Это было совершенно неожиданно. Я ждал новой атаки, еще более мощной и замысловатой. Но вместо этого Лесай разрушил мои заклинания другим путем. Я даже не понял толком, как он это сделал. Связи в щитах вдруг ослабли, заклинания перемешались, энергия, потраченная на защиту, канула в никуда. Это было похоже на то, как если бы Лесай выдернул из карточного домика самую нижнюю карту. Вот только вместо домика рассыпалась моя защита.

Я судорожно стал возводить новые щиты, понимая, что в реальной битве мне уже бы пришел конец.

– Очень плохо, – покачал головой Лесай.

Я разозлился, нет, я просто взбесился! Какого черта! Он что, издевается надо мной? Играет? Ну, сейчас доиграется!

Я коснулся своего источника, и мои новые щиты заискрились от прилива сил, стали на секунду видимыми. А потом я атаковал, вложив в удар всю свою ярость. Просто один-единственный удар, со всего размаха, в полную силу, не сдерживая себя, грубо и примитивно…

Лесай успел закрыться, и его щиты выдержали, но удар был настолько силен, что толстяка опрокинуло в траву и протащило по ней метра два.

Злой и растерянный, я стоял, сжимая от ярости кулаки, готовый драться насмерть, если понадобится.

Лесай медленно поднялся и отряхнул колени. Он был в порядке, мой удар не причинил ему особого вреда – я видел это. Это удивляло, я знал, что ударом такой силы я расплющил бы, например, Согдена в лепешку. Но, видимо, этот толстячок был гораздо сильнее всех альвионских магов, вместе взятых.

– Хорошо, – сказал Лесай, поднимая на меня кошачьи глаза. – Нападение хорошо. Защита – плохо. Надо много учиться.

Он выпрямился, улыбнулся и приготовился атаковать.

– Работаем, – выдохнул он, и только тогда я все понял.

Мирион нашел мне учителя. Настоящего боевого мага, опытного и безумно сильного. Злость ушла. Я улыбнулся и стал крепить щиты.

Это был очень тяжелый день. До самого вечера мы бились с Лесаем, делая короткие перерывы, чтобы восполнить мои пробелы в теории. Он был потрясающим магом, самым сильным из всех, кого я встречал. При этом он был замечательным учителем – его объяснения были точными, понятными и уместными. За несколько часов, проведенных с ним, я узнал о боевой магии столько, сколько не узнал бы и за год обычных занятий. При всем при том Лесай был не сильнее меня, если мерить все грубой силой. Но он очень много умел. Он использовал крохи энергии настолько умело, что мои мощные и громоздкие построения заклинаний рассыпались в пыль. Он быстро сбил с меня спесь. Я понял, что, сойдись мы в реальном бою, у меня не было бы ни единого шанса одержать победу. Он действительно был мастером своего дела. И он учил меня.

С большинством заклятий я был знаком, и они не вызывали у меня вопросов. А вот связки, цепочки заклятий я знал слабовато. Лесай сразу взял меня в оборот, выявив мои слабые и сильные стороны. Слабость заключалась в том, что я мало знал. Обычно я использовал стандартный набор построения заклятий, вкладывая в них всю свою мощь. Но против умелого и ловкого мага, который точно знал принципы построения стандартных заклятий, такая тактика не работала. Несильным, но точным ударом Лесай разбивал мои заклинания на составные части, а когда я прибегал напрямую к чистой силе, он так ловко запутывал мои удары мелкими заклятиями, что они срабатывали впустую. Больше всего это напомнило мне земное айкидо – японскую борьбу, которой я немного занимался еще до истории с Астралом.

Но были у меня и плюсы – в первую очередь моя мощь. Да, источник отрабатывал на все сто. Если мы мерились силами напрямую, я неизменно побеждал. Лесай принял это к сведению и составил для меня несколько атакующих связок, требующих больших затрат энергии. Некоторые из них он сам не мог исполнить – не хватало сил. Но зато хватало мне. Это были смертоносные и безотказные связки. Я был поражен, насколько точными и выверенными они были. Эти связки были произведениями боевого магического искусства, и я сам никогда бы не додумался до них.

Под конец занятия Лесай показал мне то, что считалось высшей ступенью в боевой магии, да и в магии вообще. Это были изменения принципов построения заклинаний. Обычно с этим шутить не стоило – меняя такие принципы во время творения заклинания, маг рисковал: его усилия могли либо оказаться напрасными – если заклинание не удастся, либо причинить ему самому вред. Но маг, легко работающий с принципами, меняющий их по своему желанию на лету, во время боя, приобретал громадные преимущества. Его действия нельзя было предсказать. Действительно, как понять заклинание, если оно создано только что, на ходу, из головы, и состояло из молнии, удушения и прямого ментального удара? Никак. Вот это-то и объяснил мне Лесай. Он четко и убедительно доказал, что грубая сила решает далеко не все проблемы. Да что там, ничего она не решает. Мне оставалось только удивляться, как я еще остался жив после всех своих приключений и похождений.

Расстались мы поздно вечером, договорившись о времени следующего урока. Я был выжат как лимон и едва держался на ногах. Лесай же был по-прежнему бодр и весел и даже напевал что-то себе под нос, словно он и не провел целый день в схватках со мной.

Мы вернулись к шатру, и, оставив там Лесая, я двинулся к дому. На другой стороне поляны, около все еще горевших костров, я встретил Мириона и, поборов усталость, отвел его в сторону для крупного разговора.

Сначала я поблагодарил его за учителя, а потом обматерил по полной программе за то, что он не предупредил меня, какой именно сюрприз меня ожидает. Мирион смеялся – он был доволен. Потом мы поговорили еще немного, в основном я забросал Странника вопросами о своем учителе. Мирион как мог ответил мне.

Лесай оказался наставником магической школы Васпасана. Он был главным инструктором по боевой магии в этой школе, которая представляла собой семейный клан. Это была очень уважаемая школа магов, но малоизвестная за пределами своей реальности – ее ученики были, как правило, членами одной семьи и неохотно делились знаниями с чужаками. Но для меня было сделано исключение. Лесай, как выяснилось, был давнишним знакомым Мириона. Странник рассказал ему обо мне и попросил совета – как быстрее научить молодого мага уму-разуму. Лесай заинтересовался моей персоной и выразил желание самолично взглянуть на эдакое чудо в перьях – то есть на меня. Мирион сказал, что до последней минуты не знал, будет ли Лесай учить меня или ограничится парой советов. Видимо, я все-таки приглянулся ему, потому что я знал – меня учили, и учили по высшему разряду, без поучений и наставлений. Я спросил Мириона, почему только три дня? Он ответил, что на большее у нас просто нет времени. Ни у Лесая, покинувшего учеников, которым нельзя надолго прерывать занятия, ни у нашей компании, что ожидала ответа из Центра Миров. Так что у меня оставалось только два дня, и Мирион посоветовал мне выжать из Лесая все, что только можно выжать за такое короткое время. Я был полон решимости последовать его совету.

Вернувшись домой, я поел – пока шла тренировка, заботливый Мирион набил мой мешок едой – и вызвал Фло. Я был совсем обессилен, так что разговор у нас вышел короткий. Она очень обрадовалась моему «звонку». Я рассказал ей про учителя и про то, что едва жив от усталости. Фло мне посочувствовала и велела особо не перетруждаться, мол, я ей нужен живой и здоровый. Я пообещал ей остаться в живых, и, обменявшись астральными «поцелуями», мы расстались.

Я уснул, едва моя голова коснулась подушки. В последний момент я, правда, успел подумать о том, что неплохо бы записать уроки Лесая, но потом провалился в сон, не успев придумать, как мне записать уроки в мире, где нет ни бумаги, ни карандашей, ни компьютеров.