Неожиданный удар по лицу, неумелый, но весьма чувствительный, прервал поток мыслей Бриони. Она качнулась назад, кинжал выскользнул из ее рук и упал в темноту. В течение нескольких мгновений она лишь беспомощно переводила дыхание, ощущая, как рот ее наполняется кровью. Принцесса сплюнула несколько раз, поражаясь тому, что крови так много. Вспомнив наконец про кинжал, она принялась лихорадочно искать его в темноте, но клинок отлетел слишком далеко.

«Я пропала, пропала», — беззвучно простонала она.

— Ведьма! — прорычал Талибо. — Порождение демонов, вот ты кто. Надо же, вздумала мне угрожать… — Он смачно плюнул на подол ее платья. — Да ты будешь на коленях умолять меня о прощении! Месяц — нет, год! — будешь ползать передо мной в пыли.

Бриони пыталась что-то сказать, но челюсть так болела, словно Талибо сломал ей кость. Она лишь пробормотала что-то нечленораздельное и снова сплюнула кровь. Приподняв подол платья, она сунула руку в голенище, но нащупала лишь пустые ножны — как видно, второй кинжал вылетел оттуда во время схватки. Принцесса поняла, что осталась безоружной, и похолодела.

— Шасо, твой обожаемый Шасо, теперь просто падаль, — с издевательской ухмылкой сообщил Талибо. — Я своими глазами видел, как солдаты его прикончили — окружили со всех сторон и проткнули копьями, как закалывают свинью. Конечно, если б не я, они бы не так быстро его нашли.

Принцесса закашлялась, вытирая разбитый рот тыльной стороной ладони.

— Ты… ты… — только и могла пробормотать она.

— Да, я показал солдатам, где скрывается твой драгоценный Шасо, — самодовольно изрек Талибо. — А дядю я убил собственными руками. Такое приятное дело нельзя никому доверять. Больше этот старый боров не обзовет меня скверным ленивым мальчишкой! Он будет гнить в земле, а я стану здесь хозяином. Корабли, лавки, дом — все достанется мне.

— Ты предал, предал…

Разбитые губы плохо повиновались Бриони. Мысль о гибели Шасо жгла ее, как раскаленный уголь — один из тех, что рассыпались по дому Эффира дан-Мозана. Принцессе казалось, что с тех пор прошла целая вечность.

«Нет, нет, это невозможно, — твердила она про себя. — Боги не могут быть так жестоки».

— Ты предал нас всех, — прошептала она вслух.

— Ну, тебе-то, потаскуха, не на что жаловаться, — заявил Талибо, и губы его вновь искривила отвратительная ухмылка. — Я ведь сохранил тебе жизнь, хотя уже начинаю об этом жалеть. Но может, из тебя еще выйдет толк. Если ты научишься относиться ко мне так, как женщина должна относиться к мужчине, я не убью тебя.

Тяжело дыша, Талибо сделал несколько шагов по направлению к девушке, однако опасался приближаться к ней вплотную. Принцесса с мрачным удовлетворением отметила, что гнусный предатель, требующий к себе уважения, не может скрыть страха перед своей пленницей. Алчность, вожделение, упоение собственной жестокостью — все эти чувства, обуревавшие Талибо, казались до странности неуместными на его юном, почти мальчишеском лице.

— Так что лучше оставь свои дурацкие замашки, — важно изрек он. — Ничего, я выбью из тебя спесь, объезжу, как норовистую кобылу. Ты у меня будешь шелковая. Ноги мне будешь лизать и…

Бриони, изловчившись, изо всей силы пнула его в лодыжку, и Талибо растянулся на земле. Вместо того чтобы воспользоваться возможностью и убежать, принцесса набросилась на него, осыпая ударами. Однако Талибо быстро оправился от неожиданности и схватил ее за горло. В спину принцессы уперлось что-то жесткое, но она не обращала на это внимания. Несмотря на хрупкое сложение, Талибо оказался довольно сильным — по крайней мере, гораздо сильнее Бриони. Пальцы его все крепче сжимались на горле девушки, огонек свечи, мерцавший перед ее глазами, начал расплываться, а потом вдруг взметнулся тысячей искр — точь-в-точь как огни фейерверка, устроенного в честь женитьбы ее отца на Аниссе. И тут руки Бриони, беспомощно шарившие по земле, нащупали твердый предмет, что давил ей в спину.

Талибо не сразу ослабил хватку после того, как Бриони вонзила меньший из двух кинжалов Йисти ему в горло. Тело юноши напряглось, он стал корчиться и извиваться, как вытащенный из воды угорь на дне рыбачьей лодки. Пальцы его долго не разжимались, и несколько мучительных мгновений Бриони ожидала, что неприятель сломает ей шею в смертных судорогах. Наконец руки юноши упали.

Обессиленная борьбой принцесса долго лежала на грязном полу, кашляя и отплевываясь. Кое-как девушка отдышалась и поднялась на дрожащие ноги. Опасаясь, что Талибо лишь притворяется мертвым, она осторожно нагнулась над ним и убедилась, что рана и в самом деле оказалась смертельной. Когда Бриони вытащила нож, из раны хлынула темная кровь, но Талибо даже не пошевелился. Охваченная новым приступом гнева, Бриони плюнула в его красивое юное лицо — слюна была окрашена ее собственной кровью — и, презрительно отвернувшись, занялась поисками второго ножа.

Когда она выбралась из конюшни, роскошный дом Эффира дан-Мозана уже превратился в исполинский костер. Несколько долгих мгновений Бриони, как зачарованная, не могла отвести глаз от этого зрелища. Затем, спохватившись, она пересекла двор и побрела вдоль стены в поисках укрытия. Она обнаружила пустой амбар, давно стоявший без употребления, и юркнула в спасительную темноту.

При свете наступающего утра Бриони нашла в амбаре ведро с ледяной водой и старательно смыла кровь со своего разбитого лица. Затем отчистила платье, надетое поверх мужского костюма. Она вспомнила, что штаны и туника принадлежали юноше, которого она вчера убила, однако мысль эта не доставила принцессе особых терзаний. Закрыв лицо капюшоном, Бриони присоединилась к толпе, собравшейся на дымящихся развалинах дома Эффира дан-Мозана. Несколько солдат барона Йомера стояли у пожарища в карауле, и принцесса, стараясь держаться от них подальше, прислушивалась к разговорам зевак. Обитатели беднейшего квартала Ландерс-Порта в большинстве своем говорили на различных ксандианских наречиях, и Бриони было трудно разобрать их слова Тем не менее она поняла, что женщины из дома дан-Мозана сумели спастись и нашли приют в семействах других выходцев из Туана. В голове принцессы мелькнула мысль о том, что надо отыскать Идиту и вверить себя ее попечениям, однако она тут же отказалась от этого намерения. Не стоит вновь подвергать опасности несчастных женщин, по ее милости и так лишившихся всего, решила Бриони. Похоже, никто из собравшихся на пепелище не знал в точности, что произошло здесь ночью. Однако многие слышали, что Эффир дан-Мозан скрывал у себя опасного преступника и поплатился жизнью, не пожелав выдать гостя властям. Преступник, по словам зевак, тоже был убит или же схвачен солдатами.

Услышав, что одному из мужчин удалось спастись, Бриони затрепетала от надежды. Однако вскоре кто-то указал ей на счастливца — им оказался старый согбенный слуга, чьего имени принцесса не помнила. Старик стоял в стороне от толпы, горестно глядя на дымящиеся останки того, что долгие годы было его домом. Наверное, со стороны и я выгляжу такой же растерянной, одинокой и неприкаянной, подумала Бриони.

Здесь, во дворе сожженного дома, Бриони больше нечего было делать. Среди толпы людей она лишь подвергала себя ненужной опасности, причем опасности смертельной. Люди барона не слишком старались схватить Шасо живым. Вне всякого сомнения, принцессу ожидала столь же печальная участь — ведь она представляла для узурпатора куда более серьезную угрозу, чем старый воин. В том, что ночная трагедия разыгралась по воле Хендона Толли, Бриони не сомневалась. Вряд ли барон Йомер, весьма далекий от политики, послал бы головорезов в дом богатого купца без приказа свыше.

Собрав все свое мужество, Бриони выскользнула со двора и присоединилась к группе людей, шагавших к городским воротам. Принцесса низко опустила голову, стараясь ни на кого не смотреть. Эти меры предосторожности оправдали себя: никто не заговаривал с девушкой и как будто не замечал ее. Через час она уже была за городскими стенами, на узкой дороге, вьющейся между скал. Бриони брела в полном одиночестве; лишь дойдя до полного изнеможения, она сошла с дороги и, укрывшись в густых зарослях, свернулась калачиком на влажных листьях. Она плакала, пока не забылась тревожным сном.