Он потерял счет времени. Прошло пять минут или нет? Проверил дробовик — заряжен полностью. Вероятно, он добрался сюда быстрее, чем рассчитывал. А может, Эхри и Фэл отказались от его затеи. Что, если Эхри решила, что он пытается сыграть с ними грязную штуку и не будет верен делу освобождения? Ведь он целых девять лет проторчал в чужой стране.

Резко громыхнула винтовка. Один из охранников отлетел от бруствера и упал замертво.

Загремела канонада. Оставшиеся двое даков стали палить в ответ, повернувшись спинами к Сило. Наводчик пушки лихорадочно ловил в прицел «Эквалайзер», гонявшийся в желтом небе за последним самарланским файтером.

Сило выбежал из-за укрытия и кинулся к укреплению. На языке он остро ощущал медный вкус адреналина. Если его увидят, то сразу прикончат.

Но его никто не заметил. Будто сам мир отвел им глаза и сделал муртианина невидимым. Те двое так и суетились около зенитки, а охранники ввязались в перестрелку с Эхри и Фэлом. Сило перемахнул через бруствер и очутился в редуте.

Его обнаружили лишь после того, как он уложил первого дака. Быстро передернув цевье, Сило моментально всадил пулю во второго. Трудно промахнуться, стреляя почти в упор; спустя секунду он бросился к орудийному расчету.

Этот дак не успел даже вытащить револьвер из кобуры. Он попятился к прибору управления и рухнул наземь, держась обеими руками за простреленный живот. В живых был только один наводчик, сидевший в кресле. Он поднял руки вверх.

— Слезай оттуда, — приказал Сило.

Тот повиновался.

— Отойди.

Дак послушно отступил на несколько шагов. Сило держал его на мушке. Наводчик поглядел на муртианина и сразу понял, что его ждет. Его лицо перекосилось.

— Нет! Умоляю! У меня де…

Сило нажал на спуск, и крик оборвался на полуслове. Он не желал ничего слушать о детях даккадийцев. Муртианские мальчики и девочки вырастали кривобокими от работы в шахтах или лишались пальцев на бумагопрядильных фабриках.

Когда он был молод, месть улучшала его настроение. Она утихомиривала пылавшую в нем ярость. Теперь же Сило не испытал чувств. Убитый дак являлся каплей в океане. Его смерть ничего не изменила.

Эхри и Фэл перелезли через бруствер. Даже сквозь очки было видно, что глаза Фэла сияли от восторга.

— Получилось! — крикнул он. — Великолепно!

— Точно как в старое время, — ответил Сило.

— Да, — согласилась Эхри.

Совсем рядом просвистела пуля. Они вздрогнули. Фэл болезненно охнул. Эхри вскинула оружие и выстрелила. Сило оттолкнул Фэла и обнаружил внизу дака с револьвером. Из глубоко оцарапанного пулей виска текла кровь. Эхри не убила врага, а лишь контузила. Сило всадил в него заряд, на сей раз без ошибки.

— Фэл!

Он молчал. Это случилось слишком быстро. Сило инстинктивно, не думая, убил дака. Но сейчас он свел все концы с концами. Выстрел, стон Фэла, крик Эхри.

Будь проклята вся эта гниль и дрянь!

Фэл лежал на земле. Эхри осторожно приподнимала его голову, зажимая свободной рукой его рану на груди. Кровь толчками пробивалась между ее пальцев и расплывалась на одежде муртианина.

Сило за свою жизнь повидал немало пулевых ранений. Фэлу осталось несколько минут.

— Фэл! Не покидай меня!

Он закашлялся. Его блуждающий взгляд казался растерянным.

— Я не… Я…

Сило наклонился и положил руку на его плечо, чтобы хоть как-то выразить свою поддержку, но Эхри заорала, чтобы он убирался. Он послушался. Фэл принадлежал ей, а не ему. Он ушел и не возвращался девять лет. Он не претендовал на звание друга.

Фэл сумел сфокусировать зрение на лице Эхри. Маска и очки казались неуместным барьером, разделившим их обоих.

— Мать идет, — прохрипел он.

— Нет! — воскликнула Эхри. — Нет!

В горле Фэла что-то булькало, он задыхался, членораздельная речь давалась ему с огромным трудом.

— Я… снова окажусь… здесь.

— Ты не умрешь, — проговорила она сквозь набежавшие слезы.

— И ты когда-нибудь… освободишь меня.

Эхри так и не смогла произнести ни слова из того, что хотела. Она погладила его ладонь с татуировкой и приложила к своей. Глаза Фэла прищурились в улыбке.

— Холодно, — прошептал он. И добавил с тихим смешком: — Почему мне… страшно?

Потом он замолчал. Сило принялся перезаряжать дробовик. Отсюда он мог видеть часть площади у ворот. Сражение продолжалось. Стреляли винтовки, трещали пулеметы, но ни одна из сторон не продвинулась ни на дюйм. В небе еще завывали «Эквалайзеры» с «Делириум Триггер».

Когда он закончил перезарядку, Эхри стояла на коленях возле тела своего мужа.

— Эхри.

— Заткнись, — бросила она. — Не смей говорить со мной.

Она обожгла его ненавидящим взглядом. Потом ткнула пальцем в огромную пушку, возвышавшуюся над ними.

— Займись делом! — рявкнула она, словно плюнула в него.

Сило устроился на сиденье и стал изучать рукояти управления. Трагедия не сразу уложилась в его рассудке. Фэл погиб. По его вине. Он считал, что больше не будет ощущать ответственности за чужую смерть, но ошибался. Его не тревожила лишь судьба тех, с кем он не был знаком.

Сило вздохнул. Идти вперед. Вот и все, на что способен человек. Иди и забудь о том, что разрушил на своем пути.

Наконец он собрался с мыслями и обнаружил, что управление орудием не представляет для инженера никакого труда. Муртианин опустил ствол, тот дошел до горизонтали и замер. Сило решил, что на расстоянии траектории полета снаряд начнет снижаться и этого вполне хватит. Он принялся разворачивать пушку к воротам, за которыми находились бараки рабов.

«За тебя, Фэл!» — подумал он и нажал на гашетку.

Ударив по ушам равномерным и оглушительным «бах-бах-бах», пушка выплюнула поверх крыш сверкающие трассирующие снаряды. Притяжение пригнуло их полет к земле, и они ударили точно в ворота, раздробив их на мелкие части. Сило изменил угол прицела, он начал осыпать снарядами стены и охранников, притаившихся у их подножия. Пулеметчики исчезли в туче каменного крошева, пыли и огня. Даки кинулись из укрытий врассыпную, муртиане убивали их на бегу.

Когда Сило отпустил гашетку, из разрушенного проема повалила грязная туча. Но вскоре она рассеялась. Он услышал многоголосые крики. Начался штурм. Кто именно атаковал — рабы, свободные муртиане или те и другие, — он не представлял.

Но он знал, что сегодня они победили.

Он немного посидел, тщетно дожидаясь ощущения триумфа. Все его мысли занимал Фэл. Тогда Сило выбрался из кресла стрелка. Эхри стояла неподалеку с винтовкой в руке. Ее суровые глаза были сухими.

— Ты со мной? — спросила она.

Он поглядел на Фэла. В муртианской культуре не предусматривалось церемоний проводов мертвых. Покойники являлись мертвой плотью, их души возвращались к Матери.

— Пожалуй, побуду здесь, — произнес он по-вардийски. — Нет особого желания убивать.

Эхри фыркнула.

— Может, тебе это и надо, — сказала она и, перебравшись через бруствер, побежала вниз по склону туда, откуда доносились звуки боя.

Сило проводил ее взглядом и опустился на колени рядом с Фэлом. Снял с него маску и очки.

— Может, мне и надо… — пробормотал он.

На дне карьера творился ад.

Здесь туман сгустился до предела. Все стреляли в любые подозрительные тени. Из мрака вылетали пули, посланные наугад. Джез находилась где-то поблизости. Она пребывала в демоническом состоянии, и ее крики напоминали вопли доисторического чудовища. Словно кто-то воскресил и выпустил сюда одного из гигантских хищников, населявших Аталон в древние времена.

Фрей и его спутники укрылись за машиной, оснащенной длинной стрелой с буровой головкой на конце. Она была припаркована у стены карьера. Харкинс ни на что не годился — от каждого возгласа Джез он начинал трястись и бормотать что-то бессвязное. Ашуа почти непрерывно приплясывала на месте от переполнявшей ее энергии. Крейк вертелся подле Бесс. Демонист проверял, не получила ли она повреждений и шептал голему успокаивающие слова. Пинн уже мог держаться на ногах, но пребывал в горячке. Он вещал себе под нос чушь о том, как он выиграл сто гонок подряд и стал истинным героем небес. Малвери, наскоро перевязав Арриса, объявил, что пилот в порядке, но с полетами надо повременить.