Я оглядела спальню Ирвина, впервые приглядевшись к обстановке в ней, и мой взгляд зацепился за небольшой портрет, стоящий на трюмо. Глаза мои распахнулись. Это же я! Подойдя ближе, взяла в руки портрет и пристально его рассмотрела. Нет! Это не я.

Это была другая девушка, очень похожая на меня девушка, но совершенно другая: цвет волос темнее, стрижка не моя, немного другой овал лица, и взгляд… Я никогда не смотрела так наивно.

Так вот почему мистер Брайс смотрел все фильмы с моим участием! Стало любопытно — кто она?

Я успела поставить портрет и отойти в сторону, когда в комнату вошел Брайс с моей одеждой. Лицо его было хмуро и непроницаемо. Перетопчется. Ничего выяснять сейчас не буду. Потом, все потом! Я не спеша оделась, потянулась и проговорила:

— Перестань дуть губы. Ляг поспи, хотя бы два— три часа. Я надеюсь, что сегодняшний вечер будет таким же чудесным, как и эта ночь. Не хочешь пригласить меня вечером покататься на яхте?

Ирвин настороженно смотрел на меня, ничего не отвечая. Я нагло уставилась на него.

— Я не понимаю, — протянул он. — Вам не хватает острых ощущений, мисс Вареску?

— Габи. Мы же договорились звать друг друга по имени. И на «ты», пожалуйста. Думаю, что мы уже достаточно близки, чтобы перейти на «ты»?

— Чего ты хочешь? — устало вопросил он. — Я не актер и не умею играть. Я ни черта не понимаю в ваших играх. Ты хотела поцеловаться — мы поцеловались, ты хотела, как я понял, всего остального — я не смог отказать тебе и в этом, потому что сам до дрожи хотел этого. Но сейчас ты затеваешь какую — то игру, которую я не понимаю.

— Ты о чем? Я очень устала, я отдохну, а вечером, если ты так этого хочешь, мы поговорим. У меня тоже к тебе будет несколько вопросов, — я показала рукой на портрет, стоящий на бюро. — А сейчас, поспи, Ирвин, поспи.

И я выскользнула за дверь. А где мой лифчик? Он принес мне все, кроме него. Я сама пошла в его кабинет, благо он был рядом со спальней. Где же он мой миленький, в черный горошек?

Кабинет был открыт, я беглым взором осмотрела все открытые поверхности, присела и внимательным взором обвела пол. Вон там, под столом, что— то есть. Обошла стол, опустилась на коленки и увидела мой лифчик в дальнем углу. Кряхтя, достала его и, собираясь уже уходить, вспомнила о документах, которые Ирвин засунул в верхний ящик стола.

Что на меня нашло? Я не знаю. Я потянула ящик. Он открылся. Документы масонов лежали сверху других бумаг. Я взяла их в руки и задумалась. Ручка— телепортатор лежала в заднем кармане моих джинсов, я же шла обследовать вчера дом полностью экипированная. Открывалка — в переднем кармане. Ручка — в заднем.

Где — то вдали послышались голоса. Я заметалась. Отправлять — не отправлять? Одна рука сама схватила несколько листков из середины, а вторая поднесла к ним ручку и нажала кнопку.

Все! Они исчезли. Я даже не посмотрела, что там. Акт шпионажа на лицо. Почему — то заныло сердце, стало как— то противно. Я засунула оставшиеся бумаги обратно в шкаф и, подхватив свой лифчик, отправилась в спальню.

***

Руки продолжали трястись, и противно ныло где — то под ложечкой. Что я сделала? Зачем? Может быть, было проще поговорить обо всем с Ирвином вечером? А что мне было сказать ему? «Ирвин, я, знаешь ли, с другого мира и мне очень нужен санкционированный переход, чтобы остаться здесь живой и здоровой, потому что в моем мире я государственная преступница. Отдай мне, пожалуйста, документы масонов и не переживай, что тебя сместят с Главы Совета, этих там, как их? — сильных мира сего. Я отдам тебе за это все свои деньги, ну, и секс, если ты, после такого, захочешь»?

Миленько? Как вы думаете, куда меня после такого признания, он пошлет? Правильно! Далеко и надолго. Что в их мире применяется к шпионам? Электрический стул, урановые рудники?

Я заметалась по спальне. Ничего не буду ему говорить. Я здесь абсолютно не причем. Подумаешь, исчезли какие— то документы. Может быть, их вообще не было. Он читал что— то о климате, а я брала стопку листочков из середины. Страницы пронумерованы не были. Может быть, он их и не хватится. Я вспомнила ту чертову стопку и мысленно застонала. Я даже не посмотрела, что я брала, это были уже какие — то другие сведения. Вдруг, я забрала начало докладной записки, а середину и конец оставила?

Габи, какая ты дура! Куда тебе до Маты Хари! Надо было просто посмотреть, что беру и отправляю. И никаких вопросов бы не было.

Мы с Ирвиным были в кабинете вместе, ушли вместе, и даже если кто— то из слуг увидел, что я выходила из него утром, у меня была уважительная причина — лифчик. Он же видел, что из одежды мне принес? А, если не видел, а просто схватил стопку одежды, валяющуюся на полу у входа? Тогда я сама сегодня вечером скажу, что зашла в кабинет и взяла лифчик.

Я опять застонала. Камеры! Я же так и не узнала, есть ли в кабинете камеры? Но после всего того, что вчера там происходило, мне стало еще страшнее. А если идет постоянная съемка и все сведения поступают куда — то на дисплей, и этот кто— то вчера все видел? Но, Ирвин не мог так поступить со мной! Или мог?

Я сама вешалась ему на шею, я сама фактически заставила его вчера переспать, и у мужчин, наверно, принято хвастаться своими победам? Статус кинозвезды у меня пока еще никто не отменял. Я схватилась за голову и закачалась из стороны в сторону от пришедшей внезапно мысли.

Фрид будет шантажировать мистера Брайса потерей документов, мистер Брайс будет шантажировать меня порнографической съемкой, я буду просить у Фрида, чтобы он вернул документы, потому что не собираюсь на весь мир сверкать голой задницей, и не только… Но, успев узнать Фрида и его отношение к вопросу народонаселения нашего мира, я, фактически, не сомневалась — меня никто и слушать не будет. Я — отработанный материал. Сделала свое дело — и славно. И мне даже дадут санкционированный переход сюда в этот мир, но тогда здесь я столкнусь с не менее сильным врагом — с мистером Брайсом.

Жутко заболела голова, я хотела уже бежать спрашивать напрямую у Ирвина — есть ли у него в кабинете камеры, но затормозила. Хватит истерики! Спокойнее, Габи! Подождет до вечера. Дело уже сделано! И сделано не до конца. Я не знаю, все ли страницы из запроса я взяла? Хочешь — не хочешь, это надо проверить, нужно срочно бежать в кабинет, лифчик взять с собой для отмазки и посмотреть — не осталось ли лишних страниц, которые способны уличить меня.

Я натянула халатик. В карман его засунула злополучный лифчик и рысцой ринулась к кабинету олигарха.

Но здесь меня ждало разочарование. Я практически нос к носу столкнулась с Кертисом.

— Вы что — то ищете, мисс Вареску? — обратился он ко мне. — Как ваша нога?

Я и забыла про ногу, шла — то уже без хромоты.

— О, отлично, Кертис, — защебетала я, — Стив просто кудесник. После его укола, я замечательно себя чувствую. Я вышла…. — я затормозила, не зная, что сказать. — Я искала вас.

— Я вас слушаю.

— Я хотела бы, чтобы ко мне в спальню принесли завтрак или обед, что у вас там по расписанию?

Вот это кинодива! Толстый прожорливый суслик, который все время требует еды, да еще же и сам бегает за ней! Но мне было решительно все равно, что обо мне подумают. Да и голова после бессонной ночи работала плохо.

— Вам не обязательно было искать меня по дому, мисс Вареску. Разве вам Вероника не сказала, что у вас в спальне есть кнопка вызова, а телефон у меня всегда со мной?

— Телефон, — живо заинтересовалась я. — Мистер Брайс мне говорил, что телефон только у него в кабинете.

— Это внутренний телефон. Он покрывает территорию дома и прилегающих к нему окрестностей. Площадь у нас большая, а я как дворецкий должен быть в курсе всех событий. В каждой гостевой спальне кнопка вызова и динамик. А у меня вот — телефон.

Он показал мне обычный мобильник.

— Еще я шла в кабине для того, чтобы позвонить другу.

Кертис озадачился.

— Так вы хотели завтракать или позвонить?