– Эх! – сказал Пенкроф. – Вместо хлеба водоросли, вместо жареного мяса сырые моллюски и сосновые ядрышки на десерт – вот самый подходящий обед для людей, у которых нет ни одной спички в кармане!

– Знаешь, Пенкроф, нам, по-моему, пока не на что жаловаться, – заметил Герберт.

– Я и не жалуюсь, мой мальчик, – ответил Пенкроф. – Я только хотел сказать, что за эти дни мы слишком мало ели мяса, да, кажется, не скоро попробуем его снова!

– Топ что-то нашел!.. – воскликнул Наб, бросившись в чащу, где слышался громкий лай собаки, к которому примешивалось какое-то странное хрюканье.

Пенкроф с Гербертом побежали за Набом. Топ, по всей вероятности, нашел какую-то дичь, и охотникам надо было не упустить возможность раздобыть мясо.

Пробравшись через кусты, охотники увидели, что Топ вцепился в ухо какого-то небольшого животного, стараясь его свалить. Животное было очень похоже на небольшую свинью, вернее, на поросенка. Оно имело около двух с половиной футов в длину и было покрыто грубой редкой щетиной темно-коричневого цвета, более светлой на животе. Его лапы, которыми оно сильно упиралось в землю, оканчивались пальцами с когтями, соединенными перепонкой. Герберт сказал, что это дикий кабан, один из самых больших представителей отряда грызунов.

Между тем кабан не пытался отбиваться от собаки и только тупо вращал глазами, заплывшими толстым слоем жира. Может быть, он испугался людей, которых видел в первый раз.

Наб уже собирался ударить кабана дубинкой, как вдруг животное вырвалось из лап собаки и, оставив в зубах Топа клочок своего уха, с громким хрюканьем кинулось на Герберта. Едва не опрокинув растерявшегося юношу, оно в ту же минуту исчезло в зарослях.

– Ах ты, подлая! – закричал Пенкроф.

Все три охотника бросились вдогонку по следам Топа, но в ту самую минуту, когда пес почти настиг кабана, тот неожиданно скрылся в большом болоте среди вековых сосен. Наб, Герберт и Пенкроф в удивлении остановились. Топ прыгнул в воду, но кабан, вероятно, спрятался на самом дне и больше не показывался.

– Подождем, – сказал юный натуралист. – Он скоро выплывет на поверхность подышать воздухом.

– А он не утонет? – спросил Наб.

– Нет, – ответил Герберт, – потому что у него пальцы с перепонкой. Это почти земноводное животное. Будем его караулить!

Топ плавал в воде. Пенкроф с товарищами окружили болото со всех сторон, чтобы отрезать кабану отступление, и стали ждать.

Герберт не ошибся. Несколько минут спустя кабан выплыл на поверхность. Одним прыжком Топ вскочил кабану на спину, не давая ему снова нырнуть на дно. Наб бросился в воду и с торжеством вытащил кабана на берег, где прикончил его ударом дубинки по голове.

– Ура! – крикнул Пенкроф, празднуя победу, и затем сейчас же прибавил: – Эх! Будь у нас спички, развели бы мы огонь, зажарили бы на нем свинку и обглодали бы ее до косточек.

Затем Пенкроф взвалил кабана на плечи и, определив по высоте солнца, что времени уже около двух часов дня, подал сигнал к возвращению.

Инстинкт Топа и на этот раз сослужил охотникам отличную службу, благодаря умному животному они легко нашли обратную дорогу домой. Через полчаса они уже подходили к повороту реки.

Пенкроф, как и в прошлый раз, быстро соорудил плот, хотя из-за отсутствия огня эта работа казалась ему бесполезной. Когда плот поплыл вниз по течению, охотники по берегу реки направились к своему убежищу.

Но, пройдя шагов пятьдесят, Пенкроф остановился и снова издал громкое «ура». Показывая рукой на утесы, он закричал:

– Герберт! Наб! Смотрите!

Над утесами вились густые клубы дыма.

Несколько минут спустя охотники уже стояли перед пылающим очагом. Сайрес Смит и Спилет были здесь же. Пенкроф, все еще продолжая держать кабана на плече, молча смотрел на них.

– Вот, Пенкроф, видите? – заговорил Спилет. – Теперь у нас есть огонь, настоящий огонь, на котором можно будет прекрасно зажарить чудесную дичь, которую вы принесли.

– Кто зажег огонь?.. – спросил Пенкроф.

– Солнце!

Гедеон Спилет сказал правду. Солнце действительно уделило частицу своего тепла, чтобы зажечь дрова, которые так ярко пылали в очаге. Пенкроф смотрел и не верил своим глазам. Он был так поражен, что даже не мог говорить.

– Значит, у вас была лупа, мистер Сайрес? – спросил Герберт.

– Нет, дитя мое, – ответил инженер, – но я сделал ее.

И он показал прибор, который заменил ему лупу. Это были просто два кружочка стекла, которые он снял со своих часов и с часов Спилета. Наполнив их водой и скрепив края мягкой глиной, изобретательный инженер изготовил настоящее увеличительное стекло, которое сосредоточило лучи солнца на охапке сухого мха и воспламенило его. Моряк внимательно осмотрел лупу, взглянул на инженера, но опять не сказал ни слова. Зато взгляд его был очень красноречив! Сайрес Смит казался ему если не божеством, то по меньшей мере сверхчеловеком. Наконец к нему вернулся дар речи, и он заговорил, обращаясь к журналисту:

– Запишите это, мистер Спилет, обязательно запишите это в вашу книжку!

– Записано уже, – ответил тот.

С помощью Наба Пенкроф выпотрошил кабана, насадил его на вертел и стал поджаривать так, как жарят повара обыкновенных поросят. Герберт не забывал подбрасывать хворост, и огонь весело пылал в очаге.

Гроты снова стали пригодны для жилья, не только потому, что в них стало теплее благодаря пылавшему огню, но еще и потому, что перегородки из камней и песка были восстановлены.

Как видно, инженер и журналист хорошо поработали за день. Силы Сайреса Смита почти восстановились, и, чтобы испытать себя, он даже поднялся на верхнее плато. Стоя там, он долго смотрел на видневшуюся вдали гору, вершину которой собирался покорить на следующий день. Привыкнув на глаз определять расстояние и измерять высоту, инженер посчитал, что гора находится в шести милях к северо-западу, а высота ее приблизительно три тысячи пятьсот футов над уровнем моря. Следовательно, если подняться на вершину этой горы, оттуда можно будет осмотреть горизонт радиусом, по крайней мере, пятьдесят миль. Вероятно, Смит завтра получит точный ответ на самый важный вопрос: куда же забросила их судьба – на материк или на остров.

Поужинали отлично. Жареное мясо кабана всем очень понравилось. Водоросли и орехи заменили собой десерт. Во время ужина инженер разговаривал очень мало, обдумывая план действий на следующий день. Один или два раза Пенкроф пробовал заговорить о том, как они завтра примутся за работу, но Сайрес Смит, видимо не желая пока обсуждать этот вопрос, в ответ на все предложения моряка, слегка качая головой, говорил:

– Подождем до утра, и тогда будет видно, что нам делать и куда идти. Послушайте меня, отложим это до завтра!

После ужина в очаг подбросили еще одну охапку хвороста на ночь, и вскоре все обитатели Гротов, а с ними и верный Топ, заснули глубоким сном. Ничто не нарушило спокойствия этой мирной ночи, и на следующий день, 29 марта, они проснулись утром свежие и бодрые, готовые отправиться в экспедицию, которая должна была определить их дальнейшую судьбу.

Все было готово к отправлению. Остатков вчерашнего жаркого могло хватить еще на целые сутки, если не больше. Кроме того, они надеялись по дороге пополнить запасы провизии. Так как стекла, заменявшие собой лупу, снова были вставлены в часы, то Пенкроф предусмотрительно изготовил трут, спалив еще один кусок своего платка. Что касается кремней, то их, конечно, будет достаточно на этой земле вулканического происхождения.

В половине восьмого утра исследователи, вооруженные дубинками, покинули свое жилище. По совету Пенкрофа, с общего согласия решили идти к горе через лес по знакомому уже пути, а возвращаться домой по другой дороге. План этот был хорош еще и тем, что дорога через лес была самой короткой, и они могли быстрее дойти до горы. Поэтому, обогнув южный угол скалы, путники пошли по левому берегу реки до ее поворота на юго-запад. Проложенная охотниками накануне тропинка была легко найдена, исследователи быстро двигались вперед и к девяти часам утра достигли западной окраины леса.