До того ли мне было?

— Ну, а все-таки?..

— Я и слова-то еле-еле сквозь рык разобрал, а вы про голос… — преподобный вздохнул. — Нет, лорд. Ничего знакомого. Да и не так уж близко я стоял. Может, вождь расслышал лучше? Только ведь у него сейчас и не спросишь…

Дуана бросило в жар. Потом в холод. Оборотень? Они вправду говорили об оборотне, ему не послышалось?.. МакГрат почувствовал, как узкая койка под ним закачалась: мутные обрывки воспоминаний один за другим начали вставать перед глазами. Стрела в бедре, оставленный у дороги конь… Лес, лопухи… Огромный черный зверь… И глухой голос — человеческий голос! — мешающийся с волчьим рычанием. "Я сказал, что кто-то здесь лишний, — всплыло в воспаленном мозгу вождя, — а он ответил, что этот лишний — я…" Дуан вжался спиной в промокший от пота тюфяк. Он будто снова оказался в лесу, распростертый на траве, с мечом в дрожащей руке. Снова увидел взлетевшее в воздух мохнатое тело, услышал щелканье тяжелых челюстей… Лицо обожгло горячее дыхание зверя. Острые клыки полоснули руку, выставленную вперед, бритвами распоров кожу вместе с одеждой. От клинка не было толку, для него нужен размах и хоть какая-то дистанция — а волк уже вмял свою жертву в землю… Тяжелые передние лапы оборотня уперлись Дуану в грудь. Располосованная клыками рука дрожала, из последних сил сжимая в пальцах меч. Волк оскалился, скосил желтые глаза на опасно поблескивающий совсем рядом клинок и сомкнул зубы на запястье взвывшего МакГрата. Оружие, тихо звякнув, упало в траву… И Дуан понял, что шансов у него нет.

Понял, но не сдался. Впился покалеченной левой рукой в густую черную шерсть на горле зверя, а правой выдернул из ножен кинжал. И ударил наугад, снизу вверх. Зверь взвизгнул — значит, попал… Кажется, в живот. Лучше бы, конечно, было в сердце, но выбирать не приходилось. И повторить удар уже не вышло — хищник, издав хриплый яростный рык, вгрызся Дуану в правое плечо. И, лапой выбив из дернувшейся руки кинжал, нацелился жертве на горло. Распахнул пасть, сделал бросок… и отпрянул — в нос оборотню врезался окровавленный кулак. Вождь МакГрат, пускай и безоружный, смиряться с судьбой не собирался даже теперь, когда, казалось бы, песенка его была спета…

— Пор-р-рву!.. — свирепо выдохнул оборотень, рванулся вперед и, уже почти сомкнув челюсти на горле теряющего сознание Дуана, взвыл не своим голосом. Его черная туша вздрогнула, лапы соскользнули с груди жертвы… Дуан, сквозь красную пелену перед глазами, увидел только розовато-алый цветок, распускающийся на плече зверя. Потом — стремительную серебристую вспышку слева и тяжелый деревянный крест в чьей-то руке, мелькнувший над головой. Услышал звук удара. Услышал, как волк снова взвыл… А дальше наступила темнота. Темнота была странная, не тихая и вязкая, как сейчас. Она была другая — наполненная запахом лошадиного пота, кожи и стали. Все вокруг качалось и подпрыгивало, в ушах стоял дробный топот и чье-то лихорадочное бормотание… Потом его, кажется, куда-то волокли. Вождь помнил только несколько высоких ступеней и выскобленный каменный пол. И запах ладана. И горячие желтые пятна, что кляксами расплывались в глазах, подмигивая ему из темноты. "Наверное, это были свечи, — понял Дуан, сопоставив, наконец, тот самый крест, запах церковных благовоний и голос отца Мэлдуина. — А я, выходит, в церкви. А еще выходит, что я теперь тоже…"

— Оборотень? — раздалось сверху. Голос принадлежал все тому же человеку, с которым только что ругался преподобный О`Фланнаган. — Бросьте, святой отец. Вы же беднягу едва в святой воде не утопили.