— Я не верю.

Довольно честно, подумал Стью, а это делает нас равными.

— Как ты можешь не верить человеку, который настроен столь доброжелательно? Действительно, Гарольд, ты ведешь себя просто отвратительно!

— Позвольте, я расскажу вам, откуда мне все это известно, — спокойно произнес Стью. Он передал им сокращенную версию своей истории, которая начиналась с того момента, когда Кэмпион врезался в бензоколонку Хэпа. Он сжато рассказал и о своем исчезновении из Стовингтона неделю назад. Гарольд тупо разглядывал свои руки, искусанные комарами, и сжимал кулаки. Но лицо девушки напоминало развернутую карту трагических событий, и Стью переживал за нее. Она отправилась с этим парнем (у которого, надо отдать ему должное, возникла неплохая идея), надеясь, несмотря ни на что, что где-то сохранился островок старого, обустроенного мира. Ну что ж, она была разочарована. И очень сильно, судя по ее виду.

— И в Атланте тоже? Вирус уничтожил оба центра? — спросила она.

— Да, — ответил он, и она разрыдалась.

Стью хотелось успокоить ее, обнять за плечи, но вряд ли это понравилось бы парню. Гарольд с беспокойством взглянул на Франни, затем на носки своих ботинок. Стью дал девушке свой носовой платок. Она рассеянно поблагодарила его, даже не взглянув. Гарольд снова мрачно посмотрел на него глазами маленького свинтуса, который хотел весь бочонок с медом только для себя одного. «Вот уж он удивится, — подумал Стью, — когда выяснит, что девушка — это далеко не сосуд со сладкой патокой».

Когда рыдания Франни перешли в тише всхлипывания, она сказала:

— Я думаю, нам с Гарольдом следует поблагодарить вас. По крайней мере, вы спасли нас от длительной поездки с разочарованием в итоге.

— Ты хочешь сказать, что поверила ему? Значит, так? Он рассказал тебе сказочку, и ты сразу же… купилась на нее?

— Гарольд, ну зачем ему обманывать? С какой целью?

— Откуда мне знать, что у него на уме? — агрессивным тоном спросил Гарольд. — Может, и убийство. Или насилие.

— Лично я не верю в изнасилование, — мягко сказал Стью. — Может быть, тебе известно об этом больше, чем мне.

— Прекратите, — прервала их Франни. — Гарольд, попытайся не быть таким ужасным.

— Ужасным? — выкрикнул Гарольд. — Я пытаюсь уберечь тебя — нас, — и это ты называешь ужасным?

— Посмотри, — произнес Стью и поднял рукав рубашки. На тыльной стороне его руки было несколько заживающих следов от игл и сливающиеся пятна синяков. — Они кололи меня всяким дерьмом.

— А может быть, ты наркоман, — возразил Гарольд.

Стью опустил рукав, оставив реплику без ответа.

Конечно, вся причина была в девушке. Парень уже свыкся с мыслью, что она принадлежит только ему. Ну что ж, некоторые девушки могут стать чьей-то собственностью, другие — нет. Эта, скорее всего, относилась к последнему типу. Она была высокой, хорошенькой, выглядела свежо и молодо. Темные глаза и волосы лишь подчеркивали впечатление ее незащищенности и беспомощности. Было очень легко не заметить тонкую складочку (я-хочу-складку, как называла ее мать Стью), залегшую между бровей, которая становилась весьма красноречивой, когда она расстраивалась или выходила из себя, мягкую силу ее рук, то, как решительно откидывала она волосы со лба.

— Итак, что же нам теперь делать? — спросила Франни, полностью игнорируя последний вклад Гарольда в дискуссию.

— В любом случае ехать дальше, — ответил Гарольд, а когда она взглянула на него, проявляя эту складочку, он нерешительно добавил: — Надо же ехать куда-нибудь. Конечно, он может говорить правду, но мы можем и проверить. А потом решить, что делать дальше.

Франни взглянула на Стью с выражением типа я-не-хочу-ранить-ваши-чувства-но… Стью пожал плечами.

— Ну что? — настаивал Гарольд.

— Я думаю, это не так важно, — ответила Франни. Сорвав белый одуванчик, она дунула на него.

— Встречали ли вы кого-нибудь на своем пути? — спросил Стью.

— Собаку, которая выглядела вполне здоровой. А вот людей не встречали.

— Я тоже видел собаку. — Стью рассказал им о Бейтмене и Кине. Закончив, он добавил: — Я шел к побережью, но вы говорите, что там нет людей, тем самым лишая мои паруса ветра.

— Извини, — сказал Гарольд, но в голосе его не было сочувствия. Он поднялся — Франни, ты готова?

Она нерешительно посмотрела на Стью, затем встала.

— Снова на великолепную машину. Спасибо, что рассказали нам то, что известно вам, мистер Редмен, даже если новости и не оказались столь обнадеживающими.

— Секундочку, — также вставая, произнес Стью. Он все еще сомневался, раздумывая, подходят ли они ему в попутчики. Девушка подходила несомненно, но парнишке было лет семнадцать, и он явно был заражен вирусом я-ненавижу-всех-окружающих. Но много ли осталось людей, чтобы выбирать и раздумывать? Стью так не считал. — Мне кажется, все мы ищем людей, — сказал он. — Я бы с удовольствием отправился с вами, если вы примете меня в свою компанию.

— Нет, — тотчас ответил Гарольд.

Франни встревоженно переводила взгляд с Гарольда на Стью и обратно.

— Может быть, мы…

— Не возражай. Я же сказал — нет.

— Разве у меня нет права голоса?

— Что с тобой? Неужели ты не видишь, что он хочет только одного? Господи, Франни!

— Троим легче, чем двоим, если возникнет какая-то проблема, — сказал Стью, — и я-то уж знаю, что намного лучше, чем одному.

— Нет, — повторил Гарольд. Рука его опустилась к рукоятке пистолета.

— Да, — твердо ответила Франни. — Мы с радостью примем вас, мистер Редмен.

Гарольд развернулся к ней, лицо его пылало от злости и обиды. Стью моментально напрягся, подумав, что тот собирается ударить ее, но затем снова расслабился.

— Значит вот так ты хочешь? Ты просто ждала подходящего момента, чтобы отделаться от меня, теперь я понял! — Гарольд был настолько зол, что слезы навернулись ему на глаза, и от этого он разозлился еще больше. — Если ты этого так хочешь, пусть так и будет. Отправляйся с ним. Не хочу больше знать тебя. Терпеть тебя не могу! — Он направился к месту, где стояли обе «хонды».

Франни пораженно взглянула на Стью, затем повернулась к Гарольду.

— Подожди, — сказал Стью, — Останься здесь, пожалуйста.

— Только не обижайте его, — попросила Франни. — Прошу вас.

Стью побежал к Гарольду, заводившему свою «хонду». Ослепленный гневом, парень повернул дроссель на всю мощь, и ему просто повезло, что мотоцикл не завелся, иначе несдобровать бы старине Гарольду.

— Отойди в сторону! — гневно закричал на него Гарольд, и его рука снова опустилась на рукоятку пистолета. Стью положил свою руку поверх ладони Гарольда. Глаза Гарольда расширились, и Стью подумал, что теперь парень находится всего лишь в дюйме от того, чтобы стать действительно опасным. Он не просто ревновал девушку, это было бы неудачным упрощением его натуры. Здесь было ущемлено чувство собственного достоинства и его нового представления о себе как о защитнике и покровителе девушки. Кто знает, каким он был до всего происшедшего, с этим свисающим брюшком и загнутыми носами ботинок, возмутительной и задиристой манерой поведения. Но под этим новым образом все еще скрывалась вера в то, что он по-прежнему такой же никудышный парень, каким был раньше, и таковым всегда останется. И еще под всем этим скрывалась уверенность, что ничего нельзя начать сначала. Точно так же он прореагировал бы и на Бейтмена, и на двенадцатилетнего ребенка. В ситуации любого треугольника он всегда будет считать себя отдаленной точкой.

— Гарольд, — почти в самое ухо произнес Стью.

— Пусти, я хочу уехать! — В таком напряжении его грузное тело казалось совсем легким, он дрожал, как натянутая струна.

— Гарольд, ты что, спишь с ней?

Тело Гарольда дернулось, и Стью понял, что это не так.

— Это не твое дело!

— Конечно. Но мы всегда должны называть вещи своими именами. Она не твоя, Гарольд. Она сама по себе. Я не собираюсь отбирать ее у тебя. Извини, что я говорю так резко, но для нас обоих будет намного лучше знать истинное положение вещей. Теперь нас двое и один, и, если ты уедешь, нас снова будет двое и один. Какой же смысл?