Тихонов не нервничает, а спокойно ждёт, пока я подойду к нему. На его фоне я выгляжу как франт. Но не люблю изменять привычкам в одежде, только из-за того, что выделяюсь среди толпы.

С удивлением замечаю, что Тихонов взял Черкашина в качестве сопровождения. Анжела была права. Черкашин почти старик. Держится бодро, конечно, но выглядит даже старше Тихонова. Совсем ошалел, папаша Лики, если хотел выдать дочь замуж за Черкашина!

Мы приветствуем друг друга кивком.

— На пару слов. С глазу на глаз, — прошу Тихонова.

Он соглашается, первым двинувшись к прилавку и заказывает по чашке кофе, потом мы встаём за длинную стойку у окна, делая вид, что мы — одни из посетителей, которым не хватило мест за столиками в кафе.

— О наёмниках я узнал только одно. Денежный след ведёт за границу, — цедит Тихонов и смотрит на меня.

— Я бы не стал мутить такую подставу.

— Ну почему же? Говорят, ты хорош в подставах.

Он отпивает кофе, не поморщившись, а мне даже притрагиваться к этой бурде не хочется. Я люблю свежесваренный кофе, предпочтительно в турке на открытом огнём, а не прессованную бурду в треугольниках для кофемашин.

— Есть видеозаписи нападения на дом. Нападавшие отрубили свет, но видеонаблюдение подключено к другому источнику питания. Вот…

Выкладываю телефон. У Багратова камеры хорошо пишут и ночью. Что сказать, он всегда настороже…

Тихонов просматривает запись от начала до конца, несколько раз. Каждый раз на моменте, когда Лика лупит клюшкой Багратова по лицу, он едва заметно усмехается.

— Смелая девочка.

— Это всё?

— Не похоже, что это была инсценировка. К тому же головы. Дело рук Багратова?

— Да.

— Старая школа. Как вспомнишь былые времена…

Да уж, матёрый уголовник мечтательно вздохнул, вспоминая о бывшем беспределе.

— Ладно. Это не мои люди и не твои. Так чьи же? У тебя достаточно много врагов, Анваров. Многие были бы рады утопить тебя. Услышав, что между нами пробежала чёрная кошка, кое-кто активизировался, предлагая свою помощь в твоём устранении. Забавно…

— Мартынов?

— Он самый.

— И?

— Я его послал. На хер мне его гарантии, когда есть рыбёшка покрупнее? — смотрит на меня. — Я склонен принять твоё предложение. С некоторыми поправками.

— С этого момента, поподробнее, пожалуйста.

— Нужно сесть за стол. Обсудить.

— Хорошо. С тобой Черкашин? Жених, оставшийся с носом?

— Он мой хороший друг и партнёр. Я ему доверяю.

— Отказ никак не повлиял на ваши отношения? — уточняю с сомнением.

— Мы партнёры. Он всего лишь лишился брака на красивой девушке, но не потерял ни деньги, ни своё положение, — отвечает Тихонов.

— Тогда приступим к обсуждению, — предлагаю.

Разговор нельзя назвать простым. Когда закусываешь удила и торгуешься за каждый лишний ноль и пункт договора, приходится нелегко. Но думаю, после трёх часов напряжённых переговоров, мы пришли к взаимовыгодному соглашению.

— Остаётся только подписать контракт. Мои юристы всё подготовят, — обещает Тихонов.

— Хорошо. Мои юристы его проверят, — соглашаюсь я.

Наши спутники не вмешиваются, наблюдают молча.

— Обычно, договорившись о чём-то, партнёры пожимают друг другу руки. Но я подожду подписанного договора.

— Солидарен. Пока это лишь разговоры, — в тон Тихонову отвечаю я.

Несмотря на сложности и напряжённую атмосферу, мы пришли к соглашению. Можно даже сказать, что всё прошло гладко. Чересчур гладко.

Нужно радоваться, что удалось обойтись без лишних жертв, но вопреки этому я чувствую тревогу. Словно что-то идёт не так, но пока не могу понять, что именно.

Мы выходим из здания кафе, направляясь к парковке. В надвигающихся сумерках фигуры размываются.

Поневоле насторожённо присматриваясь ко всем, кто движется навстречу, разглядываю лица и пытаюсь уловить, откуда приходит взгляд, от которого по телу ползут острые мурашки.

Тихонов останавливается и вглядывается мне в лицо.

— В чём дело, Анваров?

— Ни в чём.

— А я так не считаю. Что-то не так…

Он стоит на месте, но потом резко движется в сторону, и в этот момент слышится громкий выстрел. Сначала один. Потом второй…

Анжела

Перелёт проходит тревожно. Я думала, что страх полётов оказался уже позади. Но когда самолёт взмывает в воздух, меня снова накрывает удушливой, липкой волной страха. И что хуже всего, рядом нет тех рук, которые могли бы успокоить меня. Мне не хватает Рустама. Особенно сейчас.

Напротив сидит его старший двоюродный брат. Заметив, как сильно я дрожу от страха, Багратов лениво приоткрывает глаза, сообщая спокойным голосом:

— Каждый день в автомобильных авариях гибнет гораздо больше людей, чем при авиакатастрофах, — и снова закрывает глаза.

Спасибо, успокоил. Я не решаюсь с ним заговорить. Он кажется мне каменной глыбой, а не человеком. Слишком резкий и давящий.

Только сейчас я понимаю, как сильно я прикипела душой к Рустаму, зная, что бы ни произошло, он навсегда стал частью меня.

Я бы хотела остаться рядом с ним, но Анваров считает, что так мне будет безопаснее.

Спокойнее выдохнуть удаётся лишь после приземления. Потом мы пересаживаемся в неприметную легковую машину и подъезжаем к дому Рустама, но не с парадного входа, а откуда-то сзади.

— Вы привезли меня домой к Рустаму? — невольно срывается с губ. — Разве это безопасно?

— Всё обставлено так, словно ты до сих пор за границей, под семью замками. Иногда спрятать на самом видном месте — лучший вариант.

Я снова в доме Рустама. С облегчением прохожу по уже знакомым комнатам, чувствуя энергетику Анварова во всём.

Могу выбрать любую из комнат, но прежде захожу в его спальню, проведя рукой по множеству пиджаков, висящих в шкафу. Каждый из них идеально выстиран и выглажен.

Повсюду царит порядок, а мне хотелось бы капельку хаоса и ощущения того, что мы скоро увидимся и сможем разобраться со всем.

Часы томительного ожидания превращаются в дни. Рустам не выходит со мной на связь, и я сама не могу сделать того же самого, хоть и сильно хочется. Рустам предупредил, чтобы я не звонила никому, но держала телефон включённым. Около себя.

Ещё он предупредил, если что-то пойдёт не так, я должна буду слушать Багратова и без промедления исполнять его приказы.

Телефон постоянно находится рядом включённым. Но я всё равно ни с кем не разговариваю. Дорогой смартфон смотрится, как укор.

Однако внезапно телефон начинает звонить, и на экране высвечивается незнакомый номер.

Я не отвечаю, хоть громкий звук рингтона и вибрация скручивают нервы в плотный узел паники.

Следом приходит короткое сообщение.

"Это Влад. Лика ответь. Отца убили!"

Снова звонок.

Я словно во сне. Не понимаю и не воспринимаю написанного. Оно словно из другой реальности. И это может быть вообще не Влад, а попытка Тихонова выйти со мной на контакт.

Это может быть лишь грязной, бьющей низко уловкой.

Но я всё же отвечаю и по миллиметру подношу телефон к уху прислушиваясь.

— Лика… Лика, ответь! Бля, не молчи, а? Это я… Я!

Влад запыхавшийся и словно мечется по небольшой комнате. Слышу звон и грохот падающих предметов, злой мат с рыком.

— Влад?

— Да! Отца убили. Нашего отца убили. Прикончили, как бешеную собаку!

— Что ты такое говоришь?! Откуда ты это знаешь… Это бред!

— Не бред, Лика! Не бред! Встреча Тихонова и Анварова состоялась. И угадай, кого пристрелили, а на ком ни царапинки, а? Угадаешь?! Это было ловушкой! Отца пристрелили при выходе из кафе, Черкашину тоже досталось! Только один Анваров целёхонек! Ни царапины…

Я падаю камнем в глубокое кресло и тревожно выглядываю в окно. Анваров говорил, что Багратов будет дежурить неподалёку от дома. Разумеется, я ничего за окном не вижу. Территория возле дома слишком большая, и вряд ли Багратов дежурит под забором.