Входить внутрь было страшно.

Неподвижный Гхорр скорчился ничком в центре подсобки, зажимая руками шею. Сквозь пальцы сочилась густая кровь. Невольно задерживая дыхание, чтобы легче было справиться с тошнотой, я проверила наличие пульса. Очень слабый… прерывистый… но он всё ещё бился в жилах раненого.

На помощь звать представителей тигарденской медицины было бесполезно. Рабов они не обслуживали.

— Дуно, — деревянным голосом произнесла я, — пусть мне принесут мою дорожную аптечку. Она лежит на стеллаже в лазарете. И нужны носилки… сойдут пока те штуковины для сбора и переноса миртошки.

Пока очередной брат Дуно убежал за перечисленным, я коршуном кружила вокруг раненого. Курсы оказания первой помощи для разумных входили в программу обучения на ксенобиологическом факультете, и я могла более-менее уверенно наложить давящую повязку для остановки кровотечения и правильно транспортировать Гхорра в лазарет. Но что дальше? Если ранение серьезное и требует настоящей профессиональной операции, то это мне не по зубам.

Снаружи раздался топот, и в помещение тяжёлой трусцой вбежал управляющий. Он остановился, хватаясь за грудь и сипло дыша. От него фонило тревогой, страхом и паникой.

— Гос… пожа… вы… целы?..

— Всё хорошо, Лизен.

— У вас кровь… на лице, госпожа… — отдышавшись, он пошарил у себя в карманах и выудил оттуда большой кусок чистой светлой ткани. — Если не побрезгуете… вот… таскаю всегда с собой запас, если надо руки вытереть или пот промокнуть…

Я благодарно кивнула и принялась вытирать лоб и щеки от кровавых разводов. Ткань быстро пропиталась и стала буро-красной.

Брат Дуно вернулся с аптечкой и псевдо-носилками — кстати, вполне подходящими для переноса раненого с травмированной шеей, — быстрее, чем я ожидала. Вместо получаса мы ждали от силы всего десять минут.

— Вот это скорость! Да ты чемпион. Как тебя зовут?

Раб вытянулся в струнку, излучая гордость похвалой. Высокий и сильный, но при этом жилисто-тонкокостный, фигурой он ничуть не походил на своих мощных братьев.

— Бурд, госпожа! Я бывший участник Тигарденских игр.

— Ты бегун?

— Бегун и высотный прыгун, госпожа. Если позволите… был бы счастлив прославлять имя госпожи Чудо-Юдо новыми победами и складывать у ваших ног лучшие сиреневые алмазы.

Счастьем из-за моего внимания от него так и перло. И вновь сила эмоций показалась мне чрезмерной, особенно рядом с другим рабом, умирающим от ран. Не привыкла я к такому искреннему поклонению. От него делалось здорово не по себе.

Похоже, Дуно с братьями — это мой персональный фан-клуб на острове Йо. Кто из других тигарденских госпожей может похвастаться подобной радостной преданностью от рабов?

— Я подумаю об этом, Бурд.

Вооружившись аптечкой и вставив себе в ноздри фильтры с бодрящей эфирной эссенцией, я склонилась над Гхорром. Удар гратеровской лапы пришелся на его затылок. Вероятно, едва бедняга вошёл в клетку и понял, что тварь собирается напасть, то развернулся и побежал в подсобку. А гратера в последний момент ударила его со спины в щель закрывающейся двери, и это сбило смертельный замах, заставив когти скользнуть по касательной.

Тем не менее, сонная артерия на шее была слегка повреждена, отсюда и столько крови.

Пару раз в ветеринарке я делала операции чешуакам после сезонных драк матёрых самцов и ставила на места аналогично повреждённых артерий органические саморассасывающиеся фитинги. И в аптечке должна валяться парочка из остатков былого медикаментозного запаса. Чтобы найти их, пришлось выпотрошить всё содержимое.

Управляющий и телохранители следили за моими действиями расширенными глазами. От их эмоций я абстрагировалась наглухо, чтобы не мешали.

— Гхорр выживет, госпожа? — спросил с надеждой Лизен, дождавшись, когда я отодвинусь от раненого, чтобы смахнуть со лба растрёпанные волосы.

— Свой шанс он только что получил… Теперь его надо осторожно переложить на носилки и отнести в лазарет. Позже я загляну к нему. И найдите мне индрика! Он наверняка забился под землю.

— Госпожа, а вам… вам нужна помощь? Может, вас отвезти в клинику?

Я отрицательно мотнула головой.

— Нет, Лизен. Что мне нужно, так это поговорить с Муирне. И срочно!

Огромный диск тигарденского спутника — и по совместительству главного ночного светила, — превышал диаметр земной Луны раза в два «на глазок». Казалось, оно освещает не хуже дневной звезды Тигарден сразу весь небосвод над спокойными водами океана, только не пронзительно-ярким светом, а мягким бледно-сиреневым мерцанием. И это фантастическое зрелище гипнотизировало…

До переезда сюда я никогда не интересовалась планетарными прогнозами, характеристиками гравитации и магнитных полей, но сейчас мне стало по-настоящему интересно, какова на Тигардене-2 сила приливов и отливов при подобном размере спутника. Должно быть, колоссальная.

— Вот, госпожа… — робко сказала Муирне, указывая тонкой рукой на узкий песчаный пляж между скалами. — Сюда приводят временных женщин плывчи, когда надо заменить предшественницу… больную, мертвую или ту, что начала фазу превращения в мужчину.

Я подошла к самой кромке воды, почти не увязая в плотном влажном песке. Грай на пару с Дуно маячили неподалеку, не спуская с меня глаз и пытаясь понять, что задумала слишком непредсказуемая по их меркам госпожа.

— Как позвать старейшину плывчи?

Муирне закусила губу.

— Позвать его легко, госпожа, но придет ли премудрый Бойре..? При старой госпоже, матери нынешней госпожи Задаки, он потерял свою любимую дочь. Ее использовали слишком часто, и она сильно заболела…

— Сделай это, Муирне. Мне очень нужно.

Кивнув, девушка скинула свои уродливые рабские слипоны с ног и серый балахон, затем голышом вошла в воду. Стройная фигурка с нежными округлостями ягодиц двигалась так грациозно, что хотелось любоваться ее походкой, словно красивым танцем.

За нашими спинами полыхнула вспышка откровенного мужского вожделения и сразу же окуталась дырявой сетью волевых ограничений. Грай и Дуно, давно не получавшие физической разрядки с женщиной, жёстко пытались унять своевольную похоть. Но в дыры то и дело проскальзывали непроизвольные мыслишки вроде «Взять бы эти мягкие булочки обеими руками и... о-ох…»

Подслушанные эмоции пахли дымным костром, на который опрокинули ведро ледяной воды. А мысли, принадлежащие Граю, сопровождались ещё и болотно-зеленым хвостом глубокого стыда.

Муирне остановилась, когда уровень воды сравнялся с ее переносицей, оставив видимыми только ее светлые глаза, лоб и макушку. Длинные серо-зеленые волосы змеились вокруг нее на волнах, придавая девушке схожесть с Горгоной из древнегреческих мифов.

Уши слегка заложило.

Я потерла их кончиками пальцев, подвигала челюстью, сглотнула… и только когда неприятное, давящее на барабанные перепонки ощущение усилилось, поняла, что это и есть зов плывчи, которым Муирне приглашает старейшину выйти на берег. К счастью, продолжался он недолго.

Мы замерли в ожидании.

Поверхность океана оставалась спокойной еще четверть часа, а затем забурлила. Несколько гибких голых тел промелькнуло над волнами, по-дельфиньи выныривая и погружаясь в воду. Похоже, на остров Йо собирается выйти не один старейшина, а целая толпа его сородичей.

Завидев их, Муирне торопливо вернулась на сушу и накинула на себя испачканный в песке балахон. А когда на мелководье, словно поплавки, друг за другом начали появляться зеленоволосые головы, она и вовсе отступила мне за спину. Причины такого поведения не были для меня загадкой, и плодами этого понимания стала жалость и печаль.

Муирне ужасно стыдилась своего положения. И это несмотря на то, что она была избрана в жертву космозонгам по воле собственного народа и случайного жребия.

Во главе процессии шел высокий мужчина-плывчи в венце из морских раковин и набедренной повязке из плотно переплетённых водорослей. Гибкое светлое тело без сосков и пупка было гладким, блестящим и безволосым, как у манекена. Для мужчины он казался мелковатым — недостаточно широкая, на мой взгляд, грудная клетка, невыразительная соразмерность ширины таза и плеч, узкий женственный подбородок и большие бесцветные, как у рыбы, глаза. Его тело словно застыло в пубертатной стадии развития. Примерно такими же внешними особенностями отличалась и его свита, состоящая из десятка субтильных юношеских фигур.