— Вам послание от Его Высочества принца Эйдена… — Камилия поставила тяжелый поднос, словно рассчитанный не на одну хрупкую девушку, а как минимум на дюжину бравых солдат. Затем подняла запечатанный конверт и намеревалась было подать его, но я опередила. Моя тьма сцапала бумагу так быстро, что девушка вздрогнула и побледнела.

Дорогая Ассия,

Надеюсь, вы разместились со всем комфортом и ни в чем не нуждаетесь.

Рад сообщить, что вы приглашены на внеочередное совещание Совета и короля, которое состоится сегодня на закате. Будьте готовы.

Почерк принца был ровным и размашистым. Никаких закорючек и витиеватых выражений, коими в высших кругах принято щедро сдабривать каждое послание. Я смяла лист в руке, и тот почти сразу ссыпался черным пеплом на пол. Я ожидала, что здесь нам вновь придется перейти на более формальное общение, но почему так тошно от этого “вы”?

— Через сколько сядет солнце?

— Два часа, госпожа.

Отмеренное время пролетело слишком быстро — мне даже некогда было начать переживать. У меня не было другой одежды кроме купленного накануне платья, но даже в нем я выглядела превосходно. Белый плащ контрастировал с темной тканью, выглядя несколько чужеродно, но отказываться от него я не собиралась.

Я наследница древнего рода. Стоит напомнить этот факт королю. Даже если мне придется втереть белый плащ в его сальную рожу, чтобы он наконец-то это заметил.

Меня сопровождали молчаливые стражи. Передвигаясь на пару шагов позади меня, они очень умело делали вид, что охраняют меня, а не от меня. При этом умудрялись подсказывать дорогу так незаметно, что постороннему наблюдателю могло показаться, что это я направляю их.

Придворные шарахались в стороны, едва наша троица показывалась из-за поворота. Некоторые кидали любопытные взгляды, некоторые перекрещивались. Парочка особо впечатлительных леди свалились в обморок.

Я же сохраняла невозмутимое выражение лица. Их реакция меня ничуть не трогала — в конце концов, я знала, что именно так и будет. В данный момент меня всерьез занимало лишь беспокойство о моей шкуре. На данный момент вся надежда была на младшего принца — не проделал же Эйден весь этот путь лишь для того, чтобы меня казнили в первый день? Не сомневаюсь, что у него все под контролем.

Эта слепая уверенность в младшем принце пугала. Мне следует помнить, что литая золотая корона венчает не его голову, но после событий сегодняшнего дня, я задумалась: а имеет ли это значение? Что, если отец прав, и король давно не справляется с возложенной на него ношей монаршего венца?

И почему Эйден отказался даже претендовать на трон?

Мои мысли скакали, как птицы с ветки на ветку, варьируя мой настрой от безысходности до абсолютного спокойствия.

— Пришли. — Объявил страж за моей спиной. Судя по всему, мы спустились в какой-то подвал: я уже некоторое время не видела окон, а воздух стал каким-то спертым и прохладным. Я стояла напротив тяжелых резных дверей, похожих на те, что миновала этим днем для встречи с королем. Судя по рунам, вьющимся по периметру дверного проема, на помещение была наложена сильнейшая защита. Это был не просто зал для совещаний, а отдельная крепость, способная выдержать длительную осаду.

Истинная сила заключена в единстве, — гласила надпись в центре створок. Против воли меня охватила дрожь предвкушения: я попаду в святая святых королевского совета. Место, куда ранее не допускали ни одну женщину. Место, которое отец любил больше компании своей дочери.

Место, где все решится.

Двери медленно распахнулись, пропуская меня в просторное помещение, наполненное запахом противоречий и интриг.

В нем было ничего лишнего: каменные стены, лишенные каких-либо элементов декора помимо грубых держателей для факелов. В центре комнаты — пустое пространство, окруженное высокими стойками по числу совещающихся. За каждой из них уже обосновались лорды-правители аррондов, тут же обратившие на меня свой взор. Я узнала большинство из них — так или иначе, они приезжали в наш родовой замок обсуждать какие-то дела с отцом.

Центральную стойку занял Эйден. Лицо его бесстрастно, смотрит, как и все остальные присутствующие — с вежливым равнодушием. Как узнать, где его маска, а где — настоящие чувства? Впрочем, выражение моего лица ничем не отличалось.

Окинув глазами комнату, я обнаружила последнее по порядку, но не по значимости лицо — самого короля. Обитое бархатом кресло смотрится здесь чужеродно и рушит симметрию и атмосферу этого места. Оно отдает… пошлостью, кощунством. Складывается впечатление, что его тащили сюда в последний момент по монаршему приказу.

Мне мое место никто не указал, поэтому встаю в самый центр, прямо напротив Эйдена. Все взгляды устремились ко мне, и с возрастающим спокойствием я обнаружила, что далеко не все из них содержат удивление.

Похоже, мой дар — это тоже своего рода карта, которую каждый хотел разыграть по-своему. Судя по злому взгляду отца, его игру я успела испортить. Эйден спокоен — то ли все идет как надо, то он прячет джокер в рукаве. Лорд Берок, что я знала с раннего детства, даже посмел ободряюще приподнять уголок губ. Незнакомый мужчина, лысый и крепко сложенный, смотрел на меня так, словно готов был хоть в эту минуту свернуть мою шею. Я тщательно отследила реакцию каждого, пытаясь сохранить эти сведения в памяти. Пригодятся.

Король одарил меня каким-то слишком долгим и внимательным взглядом и, готова была поспорить, был в нем и мужской интерес. Меня едва не передернуло от отвращения. Хотя, пожалуй, стоит привыкать и учиться подобный интерес использовать.

— Объявляю внеочередное заседание совета открытым. — Разрезал тишину голос короля.

— Истинная сила заключена в единстве, — хором произнесли все присутствующие в зале мужчины, словно короткую молитву. Мне захотелось засмеяться — единство тут явно последняя вещь, что они все разделяют.

— Севран, — король зашелся в булькающем кашле, заставившем пару человек едва заметно поморщиться. Прочистив, наконец, горло, он продолжил. — Ты инициировал это сборище. Не хочешь объясниться? Какого черта твоя дочь оказалась ведьмой? Ты укрывал темную тварь все эти годы? Преступал закон ради демонского отродья?

На скулах отца проступили светлые пятна, что знаменовало крайнюю степень ярости. Губы сжались в тонкую линию, глаза полузакрыты.

— Ваше Величество. — Ровным тоном ответил он, сжимая свою стойку до побелевших пальцев. — Мне не в чем перед вами оправдываться. Сила моей дочери проявила себя совсем недавно. Наше семейство чтит законы нашего королевства, согласно которым ведьмы теперь имеют те же самые права, что и любой из подданных нашего великого короля.

На последних словах его голос сдал, словно выталкивать их пришлось из сухого, как пустыня, горло. Усмешку удалось удержать с трудом и то лишь из уважения к потугам отца. Зная, как тот презирает монарха, мне остается только гадать, скольких усилий ему требовалось, чтобы выдавить даже эту грубую, но, кажется, эффективную лесть.

На лице Маэлиса проступило самодовольство. Очевидно, что мой папенька нечасто балует его своей благосклонностью. Мне его выпад показался нарочито грубым и злым — все ради того, чтобы заставить отца извиваться перед ним, как уж на сковородке.

Не удивлюсь, если Эйден уже посадил в благодатную почву семена раздумий, какие преимущества может принести моя служба короне.

— Что же скажет юная особа в свою защиту? — Обращенный ко мне голос уже был более благодушным, чем минуту назад.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Все это время я стояла, скромно потупив взор, чем, несомненно, услаждала взгляды этих высокомерных мужчин. Я подняла голову и обвела внимательным взглядом лица каждого. Их глаза впились в меня, отражаю целую вереницу эмоций: от острого любопытства до холодного презрения.

Эйден внимательно изучал мое лицо, а в глубине это серых глаз плескалось одобрение. Значит ли это, что я все делаю правильно?