— Я не стану этого делать, — произнесла девушка чуть севшим голосом, но очень уверенно и твердо.

— Мисс Эвериан, вы забываете о вашем друге, который в эту минуту испытывает ужасную, ни с чем не сравнимую боль.

— Напротив, я очень хорошо об этом помню, — она сощурилась, — я ничего не стану делать. Я даже слышать об этом ничего не хочу до тех пор, пока вы не снимете руну.

— Тогда вы тем более не будете этого делать, — Римериенн покачал головой, — сделайте то, о чем я вас прошу — и я сниму руну.

— Просите? Это просьба?

— В моем положении я могу только просить.

— Ах ты, подлая скотина! Он просит! — вскипела девушка, — все, что вы тут натворили — совершеннейшая подлость от начала и до конца! До чего же вы омерзительны! Когда я сниму заклятия, вы и подавно не захотите убрать «Боль»!

— Вам придется поверить мне на слово.

— Ваше слово для меня ничего не значит. Пустое место. Пф, — она сдула с руки воображаемую пыль, — подлец никогда не держит слова. Какие иные гарантии вы можете мне предложить?

— Вот это, — и Римериенн вынул из кармана листок бумаги, — здесь находится та парная руна, которую я использовал. Можете взять, но прочесть сможете лишь тогда, когда исполните то, о чем я вас прошу. На листе заклятие Доверия.

— Откуда я знаю, что там написано? — и Ариана скорчила презрительную гримасу, — не сомневаюсь, на бумаге вы столь же лживы, что и на словах.

— Клянусь вам именем моей утраченной возлюбленной, что там начертано именно то, что вам нужно, — размеренно произнес эльф, — и если я нарушу эту клятву, то никогда не смогу с ней встретиться, ни в этой жизни, ни в следующей.

Бумага в его пальцах вспыхнула красноватым светом и тут же вернулась к своему изначальному облику.

— Вас это устроит? — спросил Римериенн как ни в чем не бывало.

Помедлив, Ариана протянула руку и взяла сложенный вчетверо листок.

— Где руна?

— Идите за мной.

Он развернулся и направился вперед. Идти пришлось совсем недолго, потому что все необходимое находилось в том самом склепе, за стеной которого пряталась когда-то Ариана.

Внутри склеп был темен и мрачен, несмотря на несколько факелов по стенам. В центре квадратного помещения находился высокий постамент, по бокам весь исписанный эльфийскими письменами, которые девушка могла бы прочесть, если бы захотела. В Академии они изучали язык эльфов, и она довольно неплохо могла на нем изъясняться.

На постаменте совершенно неподвижно лежала юная девушка в изящном одеянии и с распущенными белокурыми волосами. Глаза у нее были закрыты, губы плотно сжаты, но даже в таком виде она была чудо, как хороша.

— Она почти совершенно похожа на Мелиэрвиенн, — вполголоса произнес эльф, — поразительное сходство. Когда я впервые ее увидел, у меня и возник этот план.

— Неужели, вы не понимаете, — повернулась к нему Ариана, — то, что вы делаете — это чудовищно! Вы подумали о ее душе? Вы хотите изгнать ее вон из собственного тела. Вы хоть представляете, какое наказание вас ожидает?

— Меня совершенно не волнует наказание, — он пожал плечами, — кстати, и ее душа меня тоже не тревожит. Мисс Чармейн Веррел — пустая и скучная особа, полная родовой спеси и презрения ко всем, кто находится ниже нее.

— Ну, уж если такой тип, как вы, имеет право на существование, то она — тем более, — отрезала девушка.

Римериенн внимательно посмотрел на нее и улыбнулся.

— Мисс Эвериан, вы мне очень нравитесь. Вот уже полчаса вы меня оскорбляете и поносите на чем свет стоит, но вот, что парадоксально, от этого нравитесь мне еще больше. Вам идет быть сердитой, но еще больше вы хорошеете, когда улыбаетесь.

— Не заговаривайте мне зубы. Где руна?

— У изголовья, — он указал, где именно, — там же и описание ваших действий.

Ариана шагнула к постаменту и провела рукой над его поверхностью. Это движение вышло у нее совершенно машинально, просто по привычке. Когда поблизости находился эльф, подобный Римериенну, от него непременно следовало ожидать какой-нибудь пакости.

— Там нет ловушки, уверяю вас, мисс Эвериан. Но вы все-таки проверьте, раз мои уверения для вас ничего не значат.

— Не сомневайтесь, — подтвердила она.

Но ловушки в самом деле не было. Девушка взяла лист бумаги и развернула. Пробежала глазами строчки.

— Одиннадцатикратная, — сказала она вслух.

— Совершенно верно. «Жизнь» — очень ценная руна, и как всякая ценная вещь, слишком хорошо охраняется.

В парах встречались руны, которые были для Арианы неизвестными. Но эльф сделал всю черную работу и последовательность действий была разложена по полочкам. Оставался сущий пустяк. Всего-навсего начертать пять рун одну за другой. Но увы, это легче было сказать, чем сделать.

Помня о времени, которое ей отпущено, Ариана несколько долгих минут вглядывалась в линии, чтобы они намертво запечатлелись в ее памяти. Когда же это наконец произошло, она принялась за дело. Не самое легкое дело. И если уж на то пошло, «Сила» и все, что с ней было связано, казалось теперь просто пустяком и ерундой, не стоящей внимания.

Как будто простая и не таящая никаких особенных сюрпризов руна «Отчаянье» была в чем-то даже хуже, чем «Боль» или «Ужас». Ариане нестерпимо захотелось наложить на себя руки. Так сильно, что бороться с этим было практически невозможно. Она несколько раз ударилась головой о каменный постамент в надежде расшибить себе лоб и чуть не потеряла сознание, а потом без перехода попыталась перегрызть себе вену на левой руке. Но именно боль и помогла ей слегка прийти в себя и одуматься. А руна «Надежда» и оказалась нужным противодействием.

Когда последняя руна была снята, девушка опустилась на пол в полном изнеможении. Ей не хотелось шевелиться, телом овладела всепоглощающая усталость. Она прикрыла глаза, перед которыми вертелись огненные круги, и тут что-то твердое ткнулось ей в руки.

— Возьмите это, — проговорил Римериенн, подавая ей каменную табличку, — это поможет.

«Сила». Ариана покрепче сжала ее в пальцах и приподняла веки. Еще через две минуты попыталась подняться на ноги и это у нее получилось еще лучше, хотя эльф и поддержал ее. Девушка хотела, было, отпихнуть его, но не стала. Любая поддержка сейчас, даже такая, была кстати. А разберется она с ним потом.

Сила медленно и неуклонно наполняла ее, словно сосуд водой, от макушки до мизинцев ног. Теперь ее в ней было больше, чем достаточно. Ее было даже много. Столько, сколько никогда не бывало раньше.

Преодолев искушение подержать табличку как можно дольше и впитать все, что там было, Ариана положила ее на постамент.

— Вы помните, что следует делать? — спросил у нее Римериенн.

— Тут написано, — она указала на лист бумаги, — и заклинание тоже. Я его запомнила, спасибо.

Он покачал головой.

— Вы все еще сердитесь на меня?

— О нет, не сержусь. Я в бешенстве.

Девушка открыла ларец и достала руну «Жизнь». Та вмиг запульсировала у нее в руках. Пальцы чувствовали ровное, непрекращающееся биение. Создавалось впечатление, что Ариана держит в руках большое сердце странной формы.

Она возложила табличку на грудь неподвижной мисс Веррел. Ей ужасно не хотелось этого делать, это было ужасно, отвратительно, гадко, это было почти противоестественно. Даже не убийство, а нечто гораздо более худшее. Но у нее не было выбора. Точнее, выбор был. Правда, это был не тот выбор, который следовало приветствовать. Либо она спасет жизнь незнакомой девушки посредством удержания ее души в теле, либо — жизнь или рассудок Коаллена, которые уже висели на волоске. Так что, неудивительно, что Ариана сделала выбор в его пользу.

Легко коснувшись поверхности руны указательными пальцами обеих рук, девушка принялась читать заклинание. Римериенн не сводил с нее напряженного взгляда, словно ожидая, что она в любую секунду может сбиться или сказать не то, что нужно. Но Ариана всегда легко запоминала любые тексты, а уж тем более, магические. Особенно, магические.