— Каких сведений вы хотите от меня, господин? — почтительно осведомился он. — Это обычное зеркало… и оно не нуждается в ремонте…

— Да, я знаю! — кивнул брат Окрос, и Чет различил в его голосе взволнованные нотки. — Это зеркало… ничего не делает.

— Ничего не делает? Вы хотите сказать, не отражает предметов? Но насколько я могу судить…

— Не надо притворяться невеждой, фандерлинг! — нетерпеливо перебил брат Окрос, сбросив всю показную любезность. — Это магическое зеркало, и вы прекрасно это видите. Неужели в вашей гильдии собрались тупицы, считающие, что я поднял столько шума из-за обычного зеркала? Да будет вам известно, это древнее магическое стекло, одно из тех, что иногда называют изразцами. Но, увы, оно утратило чудодейственные способности. Вы и дальше будете притворяться, будто слышите о нем впервые? Или вы и в самом деле полный невежда?

Чет смотрел на зеркало, не отрываясь. Он чувствовал, что его собеседник не только раздосадован, но и напуган.

— Я отнюдь не невежда, господин, и уж тем более не притворяюсь, — с достоинством ответил фандерлинг. — Я всего лишь хотел узнать, какие именно сведения вам необходимы. Вы желаете сообщить мне что-нибудь еще? — осведомился он, силясь припомнить ученые слова и выражения, которыми пичкал его Чавен. — Будьте любезны, скажите мне, в чем состоит основная проблема — в преломлении или в отражении?

— И в том и в другом, — буркнул тщедушный лекарь. Слова Чета, похоже, несколько смягчили его. — Как видите, на зеркале нет никаких повреждений, но его особые свойства утрачены. Оно перестало быть магическим. Теперь оно годится лишь для дамского будуара.

— Не подскажете ли, каким образом оно к вам попало?

— Почему вы этим интересуетесь? — спросил Окрос, бросив на фандерлинга подозрительный взгляд.

— Поверьте, господин, не из праздного любопытства. Видите ли, все без исключения книги, посвященные магическим зеркалам, а также руководства, которые мы, стекольщики, пересказываем друг другу устно, советуют в поисках неведомого опираться на уже известные факты.

Чет очень надеялся, что эта тирада не покажется Окросу заученной, хотя именно так и было в действительности. Чавен заставил фандерлинга вызубрить несколько глубокомысленных фраз, а также имена и названия, чтобы время от времени вставлять их в разговор. Однако фандерлинг чувствовал, что этого запаса хватит ненадолго.

— Возможно, вы позволите мне забрать это зеркало с собой, дабы мои товарищи по гильдии могли осмотреть его и…

— Вы что, спятили? — не дослушав его, взревел Окрос. Он протянул руки к зеркалу, словно защищал беспомощное дитя от рассвирепевшего пса. — Не может быть и речи! Зеркало стоит дороже, чем весь ваш Город фандерлингов со всеми жителями в придачу!

Его глаза, устремленные на Чета, метали молнии.

— Простите, господин, — потупившись, пробормотал Чет. — Я не думал, что вы сочтете мое предложение оскорбительным.

— Боюсь, вы вообще не даете себе труда подумать! — произнес Окрос. — Пригласив сюда, вам оказали высокую честь, а вы, похоже, этого не понимаете. Не забывайте, что я личный лекарь принца-регента, то есть королевский лекарь! И я не потерплю неподобающего обращения! Смотрите, как бы вам не пришлось дорого заплатить за вашу дерзость!

Впервые за время своего визита в замок Чет испугался. Причиной тому были не угрозы брата Окроса — хотя тот вполне мог вызвать стражников и отправить фандерлинга в тюремный каземат, — но лихорадочное исступление, охватившее королевского лекаря. Чавен тоже вел себя как помешанный, когда речь заходила о злополучном зеркале. Неужели это стекло обладает силой, превращающей разумных, уравновешенных людей в безумцев?

— Пожалуй, мне следует побывать в Городе фандерлингов и ознакомиться с вашей библиотекой, — более спокойным тоном заметил брат Окрос. — Надеюсь, ваша гильдия не будет чинить мне препятствий.

Чет понимал, что от этого намерения нового придворного лекаря следует отговорить во что бы то ни стало.

— Разумеется, господин, мы будем рады, если вы удостоите наш город визитом, — произнес он вслух. — Это большая честь для нас. Но должен предупредить: самые важные сведения о зеркалах содержатся вовсе не в книгах. Они хранятся в умах наших стариков. Вы владеете языком фандерлингов?

Брат Окрос уставился на него так, словно услышал неуместную шутку.

— Что это еще за язык фандерлингов? — спросил он. — Разве у вас внизу говорят не на языке королевств Пределов, а на каком-то другом наречии?

— Должен признать, сэр, именно так. Наши старики давным-давно не покидали Города фандерлингов и могут изъясняться лишь на языке своих предков.

Это утверждение нельзя было назвать лживым, хотя стариков, говоривших только на древнем языке фандерлингов, осталось в городе очень мало.

— Полагаю, если вы позволите мне вернуться вниз и посоветоваться с товарищами по гильдии, это пойдет на пользу делу, — продолжал Чет. — Я поделюсь с ними своими наблюдениями, и через пару дней мы сумеем найти ответы на все ваши вопросы, можете в этом не сомневаться. Уверен, для столь занятого человека, как вы, это наилучший выход.

— Что ж, возможно, вы правы…

— Позвольте мне сделать кое-какие пометки.

Брат Окрос кивнул в знак согласия, и Чет быстро нарисовал на грифельной доске зеркало, раму и пометил изображение загадочными знаками. Убедившись, что рисунок его произвел на королевского лекаря должное впечатление, он вспомнил, что Чавен просил его кое-что выведать у Окроса. Чавен предложил задать несколько осторожных наводящих вопросов, но они, как назло, вылетели у Чета из головы. Поэтому он спросил без обиняков:

— Скажите, милорд, а вам не доводилось видеть в зеркале что-то необычное? Каких-нибудь птиц или животных?

Брат Окрос уставился на своего собеседника с таким изумлением, словно у того внезапно выросли крылья и хвост.

— Нет, — покачал он головой. — Я же сказал вам, зеркало утратило магические способности.

— Да, конечно.

Чет низко поклонился, повесил грифельную доску на шею и направился к дверям. Недолгого знакомства с братом Окросом оказалось достаточно, чтобы понять: под маской дружелюбия скрываются совсем другие чувства.

— Еще раз благодарю вас. Вы оказали честь нашей гильдии, обратившись к нам за помощью, — заверил Чет на прощание. — Я посоветуюсь со своими коллегами и в скором времени вернусь.

— Надеюсь, мне не придется долго ждать, — раздалось ему вслед.

На улице было холодно, и Чету пришлось надеть на голову капюшон, который почти закрывал ему глаза. Именно поэтому он чуть не врезался в женщину, внезапно вышедшую из тени у Вороновых ворот. Испуганный собственной неучтивостью, Чет остановился и поднял глаза на незнакомку — та была едва ли не вдвое выше его. В следующее мгновение он ее узнал. Они встречались примерно месяц назад.

— Вы приходили в мой дом, — обратился Чет к молодой женщине. Вид у нее был такой отрешенный, словно она бродила во сне. — Но я не знаю вашего имени.

— Меня зовут Уиллоу, — откликнулась женщина. — Впрочем, это не имеет значения.

Она замерла, пристально глядя на Чета. Несомненно, ей что-то было от него нужно, однако Чет чувствовал, что она ничего не скажет. Если он не выяснит сам, зачем ей понадобился, они простоят здесь до утра, а то и до следующего вечера.

— Чем я могу вам помочь? — спросил он напрямик.

— Боюсь, что ничем.

Терпение никогда не относилось к числу главных добродетелей Чета, а ныне он чувствовал, что весь небольшой запас терпения, отпущенный ему природой, истощился.

— Тогда позвольте мне идти. Жена заждалась меня с ужином.

— Я хочу поговорить с вами о человеке по имени Джил, — вымолвила женщина.

— Ах да! — воскликнул Чет, охваченный воспоминаниями. — Вы были к нему очень привязаны.

Она ничего не ответила, продолжая сверлить его взглядом.

— Мне очень жаль, но я не могу сообщить вам ничего утешительного. Нас обоих захватили в плен солдаты сумеречного воинства. Меня они отпустили, а Джила ожидала более печальная участь. Их королева, или военачальница, или кто там она у них, приговорила его к смерти. Я ничем не мог ему помочь. Увы, он мертв.