— Варюш… Давай перемирие объявим, а? — сглатываю, глядя на её губы — покрасневшие и припухшие.

— Дим…

— Не надо, Варь. Не говори ничего. Просто будь со мной, кроха. Давай забудем о том, что было? Я клянусь тебе, что никогда не обижу. Клянусь, что ты никогда не будешь плакать. Варь? — поднимаю её лицо за подбородок и встречаюсь с глазами, полными слёз.

— Я не могу тебя простить. Не могу, Дима, — вырывается, а я и не держу.

Тупо пялюсь в одну точку, пока она убегает от меня, громко всхлипывая.

Дела.

У меня были дела.

Достаю с кармана блядскую записку и столбенею.

«Не ищи её!», — всего три слова размашистым мужским почерком.

— Ну, что будем делать с этим выблядком? — Андрюха, прищурившись, наблюдает за врачишкой, что уже очухался и пытается подняться на ноги. — Вальнём может? Разумеется, после того, как расскажет всё.

И я бы так сделал ещё месяц назад. И рука бы моя не дрогнула.

А вот сейчас как-то не комильфо совсем.

Не потому, что вдруг любовь к человечеству во мне проснулась, а от того, что не хочу руки марать кровью. Пусть даже такого ублюдка.

У меня дочь есть. Скоро ещё один ребёнок будет.

Не хочу, чтобы за мои грехи они страдали.

И так столько дерьма в жизнь Даны и Варьки привнёс, что не расхлебать его до конца жизни.

— Пока не знаю. Но точно не здесь. Не в гараже моего дома.

Не в то время, когда там, на втором этаже, моя жена укладывает спать дочь.

Хочу к ним. До трясучки хочу.

Но, разумеется, сначала дела.

Пока я в «Санта-Барбару» с Варькой играл ублюдки добрались уже до моего дома.

— Понимаю, — кивает Ворохов и приседает на корточки рядом с докторишкой. — Слушаем тебя внимательно.

— Скажу! Скажу, мужики, только не убивайте! У меня сестра болеет, а в клинике я столько не заработаю. Вот и пошёл на это, — хватается за голову в приступе паники.

Только не верю я ему. Гнилью воняет от этой мрази. До блевоты.

— А сестру ты ко мне подослал, чтобы я избавил её от мучений, да?

— Она сама хотела! Сама! Просила меня, чтобы к тебе пустил! Влюбилась дура!

— И ты отпустил сестру к такому уроду? — смеюсь, ибо действительно смешно до коликов в животе. Только смех этот злой, оставляющий во рту горечь. — Заботливый ты наш, если хочешь спасти свою шкуру, рассказывай, кто такие «они»? Я жду.

Он вздыхает, нервно кусая губы. Видимо, прикидывает на какую сторону выгоднее перебраться. Победителем среди ублюдков всё-таки оказываюсь я.

— У Кати покровитель есть…

— Ну?! — Змей, судя по всему, подзадолбался вытаскивать из этой мямли по слову и сейчас уничтожает докторишку, правда, пока только взглядом.

— Северов Матвей. Это он её спонсирует и защищает.

Север.

Такого поворота я, конечно, не ожидал.

Не хило так Катя эта пристроилась. «Коллеги по цеху» обзавидуются.

Матвей Северов, пожалуй, будет ещё ублюдочнее, чем я.

Неуправляемый беспредельщик.

Из девяностых он выплыл по морю из крови и костей.

Единственный, с кем я никогда не имел дел. Но, похоже, время пришло.

Ворохов присвистывает и его ухмылка становится шире.

— А вот это уже интересно! Неужели у нас стоящий противник, наконец, появился? Бля, я уж думал, концы отдам от скуки!

Не могу сказать, что разделяю радость Змея, но как-то, в принципе, плевать.

Север так Север.

Мне похрену кому зубы крошить.

— Где его найти?

— Не знаю. Он сам на связь не выходил, своих головорезов присылал… Вы поймите, если бы я отказался помогать, он бы грохнул меня! — скулит жалкий червяк и на этот раз я ему верю, коль речь идёт о Севере.

Поднимаю сморчка с пола и с силой припечатываю к стене.

— Забирай свою сестру и чтобы завтра уже вас не было в городе, а иначе, яму будете рыть вместе. Вместе в неё и ляжете. Ясно?

Кивает, как болванчик и размазывает по харе слёзы.

Мерзкое зрелище. Жалкое и отвратительное.

— Дим, я, конечно, ничего не стану говорить… — Ворохов хмурится и, судя по всему, не одобряет моё решение. — Но ты хорошо подумал?

— Вот и не говори ничего, Андрюх.

— Как знаешь, — пожимает плечами и, закурив, облокачивается о капот моей изуродованной тачки.

Думаю, и так понятно, что Север сам пришьёт врачишку за стукачество.

— Севера сейчас не так легко выцепить. Он, говорят, затворником стал. Но о его местонахождении должен знать Илюха. У него вся братва на мушке, — Андрюха не без удовольствия наблюдает, как Васёк вытаскивает сморчка из гаража, как дохлую скотину — за ногу.

— Поехали, значит, к твоему брату, — с жалостью смотрю на свой затраханный внедорожник и иду к черному «мерсу», который не заводил года два.

С ещё большим сожалением думаю о том, как бы хорошо было сейчас лечь рядом с Варей, сгрести её в охапку, вдохнуть грёбаный «Кря-кря» и отрубиться хотя бы на пару часов.

— С Вари и Даны глаз не спускать, — кидаю парням и сажусь в машину.

За мной запрыгивает Андрей и я выезжаю из гаража.

— Как там у тебя со своей? — осторожно интересуется Ворохов, словно с мнительной бабой разговаривает.

В принципе, в разговорах с бабами у него поменьше такта.

— Да никак. Дочку потихоньку на ноги ставят, а она носит ещё одного ребёнка. И всё равно не хочет меня видеть, — кривлюсь, будто лимон сожрал и в руль до скрипа кожи пальцами впиваюсь.

— Хреново, — вздыхает и снова закуривает. — Ты бы её приструнил, а то дети ведь всё видят и чувствуют.

Меня разбирает дикий хохот и впору сразу в больничку.

— Ты на зоне авторитетным психологом не подрабатывал?

— Ой, пошёл ты на хрен. Я ему дело говорю, а он тут байки травит, — как-то ненатурально обижается Змей и включает музыку.

И сам знаю, что он прав.

Да только не могу я на Варьку давить. Тем более сейчас. С настроением ещё у неё целая беда. То злится, то ревёт.

А я за них боюсь.

За Дану, за Варю. За будущего сына или дочь.

Давно ничего не боялся. Жил, как в аквариуме. А теперь такое ощущение, что вокруг враги, а моя семья под прицелом.

— Какого хрена вам не спится? — зевает заспанный Илюха и меня гложет зависть.

Я уже и забыл, когда спал по человечески.

Лет десять назад…

В объятиях своей молодой жены, которую, думал, никогда не потеряю.

— И тебе привет, братишка, — Змей обнимает брата и заглядывает ему за спину, где стоит жена младшего Ворохова.

— Привет, кнопка, — подмигивает ей Змей и она, засмущавшись, кивает.

Надо же!

Впервые вижу, чтобы Андрей так нежно разговаривал с бабой, разумеется, его Лильку я во внимание не беру. То своя.

Опять мысленно возвращаюсь к Варе и хочется мне удавиться. Как мог вообще просрать свою жену? А с другой стороны… Что, нужно было взаперти держать, как братья Вороховы своих?

Да, тогда и подозрений не было бы. И обвинений никаких.

— Иди спать, Ариш. Я позже приду, — Илья поворачивается к жене и смотрит на неё несколько секунд, пока та, наконец, соображает и уходит в комнату.

— Пойдёмте, тяпнем, что ли. А то я родного брата раз в месяц вижу и то по делу, — недовольно ворчит Илюха, на что Змей лишь закатывает глаза.

Спустя полчаса мы уже довольно расслабленные, но не поддатые. Отчего-то коньяк пьётся, как вода и я даже не чувствую вкуса.

Понемногу превращаюсь в зомби, блять.

— Ну что я могу сказать, Дим? — Илюха поджимает губы, как будто готовится сказать что-то, что мне не понравится.

Не беспокойся друг. Всё и так хреново.

— Я, конечно, могу устроить тебе встречу с Севером. Но ты сразу-то с копьём не беги на него. Ты же понимаешь, что начинать войну из-за какой-то девки — глупость. Пусть даже она твоя родственница. Тем более, сам говоришь, она — шлюха.

Перетрите с Севером нормально, к чему сразу за вилы хвататься? Вы же «старшие», мать вашу.

Я выпиваю содержимое пузатого бокала и со звоном ставлю его на стол.