— Объявится сам, — сказала я, философски пожав плечами.

Осмотрев для успокоения совести Шеда и Яки, я поздравила их со стремительным выздоровлением. Несомненно, оба брата хорошо шли на поправку в том числе и благодаря отсутствию негативного стресса — психологического напряжения в комплекте с регулярно подстегиваемым инстинктом самосохранения, которое обеспечивала им жестокая Муй Задаки.

После лазарета к себе в покои я так и не поднялась. Прошлась по безумно-красной зале-гостиной, которую обычно избегала, поизучала картины с бессмысленной для меня модной мазней, изображающей странные геометрические фигуры…

Потом не стерпела и выглянула в окно.

Посольская семья Делл всё ещё сидела на траве. Они были так поглощены друг другом, так увлеченно беседовали, что мне стало грустно и завидно. Вот какие сюжеты нужно на стену вешать — картину безграничной любви, доверия и общности.

Картину настоящей семьи, которой я лишена.

Тихие шаги заставили меня стыдливо отвернуться от окна. На пороге гостиной возник Любен.

— Госпожа, подавать обед?

— Да. Только сначала сходи к той троице перед домом, — я кивнула в сторону окна, — и предложи им присоединиться к обеду. Если согласятся, накрой в столовой на четыре персоны.

Столовая располагалась по соседству с главной гостиной — просторная, безликая, в бежевых тонах. Мне подумалось, что Задаки редко ею пользовалась, иначе в интерьере непременно бы прослеживались хоть какие-то красные оттенки. В одиночестве поглощать обед здесь не представлялось разумным. Пространство давило, а длинный блестяще-коричневый стол с резными ножками вызывал ассоциации с мостом без перил.

В кармане комбинезона ожил коммуникатор. Я извлекла его и присела на стул, с нетерпением открывая сообщение. Посольский помощник Тиу Финн писал:

«Не волнуйтесь, Гайя Фай. Состояние мастера Фьолла стабилизировано. Он сейчас находится в лечебной капсуле Института Здравоохранения Диниту. Прогноз наши целители дают положительный.»

В ответ я набросала ещё несколько вопросов о состоянии мастера Фьолла, получила ответ и в итоге втянулась в небольшую переписку, выпав на некоторое время из реальности. А когда услышала, как передо мной поставили тарелку, подняла голову.

Обед уже красовался на столе, источая аппетитные запахи: горячее рагу из овощного йанана, жареная рыба в гарнире из водорослей и неизвестной мне морской живности и сладкая миртофельная запеканка. И на расстоянии вытянутой руки возле меня красовался кувшин с холодным травяным настоем — привет от чудаковатого кухонного раба Чуро, убежденного противника коктейля из миртошки.

Любен разложил последние столовые приборы, пожелал приятного аппетита и направился к выходу. Там он притормозил, с поклоном пропуская входящего в столовую посла Делла. Следом шагнул Тэймин, и я сразу же поймала его взгляд, направленный на меня.

Пульс забился в жилах с удвоенной силой, а обостренная личной заинтересованностью интуиция взволновалась…

Потому что Тэймин смотрел на меня как-то иначе. Даже с блокирующим пси-ограничителем я отчётливо увидела в сквозившее в его фигуре напряжение, болезненность даже. Как будто у него внезапно прихватило сердце. Это впечатление настолько не соответствовало моим ожиданиям — скажем, просто благодарной радости от встречи с отцом, — что я засомневалась в своих ощущениях. К тому же меня сбила с мысли Улла, которая с непривычной в ее исполнении решительностью направилась ко мне и крепко обняла за шею.

— Спасибо, Гайя Фай! Спасибо!

Она отстранилась, сияя сквозь маску одними глазами, и присела на соседний стул, а когда я снова взглянула на Тэймина, то он уже был совершенно спокоен. Ни малейших невербальных признаков болезненно-тоскливого напряжения.

Перед тем, как приступить к обеду, посол Делл обратился ко мне:

— Хотел бы я выразить всю признательность и благодарность, которую испытываю к вам, дароликая Гайя Фай, но…

— Зовите меня Гайя, — мягко попросила я. — Какие уж тут церемонии в свете грядущих проблем…

— Я с радостью принимаю приглашение в твой ближний круг, Гайя, — склонил голову посол, — и отвечаю тем же. Зови меня просто мастер Делл. У нашего народа не принято к старшим обращаться по имени и на ты, если это не прямые родственники.

— Хорошо, мастер Делл, я учту это. А насчёт нашей общей ситуации… у вас есть идеи, как вытащить из рабства Тэймина и Уллу с минимальным ущербом для нас всех? Советница в письме… да и Великая Госпожа лично… словом, мне недвусмысленно намекали на расправу в случае разглашения информации о рабах в черных масках.

— В политике не принято спешить, Гайя. Непродуманность действий чревата ещё большими проблемами в будущем. Мне нужно все обдумать, проанализировать… Обычно для того, чтобы сделать политический прогноз и принять решение, я привлекаю аналитический отдел посольства, но теперь в связи с последними новостями я не могу довериться ни одному своему сотруднику мужского пола. Придется привлечь к этой работе одну-единственную Таллу Ней… которую сегодня подбила на должностное нарушение одна предприимчивая особа.

Смутившись, я опустила взгляд в тарелку с рагу и пробормотала:

— Надеюсь, вы не станете ее наказывать за это?

— Не стану. Но только в качестве исключения, — в голосе Гойриу Делла послышались нотки веселья. — Нельзя поощрять в сотрудниках склонности к нарушениям дисциплины.

Радуясь, что моей новой подруге ничего не грозит, я принялась за рагу и набрала полный рот йанана. В тушеном виде он напоминал земные крахмалосодержащие овощи, с лёгким ореховым привкусом, и очень мне понравился. С интересом разглядывая содержимое второй тарелки с морепродуктами, я наткнулась взглядом на горстку водорослей и замерла.

Перед каждым из нас в гарнире с морепродуктами красиво лежали те самые водоросли друри, употребление которых погружало диниту в наркотический транс.

Улла как раз тянулась к своей тарелке, но я перехватила ее руку, а затем немедленно вызвала Любена.

— Убери это! — велела ему. — И передай на кухню, чтобы больше ни при каких обстоятельствах не применяли в готовке водоросли друри.

— Как пожелаете, госпожа, — поклонился Любен и с ловкой грацией умудрился унести со стола все четыре тарелки без подноса, держа по две в изгибах локтей и ещё две — руками. При этом уходил он с прямой осанкой, явно красуясь передо мной и гостями, нарцисс эдакий.

— А в чем дело? — с недоумением спросил посол.

— С помощью этих водорослей космозонки легко одурманивают диниту любого пола. А сами их едят спокойно. И на меня они не влияют… должно быть, из-за примеси человеческой крови.

— Это так, отец, — подтвердил Тэймин, заметно избегая зрительного контакта со мной, и затихающим голосом добавил: — Госпожа Задаки неделями держала меня в одурманенном состоянии, чтобы…

— Я понял, — прервал его Гойриу Делл. — Сегодня же извещу всех диниту в посольстве и отправлю сообщение в наши закрытые новостные каналы.

Аппетит после недоразумения с друри у меня пропал. Я вяло поковырялась в оставшихся блюдах, а потом всё внимание переключила на травяной чай. Под прикрытием чашки можно было незаметно поглядывать на Тэймина, который не поднимал глаз от своей тарелки. Сидевшая между нами Улла и то вела себя поживей. Вдобавок у меня создалось впечатление, будто она отлично понимает, что творится с ее братом — в какой-то момент она потянулась к нему и жалостливо погладила сжатые костяшки пальцев.

У Гойриу Делла, похоже, тоже не было аппетита, он то и дело хмурился. Но стоило взгляду посла упасть на сына или дочь, как лицо его светлело и разглаживалось.

— Гайя, — обратился он ко мне сразу после обеда, — у меня не очень хорошие новости насчёт персонального курса для дароликих, который мы с мастером Фьоллом хотели тебе предложить. К сожалению, наш давний друг и учитель не сможет прилететь на Тигарден-2.

— Мне известно, что произошло с мастером Фьоллом, — призналась я. — Читала в новостях. Надеюсь, он поправится… А учитель не может прилететь позже? Мне бы не хотелось постоянно ходить с пси-ограничителем… это привлекает внимание и может вызвать ненужные вопросы.