Только с тобой.

Джулиан.

Семья.

Дети.

Навсегда.

Хотя Джулиана здесь нет рядом со мной, заявление в его записке — самый романтичный жест, который у меня когда-либо был в жизни. Я поднимаюсь и сажусь на край кровати, оглядывая комнату. Этот дом никогда не ощущался домом. Я плачу так, как никогда раньше не плакала. В отличие от слёз прошлой ночи, эти слёзы — от радости и осознания. У меня есть замечательные воспоминания о нас с Эндрю, но они слишком давние. Это воспоминания, которые были увековечены в картинах. Картины, которыми я всегда буду дорожить.

Моя спальня кажется меньше. Я чувствую себя так, словно меня заперли в гробу. Я не готова умереть. И я отказываюсь снова так жить.

Дверь спальни открывается, и я быстро кладу коробочку с кольцом обратно в сумку. Стоя в дверях с видом побеждённого, Эндрю идёт ко мне. Он секунду колеблется, прежде чем сесть рядом со мной на нашу кровать. Взяв мою руку, он крепко сжимает её.

— Когда ты уехала в Нью-Йорк, я никогда не думал, что это будет навсегда. Я предполагал, что это будет на несколько недель, как будто ты уезжаешь на работу. И теперь, когда ты вернулась, я знаю, что всё, что у нас было, ушло. Я всё ещё люблю тебя. — Он замолкает на мгновение, и я слышу боль в его голосе. — Но я должен отпустить тебя. Я… Я отпускаю тебя. Я не хочу, чтобы ты возненавидела меня через много лет. И я не хочу ненавидеть тебя за то, что ты больше не любишь меня. Если бы я мог повернуть время вспять… Я… Я бы поступил по-другому. Я бы женился на тебе в ту же минуту, как только ты сказала «да». Я бы отбросил свою гордость в сторону и усыновил бы ребёнка вместе с тобой. Я должен был любить тебя так, как ты хотела, чтобы тебя любили. Я был эгоистом. И мне жаль, что я оттолкнул тебя.

Я смотрю в тёплые карие глаза Эндрю, и всё, что вижу — это мальчик, которого я любила с четырнадцати лет. Его глаза начинают слезиться, и моё сердце разрывается из-за него.

Я прикусываю нижнюю губу, не в силах ответить словами.

— Лина, я обманул себя. Я думал, что, если ты вернёшься домой, что если мы вернёмся к тому, какими были много лет назад, ты снова полюбишь меня.

— Эндрю, я всё ещё…

Прежде чем я успеваю закончить, он прерывает меня:

— Я проигнорировал твои потребности. Я игнорировал тебя. Что ещё более важно, я проигнорировал счастье, которое увидел на твоём лице в твой день рождения.

Я слегка наклоняю голову, не уверенная в том, что он только что открыл.

— Я не понимаю. Что ты имеешь в виду?

Крепко держа меня за руку, Эндрю вздыхает, прежде чем сделать своё признание.

— Я приехал в Нью-Йорк за три дня до твоего дня рождения. Накануне я несколько часов простоял перед твоим зданием, прежде чем решил сесть на скамейку через дорогу. У меня даже были цветы для тебя. Я видел тебя и Джулиана вместе. Я не придал этому значение. Вы двое просто гуляли. Как раз когда я готовился перейти улицу, увидел, как он целует тебя. И как ты поцеловала его в ответ.

Внезапно появляется образ кого-то в коричневом плаще, сидящего на скамейке через дорогу с букетом в руке и смотрящего в моё окно, когда за день до моего дня рождения шёл дождь. То, что Эндрю пролетел ради меня через всю страну в мой самый страшный день в году, разрывает мне сердце.

Минута молчания тяготит нас, прежде чем я говорю:

— Эндрю, я всё ещё люблю тебя.

— Я знаю, что ты любишь меня, как я всегда буду любить тебя. Мне трудно это признать, но ты влюблена в кого-то другого. И я хочу, чтобы ты была счастлива. — Голос Эндрю, явная боль в его тоне, пронзает моё сердце.

Я кладу голову на плечо Эндрю, и мы оба плачем. Мы продолжаем держаться за руки, цепляясь так долго, как только можем. Он прерывает молчание, когда признается:

— Джулиан сказал, что он всегда вернётся за тобой. Я никогда не придавал этому большого значения, потому что он был совсем маленьким мальчиком, когда говорил это.

Я позволяю признанию Эндрю уложиться в голове. Моё сердце вот-вот разорвётся от осознания того, что мальчик, который бросил меня много лет назад, всегда намеревался вернуться за мной. Но этот момент горько-сладкий, потому что, когда наши руки разъединяются, часть меня умирает внутри.

В отличие от первого раза, когда мы расстались, я наконец-то отпускаю его.

Отпускаю нас.

Это наш финал — конец нашей песни о любви.

Встав с кровати, Эндрю смотрит вниз, и всё, что я вижу — это сожаление. Вытирая слезу с моей щеки подушечкой большого пальца, он торжественно говорит:

— Я пойду в свой кабинет. У меня нет сил смотреть, как ты уходишь, потому что я знаю, — он закрывает глаза, — я знаю, что ты уходишь навсегда, и всё кончено. Если… если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, если ты когда-нибудь… Я всегда буду рядом с тобой. Я всегда буду любить тебя, Лина.

Я встаю и позволяю ему ещё раз обнять меня. Когда его собственные слёзы касаются моего лба, я шепчу:

— Я тоже всегда буду любить тебя, Эндрю. Всегда. — Когда я поднимаю голову, он сцеловывает слёзы, текущие по моим щекам, прежде чем уйти и закрыть за собой дверь.

Я провожу мысленную инвентаризацию вещей, которые необходимо отправить. Проходит двадцать минут, пока я остаюсь сидеть на своей кровати. Это неописуемое чувство – знать, что моя жизнь уже никогда не будет прежней. Потянувшись за телефоном, я прокручиваю свои приложения, прежде чем выбрать Lyft (прим. перев. – приложение для вызова такси). Я провожу рукой по своему чёрному платью, прежде чем встать. Взглянув на телефон, я понимаю, что у меня меньше десяти минут, чтобы двигаться дальше в своей жизни.

Даже несмотря на то, что я уезжаю, чтобы быть с Джулианом, мои слёзы продолжают литься, когда я собираю кое-что из своих вещей. Я вытираю лицо тыльной стороной ладони и наконец… дышу. Это первый раз за двадцать четыре часа, когда я действительно вдыхаю в себя жизнь. Бросив последний взгляд, я закрываю свой чёрный чемодан, надеваю туфли с открытым носком и беру сумку. Чуть больше часа назад я блудила, не зная, куда идти и что делать.

Хотя я знаю, что у Эндрю разбито сердце, осознаю, что мы поступили правильно. Я люблю Эндрю. У меня всегда будет особое место для него в моём сердце, но он заслуживает большего, чем женщина, влюблённая в другого мужчину. И я заслуживаю большего, чем то, что у меня было с ним. Я хочу выйти замуж за мужчину, в которого влюблена. Я не хочу жить воспоминаниями.

The Police «Every Breath You Take» близится к завершению, прежде чем я выключаю док-станцию. Я чувствую себя немного легче, когда слушаю последние музыкальные ноты любимой песни моего возлюбленного. Клац. Клац. Клац. Эндрю печатает у себя в кабинете – это единственный звук, который я сейчас слышу. Клац. Клац. Клац. Я беру с тумбочки фотографию, на которой мы с папой, и в последний раз осматриваю спальню. Я достаю телефон из док-станции вместе с наушниками. Я перехожу к другой песне, которую Джулиан напевал мне каждый день. Впервые за долгое время мои ноги больше не тяжелеют. Прежде чем послушать Adele «Lovesong», я целенаправленно иду по коридорам, мысленно прощаясь.

Я больше не слышу стука пишущей машинки Эндрю. Тишина останавливает мои шаги. Моё сердце замирает, когда я слышу, как мужчина, которого я так долго любила, плачет за закрытыми дверями. Я не знаю, как попрощаться. Тупая боль в груди усиливается, напоминая мне, что, хотя я влюблена в другого мужчину, я всё ещё люблю его. Пережить заново своё собственное разбитое сердце было трудно, но видеть, как разбивается сердце Эндрю – это разрушительно. Он был моим первым поцелуем, моим первым танцем и всегда будет моей первой любовью.

Стоя перед дверью его кабинета, я изо всех сил стараюсь не открыть дверь и не утешить его. Мы должны отпустить друг друга. Вместо этого я прикасаюсь ладонью к ней. Моё ровное сердцебиение начинает замедляться. Прислонившись головой к дверному косяку, я едва сдерживаюсь, когда шепчу: