Если бы дул сильный ветер, им плохо пришлось бы на этой открытой площадке на высоте трех тысяч футов над уровнем моря. На ясном синем небе не было видно ни одного облачка. Воздух был совершенно прозрачен, и вокруг царила полная тишина. Путники не видели солнца, потому что оно в это время зашло за огромный верхний конус, который закрывал собой горизонт с юго-запада. Тень от этого конуса темным флером тянулась до самого побережья, увеличиваясь по мере того, как дневное светило склонялось ближе к горизонту. На востоке показалась легкая дымка, и маленькие прозрачные облака, окрашенные всеми цветами радуги, медленно поплыли по синей лазури вестниками приближающегося вечера.

Всего пятьсот футов отделяли теперь исследователей от плато, где они предполагали устроиться на ночлег. Но эти пятьсот футов превратились в две тысячи, потому что они не могли подниматься прямо, а должны были идти зигзагами. Почва ускользала у них из-под ног. Склоны были такими крутыми, что они карабкались на почти отвесную стену и скользили по лаве, не находя точки опоры, на которую можно было бы поставить ногу.

Незаметно подкрались сумерки, и было уже почти совсем темно, когда путешественники, сильно уставшие от семичасового восхождения на гору, добрались до вершины первого конуса. Прежде всего необходимо было выбрать удобное место для ночлега, а затем можно было подкрепить силы ужином и сном. Вторая площадка горы покоилась на скалах, потому путешественники легко нашли себе убежище. Здесь чувствовался только недостаток топлива, но можно было развести костер из сухих веток кустарника, травы и мха. Пока Пенкроф устраивал очаг из камней, которые он укладывал в определенном порядке, Наб и Герберт отправились за топливом и уже через несколько минут вернулись с большими охапками. Пенкроф высек огонь с помощью двух камней, зажег тряпку, заменявшую трут, а вслед за ней весело вспыхнул хворост, и яркое пламя осветило мрачные контуры утесов.

Наб решил приберечь фазана на следующий день, и огонь развели для того, чтобы можно было согреться у костра холодной ночью. Остатки кабана и несколько дюжин орехов пинии – вот все, чем повар угостил путешественников за ужином. К половине седьмого скромная трапеза была уже окончена.

После ужина Сайресу Смиту пришла в голову мысль исследовать, пока еще не стемнело, широкую круглую площадку, поддерживавшую верхний конус горы. Прежде чем лечь спать, он хотел узнать, можно ли будет обойти кругом основание конуса в случае, если завтра окажется, что с этой стороны у конуса слишком отвесные склоны и они не смогут взобраться на вершину. Инженер опасался, что с северной стороны плато, где «шляпа» наклонялась, гора может оказаться недоступной. А если нельзя будет ни обогнуть основание конуса, ни подняться на вершину горы, значит, нельзя будет осмотреть западную часть местности, и восхождение не даст тех результатов, на которые они рассчитывали.

Вот почему инженер, не обращая внимания на усталость и предоставив Пенкрофу и Набу заниматься устройством временного лагеря, а Гедеону Спилету записывать в блокнот важнейшие события прошедшего дня, пошел вдоль края круглой площадки, направляясь к северу. Герберт сопровождал его.

Ночь оказалась тихой и довольно светлой. Сайрес Смит и молодой натуралист молча шли рядом. В некоторых местах площадка заметно расширялась, и они свободно двигались вперед. Иногда обломки скал загораживали дорогу, и по узенькой тропинке два человека могли пройти только друг за другом. Минут через двадцать Смиту и Герберту пришлось остановиться, они не могли перебраться здесь через груды камней. Начиная с этого места, склоны обоих конусов почти соприкасались, и между ними нельзя было заметить никаких уступов. Перебираться здесь по скалам с уклоном почти в семьдесят градусов было невозможно не только ночью, но и днем.

Но хотя инженер и юноша должны были отказаться от своего намерения обойти основание конуса, зато им совершенно неожиданно представилась возможность предпринять восхождение на вершину верхнего конуса.

Перед их глазами открывалось глубокое ущелье в массиве горы. Это была расщелина верхнего кратера, нечто вроде гигантского жерла, через которое выливались расплавленные жидкие массы в ту эпоху, когда вулкан еще действовал. Затвердевшая лава и покрытый коркой шлак образовали нечто вроде естественной лестницы с широкими ступенями, которые облегчали подъем на вершину.

Сайресу Смиту достаточно было одного беглого взгляда, чтобы оценить положение. Не колеблясь ни минуты, он направился в огромное отверстие кратера, где было совершенно темно. Герберт от него не отставал.

Для того чтобы достичь вершины конуса, надо было подняться еще на тысячу футов. Окажутся ли удобны для дальнейшего восхождения внутренние склоны кратера? Это, конечно, неизвестно, но инженер решил, что будет продолжать восхождение, пока его не остановит непреодолимое препятствие. К счастью, склоны шли очень отлого и были похожи на винтовую лестницу с большими ступенями, что очень облегчало подъем.

Что касается самого вулкана, то инженер был абсолютно уверен, что он давно уже не действует. Из боковых трещин не просачивался дым. В глубоких впадинах не сверкал огонь. Не слышно было ни грохота, ни гула внутри мрачного бездонного колодца, доходившего, может быть, до самых недр земного шара. Даже воздух внутри кратера не был насыщен серными парами. Вулкан не спал, он угас навсегда.

Попытка Сайреса Смита должна была привести к удаче. По мере того как они поднимались вверх по внутренней стене кратера, отверстие кратера постепенно расширялось над их головами. Круг неба, ограниченный окружностью кратера, становился все больше и больше. С каждым шагом Смит и Герберт видели все новые и новые звезды. В зените ярко сияла звезда Антарес из созвездия Скорпиона, рядом с ней блистала Бета Центавра. Вот появились созвездия Рыб, Южный Треугольник и, наконец, на самом полюсе мира – Южный Крест, который называют Полярной звездой Северного полушария.

Было около восьми часов, когда Сайрес Смит и Герберт ступили на верхний гребень горы на вершине конуса.

Темно было так, что наблюдатели не могли рассмотреть площадь в две мили. Была ли эта неведомая земля окружена со всех сторон морем или она на западе примыкает к какому-нибудь материку Тихого океана? На этот вопрос еще не было ответа. Западная сторона неба была покрыта густыми облаками, которые еще больше увеличивали темноту, и, сколько ни всматривался Сайрес Смит, его глаза не могли увидеть, чем оканчивается оконечность мыса.

Вдруг на этой стороне горизонта показалось бледное пятно света, которое медленно опускалось книзу по мере того, как облака поднимались к зениту.

Этот бледный свет отбрасывал от себя серп луны, уже готовый исчезнуть. Но этого слабого света было достаточно, чтобы на короткое время четко обрисовать линию горизонта, уже совершенно очистившуюся от облаков. Инженеру удалось увидеть колеблющиеся отблески луны на поверхности океана. Он схватил за руку стоявшего рядом Герберта и уверенно сказал:

– Остров!

В ту же минуту последний луч луны угас в волнах.

Через полчаса Сайрес Смит и Герберт вернулись в лагерь. Инженер кратко сообщил своим спутникам, что земля, на которую их забросила судьба, к сожалению, не материк, а остров, и что завтра утром они это обсудят и решат, как им действовать дальше. Затем каждый из островитян устроил себе поудобнее место для ночлега, и все они спокойно уснули в базальтовой пещере, расположенной на высоте двух тысяч пятисот футов над поверхностью океана.

На другой день, 30 марта, после завтрака, состоящего только из жаренного на вертеле трагопана, инженер решил снова подняться на вершину горы. Он хотел при дневном свете осмотреть остров, на котором им придется остаться надолго и, может быть, провести всю свою жизнь. Ведь это вполне вероятно в том случае, если остров одиноко лежит среди океана, вдали от других земель, и если он значительно удален от морских путей, по которым совершают рейсы корабли, заходящие на архипелаги Тихого океана. Все остальные тоже захотели подняться на вершину. Каждому из них не терпелось собственными глазами взглянуть на остров с высоты птичьего полета.