Он знал, что это не по правилам, что испокон веку брауни обители своей не покидали, что остроухие предки разом облысели бы от такого позора и пренебрежения вековыми традициями… Знал, но, натянув свой линялый колпачок до самых глаз, решительно шлепал лапами по грязи. Путь его лежал в сторону мельницы, где жил старый приятель и родственник, такой же брауни по кличке Белые Уши.

— Опозорюсь, как есть опозорюсь! — безрадостно предрекал сам себе хозяйственный дух. При одной мысли о том, что он собирался попросить у родственника, шерстка на его спине вставала дыбом. — Никто в округе больше лапы не подаст… Плеваться вослед будут, когтем в спину тыкать да стыдить… За какие ж грехи меня судьба наградила этой непослушной девчонкой?!

Леди МакЛайон, в сонной полудреме, зевнула и натянула на плечи сползшее одеяло. Утро… Еще одно унылое утро. Наверняка холодное и серое, как печная зола.

Она лениво потянулась и нехотя открыла глаза. Бросила безразличный взгляд на окно, прищурилась от яркого солнечного света, перевернулась на другой бок… И тут же рывком села на постели, позабыв про всякий сон. Не может быть!.. Солнце?!

Нэрис весело хлопнула в ладоши, откинула одеяло и спрыгнула с кровати. Даже домашние туфли надевать не стала, поскакала к окошку прямо как была — в рубашке и босиком. Солнце! И небо голубое, чистое-чистое, будто горячей водой с мылом промытое!.. Она, поднатужившись, распахнула оконные створки и по самый пояс высунулась наружу, счастливо жмурясь. Теплый золотой свет хлынул в комнату — и жизнь в одно короткое мгновение расцветилась яркими красками. Занавеси на окнах оказались не серыми, а нежно-лиловыми; медные безделушки на камине заиграли веселыми бликами; вчера еще мрачные, мокрые, прибитые дождем листья деревьев на аллее перед домом теперь радовали глаз изумрудной зеленью… Девушка с трудом подавила восторженный вопль — наконец-то! Кончился этот проклятый дождь!

Она бросилась к сундуку, откинула крышку и принялась торопливо рыться в ворохе платьев. Нужно что-нибудь немаркое, чтоб не жалко было, если испачкается… и гулять, гулять! Больше недели из дому не выходила, это же с ума можно сойти!.. Но уж теперь-то, когда на улице такой праздник… "Хоть пешком по лужам! — лихорадочно думала Нэрис, выуживая из вороха оборок серое шерстяное платьице. — Все равно! И Кэти с ее нытьем точно пошлю к черту… Никто мне такой волшебный день не испортит! Никто!"

Теплый шаловливый ветерок раздувал полы плаща. Из-под подошв ботинок летели радужные брызги, над головой в ветвях деревьев, перепрыгивая с ветки на ветку, щебетали птахи. Казалось, все вокруг немножко захмелели оттого, что на земли Англии наконец-то пришла настоящая, долгожданная Весна!.. Нэрис, махнув рукой на то, что приличной замужней даме не след скакать по лужам, словно какой-нибудь козе, вприпрыжку неслась по аллее. Дни в скуке и бездействии давали о себе знать. Хотелось бегать, смеяться, хотелось упасть лицом в мягкую траву, почувствовать родной запах земли… В общем, хотелось вести себя глупо и предосудительно. Ну и что? Весна же! И солнце, и тепло!..

— Все-таки, есть в этой жизни справедливость! — счастливо выдохнула Нэрис, широко разводя руки в стороны и ловя носом солнечные лучи. — Эх, веснушками всю обсыплет… Да и пусть их! Хорошо-то ка-а-ак…

— Согласна! — раздался у нее за спиной смеющийся голос. Забывшаяся леди МакЛайон ойкнула и быстро обернулась. Прямо перед ней, раздувая ноздри и переступая по дорожке точеными копытцами, стоял вороной жеребчик, впряженный в изящный двухколесный экипаж. А на месте кучера, сжимая в руках поводья, сидела леди Кэвендиш. Растрепавшиеся под ветром черные волосы, румянец во всю щеку, глаза сияют — куда там тем бриллиантам!.. Нэрис даже поздороваться забыла — так хороша сейчас была Грейс.

— Что-то не так? — удивленно спросила красавица, глядя на замершую столбом гостью. Та зачарованно покачала головой:

— Нет… Я только… Грейс, вы сегодня просто королева!

— Не дай бог! — та замахала руками и, звонко расхохотавшись, пояснила:- Вы нашу королеву не видели… Поговаривают, что придворные художники перед сеансом позирования ее величества сердечные капли пьют. А что пьет король, дабы обеспечить династию наследниками, вообще для всех загадка… Что? Я злюка, да?..

— Да, — губы девушки сами собой разъехались в широкой улыбке. — Но красивая! Вам — можно.

— Я скоро точно зазнаюсь, — хмыкнула леди Кэвендиш, которой подобные восторги из уст женщин обычно слышать не приходилось. Скорее наоборот… — Да что же мы тут встали?.. Залезайте! Прокатимся немножко.

Нэрис не заставила себя долго уговаривать. Вскарабкалась на приступочку, подобрала юбки и плюхнулась на скрипящее сиденье. Грейс щелкнула языком и пустила коня рысью. Застоявшийся в конюшне жеребчик только того и ждал… Леди МакЛайон, глядя на проносящиеся мимо деревья, заерзала за спиной лихой возницы и неуверенно спросила:

— Грейс, может, лучше я возьму поводья?..

— Зачем? — удивилась та. — Воронок послушный мальчик… Да не беспокойтесь вы, Нэрис! Пока не начались эти жуткие дожди, я все время так ездила. Даже с пузом!

— Ну, не знаю… Трясет же!.. Вы точно хорошо себя чувствуете?

— Лучше, чем когда либо! — сияя улыбкой, заявила леди Кэвендиш. Потом обернулась на струхнувшую гостью и примирительно сказала:- Ладно, я его немного придержу. Не бледнейте… Хорошо, Дэвид в море и не видит меня сейчас. Уж он бы мне задал! Хотя, думаю, конюх всенепременно наябедничает… Так, сейчас держитесь покрепче, на выезде с аллеи дорожку размыло.

— Держусь, — отозвалась девушка. Задела локтем стоящую на сиденье большую корзину, сунула в нее любопытный нос и воскликнула:- О! Так вы тоже не завтракали?

— Какое там, — весело ответила Грейс. — Как увидела, что за окном делается — сразу велела лошадь запрягать! А поесть можно и на свежем воздухе. Так даже вкуснее, ведь правда?

— Ага, — кивнула Нэрис, принюхиваясь к дразнящим ароматам из корзинки. — М-м-м, я смотрю, ваша Элинор постаралась на славу… А как же — "овощи и постное мясо"?

— Вот еще! — передернула плечами красавица. — Буду я себе такой чудесный день вареной говядиной портить!..

Нэрис фыркнула, оглядела царящее вокруг буйное великолепие и прижала подпрыгивающую корзину к боку. Она была целиком и полностью согласна с Грейс.

Накатавшись по окрестностям и вдоволь надышавшись свежего воздуха, поворотили назад. Домой не хотелось обеим, но насквозь пропитанная дождевой влагой земля была еще вязкой, а трава — мокрой и холодной. Плащ не расстелишь, сверху не сядешь… А аппетит у двух дам, легкомысленно пропустивших утреннюю трапезу, за несколько часов прогулки разыгрался не на шутку.

— В парке, за домом, есть беседка, — говорила Грейс, понукая разрезвившегося Воронка, который совершенно не желал возвращаться в свой денник, и поэтому все норовил свернуть с наезженной дороги. — Мы там летом всегда обедаем…

— Так она же, наверное, насквозь мокрая?

— Скорее, холодная. Она из камня, не из дерева — уж оно-то с нашей погодой точно давно сгнило бы! Постелим что-нибудь на скамейку, не замерзнем. Ух, как же я проголодалась! Кажется, котел овсянки готова съесть!..

Овсяную кашу леди Кэвендиш терпеть не могла. Но сейчас… Нэрис улыбнулась:

— Тут много чего повкусней овсянки. У самой слюнки так и текут!

— Ох, не напоминайте, — Грейс вытянула шею, всматриваясь вперед. — Скорей бы до корзинки добраться… Вон, вон, посмотрите! Там, в конце тисовой аллеи! Уже почти приехали.

— Это ваша "беседка"?.. — округлила глаза девушка, послушно взглянув туда, куда указывала леди. Выплывающая из-за древесных стволов изящная постройка с большим каменным куполом и четырьмя круглыми башенками по бокам напоминала скорее дворец. Немножко кукольный, изукрашенный искусной резьбой и размерами с охотничий домик, но тем не менее…