— А — а–а — а. До сих пор ловишь на живца?

— А что мне делать, когда моя любимая женщина ушла от меня? Пить по — черному и трахать все, что шевелиться.

— Ну, насчет того, что шевелиться я бы поспорила. Эти особи отличаются повышенной привлекательностью.

Стефан самодовольно усмехнулся:

— Стефан Голден всегда имел вкус.

— Что есть, то есть.

Мы с ним рассмеялись. Вот сейчас, когда все точки в наших взаимоотношениях были расставлены, я чувствовала небывалую прежде легкость в общении со Стефаном.

— Я к тебе по делу, Стефан.

И я рассказала ему интерпретированную версию своего «дела». Только фабулу, опустив, кто я и откуда, опустив кто такой Фрид и Брайс, только любовный сюжет с капелькой фридовской интриги.

Это я тоже придумала вчера в результате своего мозгового штурма. Фрид как адвокат мог быть заинтересован в каком — нибудь деловом вопросе, документы могли быть отчетами по этому вопросу, а я ввязалась в промышленный шпионаж. Но куда не верти и не крути, клеймо «шпионка» прочно висело у меня на лбу.

Во время моего рассказа Стефан хмурился и кусал нижнюю губу, что указывало на момент явной заинтересованности. Когда рассказ был закончен, он спросил:

— Ты хочешь увидеться с Ирвиным и во всем ему признаться?

— Полностью признаться я не могу (не говорить же ему о магическом договоре), я подписала определенные бумаги, там стоит этот пункт о неразглашении (боже, что я несу?), но как — то объясниться мне просто необходимо. Ты режиссер, ты видишь ситуацию со стороны, помоги мне.

— Я могу съездить к нему и все объяснить от твоего имени.

— Нет. Это плохой вариант. Мне нужно самой поговорить с Ирвином, чтобы почувствовать, как он к этому относится.

— Почувствовать? Ну, ты даешь, Габи.

— Я хотела сказать: я посмотрю на его лицо, послушаю, как он будет отвечать.

— По — моему, на его лице вообще невозможно хоть что — нибудь прочитать. Тогда на благотворительном вечере он мне показался полностью замороженным. Только на аукционе что— то такое промелькнуло в его взгляде, я еще тогда хотел тебе сказать.

— Что? Что промелькнуло?

— Ты тогда смотрела в зал, а он стоял у тебя за спиной. Он с таким выражением пялился на твою спину, что я подумал, что он тебя прям там и завалит. А потом ты оглянулась, и он снова заморозился, и так до конца вечера. Подожди, если вы с ним поссорились, значит, я пролетаю и с Баррингтоном, и деньгами на следующий фильм?

Я уставилась на него. Видимо, он что— то уловил в выражении моего лица, потому что поднял руки и быстро— быстро затараторил:

— Все, все. Не смотри на меня так. Я просто уточнил. Тем более что с Фридом я поссорился окончательно, и не видать мне его нового сценария, как своих ушей.

— Стефан, ты можешь видеть свои уши, когда захочешь. Просто подойди к зеркалу. Кроме того, если эта история благополучно закончится, я дам тебе другой сценарий, не менее замечательный. Мне тут один специалист сказал, что в кино можно сливать все, что угодно, и чем фантастичнее мысль, тем более на «ура!» она принимается.

— У тебя есть сценарий? Откуда?

— Стефан, заканчивай. У меня нет сценария, у меня есть потрясающий сюжет. Сценаристов ты найдешь сам. Я расскажу идею, и они напишут так, как тебе это надо, а сейчас давай вернемся к моему вопросу.

— А что тут думать — то? Сейчас начался сезон официальных встреч на высшем уровне и разнообразных приемов. Нужно просто узнать, где мистер Брайс планирует побывать и достать туда приглашение.

— Стефан, ты гений.

— Да, Габи, я такой, а ты от меня отказалась. Может, еще передумаешь? Я безутешен.

— Видела я, как ты безутешен. Слушай, а почему сразу две? Или ты не мог до последнего выбрать между блондинкой и брюнеткой?

Он только усмехнулся:

— Нет, просто так получилось. И одна, и вторая очень хотят начать карьеру актрис, к тому же обе были не против повеселиться втроем, а я не привык отказывать женщинам.

Я поморщилась:

— Да, да, я помню.

— Прекрати меня винить. Я — творческий человек, мне без этого никуда. К тому же это чертовски помогает отвлечься, а я сейчас в депрессии по поводу того, что ты ушла от меня. Помнишь?

— Стефан. Ты поможешь мне?

— Хорошо, Габи. Я сделаю несколько звонков сегодня же и получу приглашения, не волнуйся.

— Вот и хорошо. Допивай свой кофе, и поедем куда — нибудь позавтракаем. У меня бешеный аппетит.

Стефан меня не подвел. Уже этим вечером он позвонил мне и рассказал о своих успехах. Приглашение было на завтра, прием в испанском посольстве, посвященный тесному сотрудничеству как раз с медицинским центром, который курировал мистер Брайс.

— Спасибо, Стефан, — прочувствованно поблагодарила я режиссера, — ты мне очень помог.

— Гм — м, Габи, тут вот какое дело…. — режиссер замялся, — тебе нужно будет выступить.

— Ответить на вопросы? Сказать речь?

— Нет. Выступить в прямом смысле слова: спеть, станцевать или что — нибудь продекламировать.

— Ты с ума сошел?

— А без этого нас бы не пригласили. Вечеринка закрытая.

Я застонала.

— Кого это нас?

— Там приглашение на двоих. Я подумал, что смогу тебя сопровождать, ну, и помогу в случае чего.

— В случае чего, Стефан? Мне слон на ухо наступил. Спеть я в любом случае не смогу.

— Не правда, Габи. Ты довольно миленько пела в нашем втором фильме.

— А чего мне это стоило? Это единственная песня, которую я знаю. Я наняла тогда педагога по вокалу и просто запомнила, где и как надо петь. Будет глупо, если я начну завывать про смерть, которая косит всё вокруг. Ты помнишь, что я пела о войне?

— Н — да. Как— то не очень получится. Там договор подписывают о новых вакцинах, которые будут спасать людей, а твоя песня о войне и смерти. А другое что — нибудь выучить сможешь?

— Нет, Стефан. Я учила ту песню две недели, и моего педагога тогда чуть кондрашка не хватила. Я больше не хочу испытывать чьи — либо нервы.

— Ну, тогда станцуй. Помнишь, в третьем фильме, «Призраке прошлого», ты танцевала в кабаре?

— Не в кабаре, а в борделе, и этот танец был. г — м… мягко говоря, специфическим…

— И что? Двигаешься ты хорошо. Изобрази там что — нибудь зажигательное: испанская страсть и все такое.

— Страсть, говоришь? — я задумчиво стала кусать нижнюю губу.

Представила, как скачу по всему залу, а потом, запыхавшаяся и красная, подхожу к Ирвину для разговора. Нет, не пойдет!

— Стефан, давай я лучше что — нибудь почитаю. У меня ночь впереди, я подберу какой — нибудь отрывок, подходящий к случаю.

— Вот и хорошо, — Стефан облегченно вздохнул, и на этой ноте мы расстались.

***

Мы прибыли к испанскому посольству заблаговременно. Стефан в обязательном для мужчин фраке, я — в голубом вечернем платье. Народу было очень много, нас встречали сам испанский посол с супругой. Как всегда в таких случаях, гости приветствуются, и произносится несколько официальных фраз, но в нашем случае посол слегка отошел от протокола и принялся рассыпаться мне в комплиментах до тех пор, пока его супруга, миловидная дама средних лет, не стала дергать его за рукав.

Войдя в большой парадный зал, я осмотрелась. На манеже — все те же. И Баррингтон, и отважный толстяк, принимавший участие в аукционе, и многие из тех лиц, что присутствовали на благотворительном вечере мистера Брайса, все были здесь. И только Ирвина я не наблюдала, хотя отчаянно вертела головой.

— Прекрати оглядываться, — зашипел Стефан. — На нас все смотрят, а ты выглядишь так, как будто пытаешься избавиться от надоедливой мухи.

— Я ищу Ирвина.

— Я сам все осмотрю осторожно, и не привлекая к себе внимания. О — о–о, к нам, по — моему, пробирается Баррингтон.

И действительно мистер Баррингтон, как теплоход рассекающий волны, четко шел в нашу со Стефаном сторону. Он сегодня был без своей актрисульки. Фрак сидел ладненько, лысина блестела, а лицо выражало величайшую заинтересованность.