Эндрю сказал, что любит меня. Эндрю хочет быть преданным мне. Я для него единственная женщина.

Дом… понятие дома было чужим в течение последних нескольких лет до тех пор, вплоть до нескольких недель назад. Коттедж в Санта-Монике всегда казался временным. Когда я думаю о доме, то не думаю об Эндрю.

Я думаю об одном англичанине, который легко завоевал моё сердце.

Я не знаю, что сказать. Я не знаю, что чувствовать. Что, если Эндрю — мой последний шанс завести семью? У меня никогда не было настоящей семьи. Что, если Джулиан — это временная пауза, в которой мы с Эндрю нуждались, чтобы восстановить наши отношения?

— Мне нужно немного времени. Всё это так неожиданно. Я не могу забыть, что ты так легко меня отпустил.

— Мне очень жаль. Скажи мне, пожалуйста, скажи мне, что я могу сделать, чтобы всё исправить? — Эндрю замолкает на добрую минуту, пока я сама подыскиваю нужные слова. — Я… Я никогда… никогда не переставал… любить тебя, ни на одну минуту. — Его голос больше не отчаянный, а грубый. — Я так тебя люблю. На этот раз разлука заставила меня понять, что я не хочу быть без тебя. Здесь так одиноко. И я хочу дать тебе ту семью, о которой ты всегда мечтала. Но если тебе нужно время, я пойму. — Внезапно я слышу дрожь в его голосе. — Я… Я не могу представить свою жизнь без тебя. Я хочу, чтобы ты вернулась. Я буду ждать, — торжественно произносит он, прежде чем повесить трубку.

Я всё ещё слышу гудок на другом конце линии, продолжая держать свой домашний телефон. Наконец, положив его, я осматриваюсь вокруг и почему-то не знаю, что делать и куда идти. Неторопливо подойдя к окну, выходящему на площадь Ла Гуардиа, я замечаю пожилого мужчину, за которым наблюдаю уже много лет. Часы, висящие в моей гостиной, показывают, что сейчас 3:23 пополудни. Пожилой человек, вероятно, сидит там уже добрых двадцать минут. Я наблюдала и восхищалась пожилой парой в течение многих лет, и они всегда были вместе. Я не могу вспомнить время, когда они не были бы вместе. Закутанный в длинное тёмно-синее пальто, сгорбленный, с опущенной головой, у него, несомненно, разбито сердце.

О Боже, что случилось с его женщиной? 

Я бегу вниз по лестнице, выхожу через парадную дверь и пересекаю площадь Ла Гуардиа. Я ускоряю шаг, направляясь к пожилому мужчине, который захватил моё воображение за последние несколько лет. Я никогда с ним не разговаривала, но мне кажется, что я его знаю. Я была зрителем его особых моментов.

Всего в нескольких футах от него я останавливаюсь. Что я могу сказать? Возможно, в данный момент ему не нужна компания. Любопытство приближает меня на шаг. Конец скамейки пуст, если не считать небольшой коричневой сумки.

С его всё ещё опущенной головой я, наконец, набираюсь смелости заговорить.

— Простите, можно?

Взглянув на меня омутом своих карих глаз, он торжественно кивает.

Я сажусь на пустое место и молча провожу так несколько минут.

Что я здесь делаю?

И тогда мой разум вспоминает все нежные моменты, которые я видела, и всё из-за этого мужчины и женщины, которую он любит.

Я прочищаю горло.

— Прошу прощения, сэр. Мой дом прямо через дорогу. — Я замолкаю и показываю на своё здание. — Хотя я уже много лет не живу в этой квартире постоянно, но, когда бываю дома, я вижу вас с вашей подругой вместе в парке.

— О да, моя жена Эдит.

Эдит.

Его жена.

— Да, я наблюдала за вами и Эдит в парке. Я… я прошу прощения за вторжение. Я заметила, что её сегодня нет, и забеспокоилась.

До сих пор старик держал голову слегка опущенной. Медленно подняв голову, его остекленевшие глаза встречаются с моими.

— Моя Эдит присоединилась к Богу прошлой ночью.

Я сосредотачиваюсь на его мягком и усталом взгляде. Придвинувшись на несколько дюймов ближе к нему, пока наши колени почти не соприкасаются, я выражаю:

— Мне грустно это слышать.

Из его глаз стекает слеза.

— Моя Эдит больше не страдает, и я благодарен за это. — Следующие несколько минут мы молчим, двое незнакомцев сидят на скамейке. — Как вас зовут? — спрашивает он, прежде чем наклониться, чтобы услышать мой ответ.

— Эванджелина Джеймс. Но я предпочитаю Лина.

— Я Франклин. — Он вынимает одну руку из кармана пальто и пожимает мою. Я замечаю золотое обручальное кольцо на его безымянном пальце. — Лина, я сейчас не очень-то общительный, но рад, что вы решили присоединиться ко мне. Я впервые приехал сюда без Эдит.

— Вы живёте где-то поблизости? Вы с Эдит были здесь каждый день в одно и то же время.

— Да, мы жили в нашем доме на Салливан-стрит в течение многих лет, пока наш сын Фрэнки не убедил нас жить с ним. Мы переехали в Сильвер Тауэр вместе с ним несколько лет назад.

Я оглядываюсь через плечо и замечаю жилые дома, в которых живут преподаватели Нью-Йоркского университета. Я не хочу совать нос в чужие дела, но мне просто необходимо больше узнать о старике, который сидел передо мной, и о его Эдит.

— Я столько лет наблюдала за вами издалека. Вы с Эдит заставили меня поверить в любовь, — признаюсь я и улыбаюсь.

Франклин поднимает голову, и на его лице появляется печальная улыбка.

— Ну, было так легко любить мою Эдит.

— Вы хотите поговорить? Вы не против поговорить о ней? — спрашиваю я, заметив, что недавний вдовец закрыл глаза, словно заново переживая какое-то воспоминание.

Он медленно открывает их, и печаль, увиденная мною несколько минут назад, полностью рассеивается. И всё же он молчит.

— Надеюсь, вы не против, что я вам это говорю. Франклин, вы делаете любовь такой простой.

— Ну, любить мою Эдит было легко, но сама любовь не всегда была такой лёгкой, — признаётся он, пытаясь крутить обручальное кольцо. Я замечаю, что его кольцо не двигается.

Я жду, когда мужчина откроется. Я смотрю на проезжающие мимо машины, на малышей, играющих на закрытой детской площадке в нескольких футах от меня, и прогуливающихся студентов, когда он произносит:

— Моя Эдит всегда была красавицей. Когда я появился, она уже была помолвлена с моим лучшим другом.

— С вашим лучшим другом? — я не могу скрыть удивления в своём голосе.

— Да. Я познакомился с Эдит за несколько месяцев до её свадьбы. Я был ранен во Вьетнаме, и когда неожиданно вернулся домой, мой лучший друг Кевин сказал мне, что женится. С её волосами цвета воронова крыла и фиалковыми глазами, Эдит была самой привлекательной женщиной, которую я когда-либо видел. Когда я встретил её, я просто знал, что она была для меня. Конечно, она не хотела иметь со мной ничего общего. Она была помолвлена с хорошим человеком. Я знал Кевина всю свою жизнь и знал, что он будет преданным мужем и отцом. Но любовь… любовь не всегда легкая.

Захваченная признанием Франклина, я настаиваю, чтобы он продолжил свой рассказ.

— Пожалуйста.

— Я не хотел смотреть, как женщина, в которую я был влюблён, выходит замуж за моего лучшего друга. Я рискнул и больше не оглядывался. В конце концов, я потерял лучшего друга, но женился на любви всей моей жизни. Никаких сожалений. Ни одного.

Никаких сожалений.

В течение следующего часа Франклин вспоминает свою жизнь с Эдит — два выкидыша перед рождением единственного сына, жизнь в Вестчестере в течение нескольких лет, прежде чем вернуться в город, их многочисленные приключения за границей и их последний день вместе, прежде чем его любовь умерла во сне.

Вынимая из кармана золотые часы, Франклин говорит:

— Не могу поверить, что пока мы болтали, время так незаметно пролетело. У меня есть ещё несколько минут до встречи с сыном. Итак, Лина, я всё время говорил о своей Эдит. — Заметив мой безымянный палец без обручального кольца, он спрашивает: — У вас есть приятель?

Я улыбаюсь.

— Да, — и я раскрываю свои отношения с Джулианом и только что состоявшийся разговор с моим бывшим женихом. Я также открываю тот факт, что Джулиан не ответил на мои чувства.