— Отпусти, — попросила я.

— Уверена? — уточнил он.

Сейчас я не была уверена ни в чем: сердце трепыхалось как пойманная птичка, губы горели от поцелуев, а внизу живота сладко тянуло. Гарри склонился и легонько поцеловал меня, точно дразня.

— Да, — выдохнула я, прикрыв ресницы и невольно желая продолжения.

— Ты ведь тоже хочешь этого, Кэти, — прошептал он, легонько целуя мою шею, прикусывая мочку уха. — Признай. Иначе зачем все это?

— Что?

Его поцелуи не давали мне сосредоточиться, но я понимала — что-то не так.

— Книжка о драконах, к примеру. Ты хорошо ее изучила, чтобы понравиться мне.

— Комфорт постояльца…

Гарри вдруг лизнул мою щеку и заглянул мне в глаза.

— А клад? — спросил он.

— А что клад? — состроила я невинное лицо.

— Ты сама нарисовала эту карту и подсунула ее мне, — ошарашил меня Гарри. — Она новехонькая была. У меня испачкались пальцы от чернил, когда я взял ее в руки. Ты хотела провести со мной время наедине, признайся.

— Это все магия, — выпалила я. — Тот ссыльный был драконом, вот и…

— Нет у драконов никакой магии, — отрезал Гарри. — Мы воплощение стихий. Это другое. К тому же знаменитый ученый уделил бы внимание масштабу.

Это слово и Виктор говорил, надо было доверить карту ему. Гарри поцеловал меня, так сладко, и, вторя поцелую, вновь прогремел далекий раскат грома.

— Но цветочки ты нарисовала очень красиво, — похвалил он меня. — Специально выбирала самые романтичные места, где больше нет ни души? Чтобы нам никто не помешал?

— Нет… То есть, да, я нарисовала…

— Значит, тоже влюбилась в меня, с первого взгляда, — подытожил Гарри. — Ты сказала, только по любви. Так вот она.

Очередной поцелуй обжег мои губы. Герен отпустил запястья, принялся вновь расстегивать пуговки на моем платье, накрыл ладонью грудь.

— Нет, — прошептала я, упираясь ему в плечи руками.

— А как же звезда? — холодно спросил Гарри, посмотрев мне в глаза, и я онемела от неожиданности.

Он все знает? Откуда? Давно?

— Как сильно ты хочешь эту звезду, Кэти? — поинтересовался он.

— Не настолько сильно! — выпалила я и, оттолкнув его, вскочила с травы.

Мои пальцы дрожали, когда я застегивала пуговки, а сердце так и стучало. Как это произошло? Почему я позволила ему зайти так далеко? И что теперь делать? Отпираться?

Гарри тоже поднялся, стряхнул с рукава приставшую травинку, и посмотрел на меня в упор.

— Ты меня обманула, — сказал он.

По глазам видно — отпираться поздно. Что ж, значит, скажу все как есть.

— Видимо, не обманула, раз ты сразу понял, что карта — фальшивка, — ответила я, расправив плечи и как-то разом успокаиваясь. — Почему молчал?

— Мне было интересно. Я думал, клад — лишь повод.

— Значит, ты обманулся сам, — отрезала я. — Что-то себе придумал — сам и виноват. Да, я подсунула тебе эту карту. Да, мне хотелось, чтобы ты полюбил Лоханки и решил остаться даже после ссылки.

— Ага, стал бы очередной местной достопримечательностью, — кивнул Гарри. — Вроде Франтика. Только он с лютней, а я — дурачок с лопатой, который ищет несуществующее сокровище. Ты посмеялась надо мной!

Мои щеки запылали как от пощечин. Я не хотела обидеть дракона, но со стороны это действительно выглядит как насмешка. Я пыталась использовать его слабости против него же.

— Я ходила вместе с тобой! — напомнила я. — Разве это было так уж плохо? Прогуляться по свежему воздуху…

— …побегать от гусей, — подхватил Гарри, кивнув. — Нет, это не было плохо. Это было хорошо. Мне нравилось проводить с тобой время, Кэти, и я думал, что тебе тоже нравится. Думал, это искренне. А ты искала выгоду. Как всегда.

— Разве нельзя совмещать?

— Можно, — согласился Гарри. — Но тогда не надо вешать мне макароны на уши, или как ты там говорила. Мол, я не такая, только по любви…

— Я именно такая!

Он усмехнулся, его взгляд скользнул вниз, и я, спохватившись, быстро застегнула оставшиеся пуговки.

— А что насчет ребенка от дракона? — спросил он тоном, от которого меня мигом кинуло в озноб. — Ты собиралась завести собственного исконника. Родить его. Раз уж оставить дракона в Ругалках не выходит.

— Рен Кухт, — поняла я. — Это он тебе сказал.

— Скажешь, не было такого? — спросил Гарри, не сводя с меня взгляда, который будто проникал сквозь кожу.

— Было, — ответила я, вскинув подбородок. — Но я соврала.

— Тебе не впервой, — хмыкнул он.

— Да, — согласилась я. — Не впервой. Городничий сказал, чтобы я не становилась между тобой и его прекрасной дочерью Мэриан. Мол, вы с ней подходящая пара, а безродная сиротка вроде меня герену разве что на разок. Мне хотелось его задеть, но он был прав.

— Я и Мэриан? — возмутился Гарри — Да на такое я пойду разве что в страшном сне!

— А со мной разок не прочь, да? Прямо на травке.

— Не прочь, — не стал отрицать он. — Так и ты тоже. Ты целовала меня в ответ, Кэти, — Гарри шагнул ко мне, и я попятилась, обхватив себя руками. — Тебе ведь нравилось…

Нравилось. Я, видимо, еще и гулящая, потому что хотела не только поцелуев. Что-то во мне и сейчас тянулось к дракону. Хотелось сорвать с него шелковую рубашку, провести пальцами по гладкой коже, попробовать ее на вкус… Ведьмина кровь кипела и требовала продолжения, и Гарри, будто почувствовав что-то, сделал еще один шаг.

— Может, мне просто нравится целоваться, — заявила я. — Не только с тобой.

— А с кем? С твердолобым кузнецом? — вскинулся он, гневно раздувая ноздри.

— Хоть бы и с ним! Он, по крайней мере, сделал мне предложение! Видел единорога на крыше? Его подарок.

— Я тоже хотел на тебе жениться! — выпалил Гарри, и я уставилась на него в изумлении.

Дракон вдруг мечтательно улыбнулся, и в его глазах снова расцвела небесная лазурь.

— Проснулся сегодня утром и думаю, люблю ведь ее, — проговорил он нежно. — И золотые волосы, и улыбку, и характер. И то, как она ходит, и как готовит, и как торгуется за морковку. И глаза ее зеленые, и нежные руки, и то, как она смотрит на меня… А ты это ради звезды. Золото оказалось фальшивым.

Он махнул рукой и пошел в сторону от деревни, а мои волосы взметнулись от внезапного порыва ветра и хлестнули меня по лицу. Цветы склонились, деревья зашумели все разом, а туча, которая была далеко, вытянула черные лапы над лесом.

Любит? Меня? Хотел жениться?

— Если бы ты любил меня, то не поверил бы чужим словам, — сказала я ему в спину. — Ты бы сперва дал мне возможность объясниться.

На душе стало так горько, как будто я потеряла что-то важное, ценности чего даже не успела понять. Хотелось плакать и бежать за драконом, но я осталась на месте. Толку объяснять и доказывать, если он уже все решил.

Солнце скрылось за тучами, бабочки спрятались от надвигающейся бури, и вокруг словно сгустились сумерки. Гарри остановился у края луга и, склонившись, поднял обрывок веревки.

— Если бы ты любил меня, то не пытался бы обесчестить, — тихо добавила я.

— В плотской любви нет никакого бесчестья, — возразил Гарри. — Кэти, тут кровь.

Я нехотя подошла к нему и уставилась на огрызок веревки, на котором виднелись бурые пятна. Сбоку от лужайки торчал колышек, на котором тоже болталась измочаленная привязь, а трава вокруг была вытоптана и объедена, хотя рен Кухт, которого я отныне и на порог не пущу, запрещал пасти скот на заповедном лугу.

— Коза сорвалась, — буркнула я. — Или же волки помогли.

Вообще-то волков у Лоханок давно не видели, но такую веревку коза бы не порвала. Мне снова почудился запах тления, как будто здесь, под цветами, что-то гниет. На щеки упали первые капли дождя, и я даже порадовалась: если расплачусь, никто не заметит. Развернувшись, я пошла прочь.

Гарри бросил веревку в траву и обернулся вслед Кэти. Она задела его куда сильнее чем Петер с насмешками о несостоятельности дракона, но на дуэль ее не вызовешь. Хотя очевидно, что противник Кэти опасный: заставляет терять голову и ранит в самое сердце.