— Простите, что вы сказали? — обомлел адмирал. Повитуха развела руками:

— Это непростой выбор, сэр, однако… Ребенок уже почти не шевелится. Пока есть небольшие шансы, но хирургическое вмешательство может убить вашу супругу. Поэтому я и уточняю…

— Вы в своем уме?! — рыкнул сэр Дэвид, нависая над женщиной. — Спасайте обоих! Вы что, целый день тянули только для того, чтобы сейчас взяться за нож?!

— Я надеялась на благополучное разрешение, — поджав губы, отозвалась повитуха. — И я предупреждала вас, ваше сиятельство, что могут быть трудности. Ребенок очень крупный. Леди Кэвендиш сама не разродится.

— Так помогите ей, на кой черт вы тогда тут нужны?! — треснул кулаком по стене взбешенный адмирал. — Хватит разговоров! Займитесь делом!.. И немедленно — если что-то случится с Грейс, я вас по миру пущу! Ясно?!

— Как пожелаете, ваше сиятельство, — повела плечом госпожа Фелиция. На ее надменном лице не дрогнул ни один мускул.

Отойдя к столику, на котором стоял черный кожаный саквояж, акушерка откинула крышку, расстелила на столешнице полотенце и принялась вынимать из сундучка какие-то блестящие предметы, бросив через плечо короткое:

— Я бы посоветовала вам выйти, сэр. Это зрелище не для мужских глаз…

— Дэвид! — в ужасе взвизгнула Грейс, разглядев орудия родовспоможения, больше похожие на орудия пыток. — Не уходи!.. Не оставляй меня с этой женщиной! Она меня убьет!..

— Ну что ты, милая, — неуверенно сказал он, стараясь не смотреть на страшные приготовления. — Госпожа Фелиция — опытная повитуха, все будет хорошо…

— Конечно, — улыбнулась акушерка, наконец поворачиваясь. — Не стоит так волноваться, леди Кэвендиш. Пора уже вашему сыночку увидеть свет Божий!..

Она повернулась к Лилли:

— Оставьте в покое компрессы, они сейчас ей не нужны. Вот, возьмите веревки. Леди нужно будет аккуратно привязать, чтобы она себе случайно не навредила.

— Но, может, как-нибудь…

— Попрошу без пререканий! — сурово велела госпожа Фелиция. — Делайте, что вам велели!

— Лилли, не надо! — затряслась Грейс, вжимаясь затылком в высокую спинку кровати. — Я сама справлюсь!.. Уберите отсюда эту сумасшедшую!!

— Сами вы не справитесь, — отрезала повитуха, нависая над несчастной роженицей и одним движением оголяя ее тугой живот. — Сейчас обработаем, и…

— Да вы мне хоть обезболивающего дайте! — взвизгнула Грейс. — Наживую резать?! Совсем рехнулись?!

— По сравнению со схватками это не так страшно, — отозвалась акушерка, споро смазывая предполагаемое место разреза какой-то темной мазью. — Боль при родах — есть кара Божия, и принимать ее полагается со смирением, ибо говорится в Библии…

Лилли, побагровев до корней волос, вскочила на ноги:

— Нет уж, хватит! А ну пошла вон отсюда, старая кошка!.. Господь наказал Еву за ее грех, но моя госпожа тут не виновата!.. А будь моя воля, я б и вас, бабок повивальных, бессердечных, такие ж мучения испытывать заставила! Убери нож, грымза, и убирайся отсюдова! У меня самой четверо деток, и я, даст Бог, без тебя управлюсь!..

— Ваше сиятельство, — не поведя бровью, проговорила акушерка, — будьте так добры, выведите из спальни эту грубиянку. Она мне мешает… Ваше сиятельство?..

— Убирайтесь-ка отсюда сами, — после паузы твердо сказал адмирал. — Вместе со своим палаческим набором. Мой корабельный лекарь и то куда гуманнее вас.

— Как пожелаете! — гордо вздернула нос оскорбленная повитуха, сгребла разложенные на полотенце инструменты в кучу, бросила их в саквояж и удалилась, даже затылком выражая свое негодование. Сэр Дэвид проводил ее взглядом и тяжело вздохнул:

— Сам не понимаю, зачем я ее выгнал. Она ведь лучшая акушерка графства. Я доверяю тебе, Лилли, как самому себе, но получится ли у нас?..

— Получится, — вдруг донесся из-под кровати надтреснутый голосок. — Одну я проморгал, но уж вторую-то — увольте!.. Мож, оно намеренно так повернулося?..

— Кто здесь?! — ахнули хором лорд и горничная. Едва дышащая роженица слабо улыбнулась:

— Все в порядке. Это брауни… Он не обидит. И вы его… не обижайте… пожалуйста…

Она закрыла глаза и уронила голову на подушку. Лорд Кэвендиш побелел как полотно, Лилли в ужасе прижала ладошку ко рту, чтобы не закричать. А из-под кровати выкатился шерстяной комок в застиранном колпачке на макушке. Он взобрался на подушки, приблизил озабоченную мордочку к лицу Грейс и тихонько фыркнул:

— Да без сознания она, чего всполошились?.. Оно и лучше, пожалуй. Такое мое мнение… Эй, девка, ты чего застыла-то? Я ж не кусаюсь. Беги-ка в спальню леди МакЛайон, там у ей в сундуке саквояж с лекарствами. Неси. Пригодится… А ты чего рот раззявил, хозяин? Помогай! Раз уж бабку повивальную выгнал взашей, так самому придется теперь дочке помочь.

— Это моя жена, а не дочь…

— Да я не про родильницу, — хихикнул брауни. — Сам знаю, муж ты ей. Я про малышку внутри!

— А говорили, что будет мальчик?..

— Кто говорил? — презрительно сморщил нос домашний дух. — Бабки-знахарки? Тьфу!.. Они понарасскажут.

Он отжал плавающую в лохани тряпицу для компресса и, досуха вытерши испачканный повитухиной мазью живот Грейс, ласково провел по нему лапкой:

— Ну-ну, деточка, ужо потерпи! И мамку не баламуть, пущай отдохнет покамест… А уж мы с твоим батюшкой потрудимся. Ох, как потрудимся!.. Когда он глазами хлопать перестанет… Чего мнешься-то, лорд? Очнись уже, пора!

Пристыженный сэр встряхнулся:

— Я готов! Что нужно делать?

— От так бы сразу… — хранитель очага деловито потер ладошки:- Для начала — распорядись, чтоб на кухне большой котелок овсянки приготовили. Да скажи, чтоб масла, молока и меду не жалели — мамочке нашей много сил понадобится, а она ить весь день не емши… И горничную поторопи с лекарствами, чего-то она застряла там. У девочки моей в сундучке много всякого разного, и от болей найдется. А там уж сладим дело, коли все вместе возьмемся… Поспешай же, ну?!

— Уже бегу, — кивнул адмирал, широкими шагами покидая спальню. Брауни склонился над лежащей без движения Грейс и принялся тихонько напевать что-то на своем наречии.

Лорд торопливо спускался по лестнице и старался не думать о том, кто сейчас сидит на кровати рядом с его женой. Сэр Дэвид был человек верующий и богобоязненный, но… но сейчас он, кажется, пожал бы руку самому дьяволу — лишь бы с Грейс все было благополучно!.. "Брауни, не брауни, какая к черту разница? — думал он, перелетая за раз по нескольку ступенек. — Уж по крайней мере, резать он никого не собирается… А если всё обойдется и мы решимся на еще одного ребенка — уж эту старую выдру я к своему дому и на милю больше не подпущу!"

Лилли, пошатываясь от усталости, медленно спустилась по лестнице и прошла в многолюдную кухню. Все присутствующие мигом повскакивали со стульев и окружили горничную плотным кольцом разноцветных юбок:

— Ну, слава богу!..

— Что там госпожа?

— Лилли, душенька, расскажи…

— Ох, как малыш вопит-то звонко! На весь дом, аж сердце радуется! Небось крепкий парнишка?

— А правда, что хозяин эту индюшку надутую, Фелицию, с лестницы спустил?!

— Лилли, ну расскажи же, расскажи! На кого маленький похож? Уж по голосу-то слышу, что в маменьку, а вот личиком…

— Да погодите вы, сороки, — добродушно отмахнулась от наседающих товарок личная горничная леди Кэвендиш. — Дайте хоть воды глотнуть, ужасть как в горле пересохло…

— Ох ты ж, старая я тетеря! — всплеснула руками сияющая кухарка и метнулась к плите, где вовсю кипела новая порция грога. — Ты присядь, милая, присядь! Глэдис, бегом в кладовую, принеси колбасы и сыра! Энни, ставь на стол булочки, они уж дошли… Лилли, да ты садись, вот тебе и подушечка под спину… Как леди, здорова ли?

— Слава богу, — улыбнулась горничная, с благодарностью присев на стул и подкладывая мягкую думку под ноющую поясницу. — Хоть и натерпелась она, бедняжка! Мы уж с хозяином все перетряслись!.. Ан нет, она, душа моя, справилась… Слабенькая еще, понятное дело, но обошлось. Ничего, теперь-то все позади, отойдет, отлежится!.. Но зато уж счастье-то какое, милые мои — уж что за деточка сладкая родилась! И такая красавица, что я аж прямо диву далась, как увидела…