— И что?

— А то. Если вы сделаете хоть что — нибудь, что может помешать решению этого вопроса, вы умрете. Вы обещали «помочь с решением вопроса народонаселения». Все, что пойдет в разрез с этой клятвой, убьет вас.

Я ничего не понимала. Мысли крутились в моей голове и никак не могли остановиться. Как я могла поступить так опрометчиво? Надо было сразу сообразить, что Фрид не будет делать ничего себе во вред. Надо было четче сформулировать условия, а теперь я просто не знала, что мне можно рассказать Ирвину, а что нет. Урод Фрид! Я с ненавистью уставилась в его холеную аристократическую морду.

— Не надо испепелять меня взглядом. Ничего страшного не произошло. Я с вами честен, — он остановил рукой мой возглас по этому поводу, — да, честен. Хельгу выпустили, вы получили свой санкционированный переход. Я вас предупреждал, чтобы вы не влюблялись в мистера Брайса. Что было, то было. Я прощаю вам эту интрижку и предлагаю вам свою руку и сердце. Одна вы не останетесь, а можете с гордо поднятой головой вернуться домой. Чего же еще?

— Интересные у вас понятия о честности! Хельгу уволили со службы. С той службы, которой она жила, это как руку у человека отрубить. Теперь она уязвимая и потерянная. Я получила не санкционированный переход с возможностью свободно жить в этом мире, а должность вашей штатной шпионки. Об этом вы почему — то умолчали. И, последнее: кто вы такой, чтобы указывать мне, кого мне любить и где мне жить? И замуж мне вы предлагаете выйти как племенной кобыле — родословная, Дар, герцогские владения, способные дети. Я не люблю вас, как вас там, — я пощелкала пальцами, — Сэмюель, мистер Фрид, герцог ванн Хилл. И еще я очень не люблю, когда на меня давят. Я отлично понимаю, что вы с помощью своего Дара можете заставить меня сделать все, что угодно. Но, берегитесь! Я сумею за себя постоять и обязательно придумаю, как отомстить вам и выбраться из — под вашей опеки.

— Элла, Элла, остановитесь! Не надо говорить слова, за которые впоследствии придется ответить. Охладите ваш разум, я не хочу вам плохого. Вы видели мою силу. Я давно бы уже мог заставить вас сделать все, что мне угодно. Насколько я успел вас узнать, вы не глупы и, обдумав все, вы сами ко мне придете, а я приму вас и успокою, и дам вам смысл вашей жизни, и вы еще не раз скажете мне спасибо. А пока — до свидания. Вас проводить?

— Идите вы к черту, — от души выдала ему я и, громыхнув стулом, почти выбежала из кафе.

Я сидела в темной комнате и таращилась в одну точку. Я думала: как он мог так поступить со мной? В истинности чувств Ирвина я не сомневалась, не будь я герцогиня ванн Рей. Мой Дар не мог меня подвести, всё время, что мы были вместе, наши чувства переплетались, дополняли друг друга и ни разу не вступили в диссонанс.

Я любила Ирвина, Ирвин любил меня. Мы настолько глубоко внедрились друг в друга, что ни о каком рассоединении не могло быть и речи, но в то же время я знала о сильной воле моего любимого. Вспомнить хотя бы как ловко он сопротивлялся своему самому горячему желанию, да и Фрид говорил, что не смог воздействовать на олигарха. А вдруг у него действительно есть амулет, блокирующий желания и укрепляющий волю? Мне нужно срочно увидеть Брайса и поговорить с ним. Но как?

Первым делом, вернувшись из кафе от Фрида, я набрала номер его телефона, который был у меня в базе данных. Противный женский голос сообщил: «Такого номера не существует». И вот теперь я сидела в темноте и думала: как мне поступить? А еще я отчаянно трусила и подбирала слова в оправдание своему подлому поступку.

«Ирвин, я люблю тебя, но украла эти документы, потому что хотела спасти себя и Хельгу». Мне так ему сказать? Или: «Ирвин, давай сделаем вид, что ничего не произошло. Я просто шпионка нашего мира и защищаю его интересы, но это же не помешает нам любить друг друга?» Идиотичнее ситуации трудно было придумать. И еще это предостережение Фрида: «Все, что вы будете делать в разрез магической клятве, убьет вас».

В течение нескольких часов, я перебирала в мыслях варианты нашего с Брайсом разговора, пока окончательно не устала и не почувствовала себя последней дрянью. В конце этой изматывающей мыследробилки я пришла только к одному решению — я должна увидеться с Ирвиным и поговорить с ним. С этим и уснула.

***

Самым ранним утром, быстро одевшись и успокоив себя настолько, насколько это было возможно в данной ситуации, я поехала к особняку Ирвина.

Там меня ждало разочарование. Когда я нажала кнопку переговорного устройства у ворот его дома и объяснила, кто я, и что мне необходимо срочно и лично поговорить с мистером Брайсом, мне ответили, что, к сожалению, мистера Брайса нет дома, и просили оставить информацию и сообщение этому невидимому субъекту. Когда я попросила номер мобильника мистера Брайса, мне ответили, что это конфиденциальная информация, и таких сведений здесь не дают. Психанув, я послала к черту своего невидимого собеседника, а потом, добавив еще несколько лестных слов в его адрес, я отправилась к Стефану.

Я долго звонила в дверь моего бывшего бой — френда, ругая себя последними словами, что не оставила ключ от его квартиры.

Наконец, заспанный хмурый Стефан в одних трусах нарисовался на пороге.

— А это ты, Габи. Проходи. Я немного не в форме.

— Ты никогда не бываешь в форме с утра, — я прошла на кухню и сразу принялась готовить кофе.

Пока Стефан не выпьет пару чашек разговаривать с ним все равно бесполезно. Он пришел за мной и плюхнулся на широкий кухонный диван.

— Габи, — простонал он, когда первые божественные ароматы стали распространяться по кухне, — как в старые добрые времена. Ты варишь необыкновенный кофе. Что ты там в него добавляешь?

— Кардамон, — машинально ответила я, дума о своем.

— Да, кардамон. Смешное название, всегда приходиться довольно долго его вспоминать.

Меня отвлек посторонний шум. На кухню, завернутая в простыню, продефилировала потрясающей красоты блондинка.

— Котик, — промурлыкала она, — мы будем пить кофе?

И, обратившись ко мне уже сухим тоном, добавила:

— Черный, без сахара, если есть, добавьте имбирь.

— Слушаюсь, мэм, — я с веселым удивлением уставилась на режиссера.

Глаза его сразу же забегали, он вскочил с дивана и стал тянуть свою красотку за руку в сторону выхода.

— Малышка, тебе пора, — бормотал он. — Я тебе позвоню.

«Малышка» решительно не понимала, почему она должна уходить с утреннего кофепития.

— А где все? — раздался игривый голосок.

На пороге кухни образовалась симпатичная брюнетка. Та была без комплексов, без простыни, и даже без лифчика. Стефан застонал, бросив на меня умоляющий взгляд. А я просто забавлялась ситуацией. Н — да, не долго страдал, бедняга.

— Это все? Или в твоей спальне еще кто — нибудь есть? Я право не против устроить дружеские посиделки в такой теплой компании.

И тут девицы уставились на меня во все глаза. Что? Неужели я так плохо выгляжу, что они не узнали меня с первого взгляда? Или они думали, что кинозвезды не носят рваные джинсы и линялые футболки?

— Девочки, девочки, — режиссер, наконец, пришел в себя, — собирайтесь. Нам необходимо поговорить с мисс Вареску.

Он толчками стал выгонять девчонок из помещения.

— Габи, — его голос стал умоляющим, — это не то, что ты подумала. Не уходи, дорогая. Сейчас я их провожу и буду полностью в твоем распоряжении.

Я фыркнула.

— Стефан, да ты жеребец! Иди, иди, проводи девчонок! Только кофе тебе придется пить холодным.

— Ну, Габи. Я же быстро. Он еще не успеет остыть.

И действительно быстро, не прошло и пяти минут.

— Ты их что, выставил отсюда голыми? — сделав глоток прекрасного кофе, спросила я.

— Почему голыми? Одетыми. Только придал пару пинков для ускорения.

— Ай— яй— яй, Стефан. С каких это пор ты стал бить женщин?

— Ну, что ты, Габи. Зачем? Я просто сказал два волшебных слова — кастинг и роль.