Франни замерла у кромки песка. Силуэт на краю пирса все еще бросал камешки в воду. Мысли ее были забавны, но в них то и дело мелькала тревога. «Он знает, как выглядит со стороны», — подумала она. Лорд Байрон, одинокий, но неустрашимый. Сидящий в гордом одиночестве и смотрящий на море, которое влечет назад, туда, к туманному Альбиону. Но я, изгнанник, никогда…

Чушь собачья!

Но не так сама эта мысль встревожила ее, как то, что она была отражением состояния ее души. Молодой человек, которого, как ей казалось, она любила, сидел там, а она мысленно повторяла его жесты, стоя у него за спиной.

Франни пошла по серой стреле, с присущей ей особой грацией пробираясь среди камней и трещин. Это был старенький пирс, составлявший когда-то часть причала. В настоящее время большинство лодок стояли на приколе в южной части города, где расположились три части морской пехоты и семь шумных мотелей, процветавших все лето.

Она шла очень медленно, пытаясь свыкнуться с мыслью, что она, пожалуй, немного меньше стала любить его за те одиннадцать дней, после того как узнала, что она «немножко в положении», как говаривала Эми Лаудер. Ну что ж, это ведь он поставил ее в такое положение, разве не так? Но и не без ее помощи, это уж наверняка. Ведь она принимала противозачаточные таблетки. Это было самой обыкновенной вещью в мире. Она пошла в университетскую поликлинику, сказала врачу, что у нее болезненные менструации и какие-то выделения, и тот выписал ей рецепт. На самом же деле он дал ей целый месяц передышки…

Она снова остановилась — теперь уже вода плескалась с обеих сторон пирса. Она подумала, что врачи в поликлиниках, возможно, слишком часто слышали о болезненных менструациях. С таким же успехом она могла прийти к доктору и сказать: «Пропишите мне таблетки. Я собираюсь трахнуться». Она ведь была совершеннолетней. Почему она должна стыдиться? Франни взглянула на спину Джесса и вздохнула. Потому что стыдливость и застенчивость должны быть стилем жизни. Она пошла дальше.

В любом случае таблетки не помогли. Кто-то из контролеров на фабрике, выпускающей контрацептивы, клевал носом на работе. Возможно, это, или же она забыла принять вечером таблетку, а потом даже не вспомнила об этом.

Она тихонько подошла к молодому человеку и нежно положила руки ему на плечи. Джесс, державший камешки в левой руке, а правой швырявший их в матушку-Атлантику, вскрикнул и вскочил на ноги. Галька посыпалась дождем, и Джесс чуть не столкнул Франни в воду. Да и сам он чуть не нырнул туда ласточкой. Франни как-то беспомощно захихикала, пятясь назад и прикрывая рот ладонями, когда он разъяренно повернулся — великолепно сложенный черноволосый молодой мужчина в очках в золотой оправе, с правильными чертами лица, которые, к постоянному неудовольствию Джесса, никогда не отражали его чувства.

— Ты напугала меня до смерти! — заорал он.

— О Джесс! — хихикнула она, — О Джесс, извини, но это было так забавно, правда.

— Мы чуть не упали в воду, — обиженно пробормотал он, делая к ней шаг.

Франни отступила назад, чтобы увеличить расстояние между ними, споткнулась о камень и упала. Челюсти ее щелкнули — о какая боль! — смех смолк, как бы отрезанный ножом. Сам факт внезапной тишины — ты выключил меня, я радио — показался смешнее всего, и Франни снова засмеялась, несмотря на то что язык сильно щемило и от боли слезы наворачивались на глаза.

— С тобой все в порядке, Франни? — Он заботливо присел перед ней на колени.

«Я действительно люблю его, — с облегчением подумала она — Это очень хорошо».

— Ты что-нибудь поранила, Франни?

— Только свою гордость, — ответила она, позволяя ему помочь ей встать, — И немного язык. Видишь? — Она высунула язык, ожидая получить в награду улыбку, но Джесс нахмурился.

— Господи, Фран, у тебя идет кровь, — Он достал носовой платок из заднего кармана брюк и с сомнением оглядел его. Потом сунул платок обратно.

Она представила, как они, взявшись за руки, возвращаются к стоянке машин — юные влюбленные под лучами летнего солнца, и у нее во рту торчит его носовой платок. Она машет рукой улыбающемуся, добродушному служителю и говорит: «А фот и я, Гаш». Она снова рассмеялась, не обращая внимания на боль и тошнотворный привкус крови во рту.

— Не смотри на меня, — попросила она. — Я собираюсь поступить недостойно для настоящей леди.

Улыбаясь, он театрально прикрыл глаза рукой. Опираясь на его руку, она наклонила голову в сторону и сплюнула — ярко-красное. Пху! Снова. И снова. Наконец ее рот, кажется, очистился, она оглянулась и увидела, что Джесс подглядывает сквозь пальцы.

— Извини, — сказала Франки, — я веду себя как свинья.

— Нет, — ответил Джесс, но, очевидно, подразумевая, что да.

— Пойдем съедим по порции мороженого, — предложила она — Ты поведешь машину, а я куплю.

— Вот это дело! — Он поднялся на ноги и помог подняться ей. Франни снова сплюнула — ярко-красное.

Испугавшись, Франни спросила его:

— Я что, откусила кусочек языка?

— Не знаю, — ободряюще ответил Джесс — А ты не проглотила кусочек?

Она снова поднесла согнутую руку ко рту.

— Это не смешно.

— Да. Извини. Ты просто прикусила язык, Франни.

— Есть ли какие-нибудь артерии в языке?

Теперь они возвращались по пирсу назад, держась за руки. Время от времени она останавливалась, чтобы сплюнуть. Ярко-красное. Она вовсе не хотела глотать эту гадость.

— Нет.

— Это хорошо. — Франни сжала его руку и улыбнулась: — Я беременна.

— Правда? Это хорошо. Знаешь, кого я видел в Порте…

Он остановился и взглянул на нее, лицо его неожиданно стало суровым и очень, очень настороженным. У нее заныло сердце, когда она заметила эту напряженность в чертах его лица.

— Что ты сказала?

— Я беременна- Она радостно улыбнулась ему, а потом сплюнула в воду. Ярко-красное.

— Отличная шутка, Франни, — неуверенно произнес он.

— Это не шутка.

Он продолжал смотреть на нее. А потом они снова пошли по пирсу. Когда они добрались до стоянки, вышел Гас и помахал им рукой. Франни помахала в ответ. Джесс последовал ее примеру.

Они остановились возле «Молочной королевы» на шоссе № 1. Джесс купил себе колу и задумчиво потягивал янтарную жидкость, сидя за рулем «вольво». Фран попросила его купить ей банановое мороженое и теперь сидела, отделенная от него двумя футами сиденья, поглощая орехи, ананасовый сироп и сливки с мороженым.

— Знаешь, — сказала она, — мороженое в «Молочной королеве» синтетическое. Ты знал это? Большинство людей не знают.

Джесс посмотрел на нее и ничего не ответил.

— Теперь, если захочется настоящего мороженого, придется отправиться в такое место, как «Двинем по сливочному мороженому», а это… — Не закончив фразу, она разрыдалась.

Скользнув по сиденью, он обнял ее за плечи:

— Франни, не надо, прошу тебя.

— Это банановое мороженое капает на меня, — все еще рыдая произнесла она.

Снова появился его носовой платок, и Джесс промокнул белые капельки. К этому времени рыдания Франни перешли во всхлипывания.

— Банановое мороженое с кровяной подливкой, — сказала она, глядя на него покрасневшими глазами. — Мне кажется, я больше не могу есть. Извини, Джесс. Можешь выбросить это?

Джесс взял у нее стаканчик, вышел из машины и выбросил его в мусорный бачок. «Как смешно он ходит, — подумала Фран, — будто его сильно ударили пониже, куда обычно бьют мальчиков». В какой-то мере она предполагала, что именно туда его и ударили. Но если посмотреть на это с другой стороны, то точно так же шла и она, когда он лишил ее невинности на пляже. Она чувствовала себя так, будто у нее сильнейшее расстройство желудка. Только вот расстройство желудка не делает вас беременной.

— Это правда, Фран? — резко спросил он.

— Правда.

— Как же это могло случиться? Я думал, ты принимаешь таблетки.

— Ну, во-первых, может быть, кто-то из контролеров на веселенькой фабрике «Оврил» задремал, когда моя порция таблеток скользила по конвейеру, во-вторых, вас, мальчиков, может быть, кормят чем-то особенным, что укрепляет вашу сперму, а в-третьих, я могла один день не принять таблетку, а потом забыла об этом.