Я посмотрел на друга. Точно! У Андрюхи же брат тоже близнец.

Бля, совсем я отупел сидя на жопе у бабской юбки.

— Слушай, а ты чувствуешь Илюху? Правду говорят, что вы переживаете эмоции друг друга?

Ворохов задумчиво почесал подбородок.

— Ну, вообще-то, да. Особенно, когда брату опасность грозит. Было пару раз, нас эта чуйка спасала.

Интересно, Варя тоже чувствует сестру? Почему тогда думала, что та мертва?

Мать же твою…

Мозг закипает и я чувствую, что запутываюсь в этой долбаной паутине с каждым днём всё больше.

Передо мной сидит женщина лет пятидесяти и недовольно поглядывает на меня из-под очков.

— Молодой человек, вас стучаться не учили?

— Меня может и учили, но всё равно не стану, — ухмыляюсь ей и устраиваюсь поудобнее в кресле напротив.

Неужели по моей харе не видно, что я никогда не стучусь? Ох, уж эти училки.

— Чем обязана, раз уж вы так врываетесь ко мне в кабинет? — важно выпячивает грудь или, скорее, то, что от неё осталось.

Бабы…

В любой ситуации жаждут выглядеть привлекательно, несмотря на возраст.

А возраст директрисы мне на руку. Она должна помнить Варю и её сестру.

— У меня к вам очень щепетильное дельце, Таисия Павловна, — без прелюдий водружаю ей на стол пухлый конвертик и глаза директрисы лезут на лоб.

С минуту она поглядывает то на конверт, то на меня, а затем картинно закатывает глаза.

— Ах, ну как же я сразу не догадалась! Вы папа Лёши Шапкина? И не просите, после его последней выходки…

— Нет, Таисия Павловна, к Лёше Шапкину я не имею никакого отношения. Меня интересуют школьные архивы и ваша память, — достаю из кармана сигареты, но вовремя вспомнив, что нахожусь в школе, кладу их обратно.

Директриса с прищуром осматривает меня, а затем тянется к конверту.

Открыв его, выпучивает глаза ещё больше и медленно выдыхает.

Она за всю свою педагогическую карьеру не видала такой суммы. Даже жаль становится. Сколько таких «Марь Ванн» впроголодь живут, потому что детей решили учить, а не на спине с раздвинутыми ногами отрабатывать?

— И что конкретно вас интересует? — спрашивает настороженно, словно прощупывая почву.

Ежу понятно, что такие бабки просто так не дают. Боится.

— Я хочу узнать в подробностях о двух девочках-близнецах, которые учились у вас лет двадцать назад. Фамилия Земские о чём-нибудь говорит вам?

Наблюдаю как женщина бледнеет и застывает в позе испуганной мартышки.

Кажется, Варькин папашка и здесь побывал, а иначе, чего ей так волноваться?

— Знаете, я не помню никаких Земских и никаких близняшек тем более. И взяток я не беру! Поэтому, будьте так любезны, заберите свои деньги и освободите помещение! — директриса быстро очухалась и швырнула мне конверт обратно.

Тааак, блять!

Начинается.

Вот такой реакции я и ждал. Значит, Павловна в курсе.

— Послушайте, Таисия Павловна… — начинаю миролюбивым тоном, а зря.

Директриса подхватывается на ноги и не своим голос визжит на меня, так, что лопаются перепонки в ушах.

— Убирайтесь вон! Иначе, я буду вынуждена позвать охрану.

— И что мне сделает твоя охрана?! — я кладу руки на стол, борясь с желанием вытащить ствол и положить его рядом.

Наверное, это будет уже лишним.

— Да что вы себе позволяете?

— Я пришёл за информацией. И без неё не уйду. А вы можете хоть в Гаагу звонить. Мне по боку. Ну так что, по чашечке кофе и начнём? — толкаю конверт к ней и наблюдаю извечную картину, когда человек мечется между желанием заиметь денег и страхом.

И я знаю, что победит алчность. Всегда побеждает.

Директриса помялась ещё пару минут и, тяжело вздохнув, нервным движением убрала бабки в ящик стола.

— Вы же понимаете, что эту информацию разглашать нельзя?

— Не беспокойтесь. Это для личного пользования.

Впервые за долгие годы я позволила себе расслабиться и пройтись по магазинам, как раньше. Уже и позабыла, как любила шоппинг…

Правда, шоппингом я бы не назвала наши с Лилей скромные потребности. Так, повод выйти из дома.

Банковскую карту, которую мне всучил Каинов я так и оставила лежать на дне сумочки. Уж в чём в чём, а в его подачках я не нуждаюсь. Выходя из своих возможностей, прикупила пару новых джинсов, свитеров и новые сапожки для Даны. Очень надеюсь, что скоро она сможет их надеть… По крайней мере, будут хорошим стимулом.

Немного раздражал мордоворот Василий, что неустанно следовал за нами, как тень.

Вернее, конечно, раздражал не он, а тот факт, что его приставил Каинов. Впрочем, он нам не мешал и за то спасибо.

Общество Лили благотворно повлияло на настроение и я даже позволила себе шалость — купить кружевное чёрное бельишко.

Почему-то сразу же подумала, что Каинов оценил бы… Дура!

— А я вот это белое хочу, — Лиля покраснела и застенчиво улыбнулась. — Андрею нравится такое…

Я засмеялась, но поймав на себе непонимающий взгляд Лили осеклась.

— Извини, просто ты такая… — я занервничала, силясь подобрать подходящее слово.

— Инфантильная? — девушка грустно улыбнулась.

— Нет! Ты что? Нет, конечно! Я хотела сказать чистая и невинная, — стало неловко от того, как она восприняла моё замешательство.

— Да всё в порядке. У меня и друзей нет из-за этого. Все считают меня наивной и несовременной, — беззаботно пожала плечами. — Раньше сильно расстраивалась из-за этого, а сейчас… Как-то всё равно. Главное, что Андрею я нравлюсь такой, какая есть.

В её глазах было столько любви, что я невольно вспомнила себя в её возрасте. Я так же восхищалась Димой. Просто млела от одного его взгляда. Умирала от каждого прикосновения и поцелуя.

— А Андрей… Он не обижает тебя? — даже не представляю, зачем я спросила об этом.

Просто вырвалось.

Но, увы, слов назад не забрать.

Лиля звонко засмеялась и по-дружески взяла меня под руку.

— Андрей с меня пылинки сдувает. Он бывает, конечно… Не в настроении. Но меня никогда не обижает. Говорит, я его Ангелочек, — счастливая улыбка Лили говорила сама за себя и слова тут лишние.

Я вздохнула.

Хорошо, что эта девочка не знает, насколько тонкая грань между любовью бандита и его ненавистью. Искренне надеюсь, что никогда не узнает.

— А может в кафе зайдём, чайку попьём? — Лиля кивнула в сторону фуд корта.

— Ой, я не знаю… Меня Дана ждёт. Может к нам поедем? Там и чайку… — внезапно подступившая к горлу тошнота заставила схватиться за горло.

Голова закружилась и я, оперевшись на руку Лили закрыла глаза.

— Варь! Что с тобой? — услышала обеспокоенный голос девушки и медленно осела на пол.

Я глотала разбавленные водой капли валерьянки, не чувствуя вкуса и не ощущая собственного тела. Словно парализовало каждую мышцу. Лиля успокаивающе поглаживала меня по руке и, похоже, не совсем понимала, что происходит.

— Варь… Почему ты так испугалась? Это же хорошо! Дети — это прекрасно! — девушка смотрела на меня с недоумением.

Вот как ей объяснить, почему я не хочу ещё одного ребёнка. Да и дело-то не в ребёнке. Дело в его отце. Если Каинов узнает о беременности…

Нет, этого нельзя допускать.

Я должна разобраться с этой ситуацией как можно быстрее.

— Пообещай, что не скажешь никому. Даже своему Андрею. Особенно Андрею! — я встряхнула Лилю так сильно, что она вскрикнула.

— Ты что, Варь?..

— Пообещай!

— Хорошо, обещаю, — как-то неуверенно протянула девушка, а меня затрясло от злости.

— Лиля!

— Хорошо! Хорошо! Не скажу! Обещаю! — она выставила руки вперёд, словно защищаясь от меня. — Но почему, объясни? Ты хочешь сделать аборт? — казалось, само слово «аборт» наводит на неё непреодолимый ужас.

Да что там на неё.

Меня саму колотило от одной мысли, что придётся убить собственного малыша. Пусть он пока всего лишь зародыш, но ведь уже живой…