Похоже, армия фанатиков всё же имела достаточно веры, чтобы магия Ильфата действовала на них в сильно ослабленном варианте — и именно потом они до сих пор шагали по стране, а не были выдворены обратно в свою вшивую империю.

Разумеется, злющий от неудач и попранного самолюбия Сенастьяр срывался на всём своём окружении, орал и оскорблял всех подряд; высокие сановники, в свою очередь, срывали злость на дворянах рангом пониже, те — на старших слугах, те — на младших, и так далее.

Короче, атмосфера по дворце стояла ещё та; читая эти строки в докладе, я понимал, что управленец из «любезного брата Сенастьяра» так себе, и учтив он только с посторонними. Я бы никогда не позволил себе наорать на помощника, если только он не совершил что-то по-настоящему серьёзное; что-то такое, после чего можно и сан потерять.

Нет, дело не в том, что я не могу. Я-то могу! Вот только между мной и помощником — человеком, с которым мне ещё работать и работать — уже не будет такого доверия, а будет страх. Убивающий напрочь любое взаимодействие. Страх — для врагов, милость — для друзей. Может, сделать это моим девизом, а? Мне казалось, что такая фраза будет неплохо смотреться на щите.

Кроме всего перечисленного, в докладе были и ещё сведения — мол, Сенастьяр постоянно обсуждает что-то со своими придворными магами, осведомляется о состоянии какого-то «тайного плана». Но о том, что скрывается под этим расплывчатым названием, они ещё не выяснили.

Вход в магические лаборатории оказался закрыт для всех — в том числе и для грызунов; колдовской завесе исключительно всё равно, кому преграждать путь, человеку или животному. У себя же во дворце Сенастьяр и правда блюдёт строжайшую секретность.

Возможно, он сидел на измене, подозревая, что дворец полон предателей (в этот момент я задумался над тем, что и правда неплохо было бы поселить там «крота», уже в фигуральном смысле). Как бы там ни было, но о «секретном плане» вне лаборатории говорилось шёпотом и очень мало, аккуратно и незаметно. Расследование, конечно же, продолжалось, но пока это было всё, что выяснили шпионы.

Впрочем, и это было немало. Созвав малый совет (я, два генерала, Тилль, Колтри и Талина), я сообщил всем новые данные, заявив:

— Во всяком случае, мы узнали, что внезапный поход санглатцев — не секретный сговор двух союзников; они действительно поссорились, и хотя бы с этой стороны нам не нужно ожидать подвоха.

— Не факт, — меланхолично ответствовал вечно подозрительный Тилль. — Возможно, в этом и заключается тот самый «тайный план». Убедить всех — включая своих, которым Сенастьяр уже практически не верит и видит в них шпионов — в том, что они с Санглатом в ссоре. Не потому ли он так нарочито зол и громок в своей злости?

— А… маги-то тут при чём? — я даже слегка растерялся от такого предположения. — Ведь этот план совершенно не связан с магией!

— Кто его знает, — Тилль пожал плечами. — Может, именно маги отвечают за то, чтобы слуги Сенастьяра — свои же! — в похвальном рвении не атаковали союзника раньше времени. И магическое сопротивление санглатцев обеспечивают эти самые маги. А может, речь просто о слежке за нами и внезапной переброске объединённых войск в нужное время и нужное место.

— А может, у них просто два плана, — неожиданно присоединилась к моему другу Талина, обычно предпочитавшая молчать на советах.

— Хорошо, — я поднял руки. — Убедили. Данные требует дополнительной проверки, и мы не расслабляемся до тех пор, пока не узнаем, что скрывается в лабораториях Ильфата.

Сам я по-прежнему полагал, что там что-то другое — например, связанное с теми же элементалями или с созданием особого убийственного заклинания против некромантии — но решил не спешить. Всё же Тилль и Талина в чём-то были правы, и немного осторожности не повредит. Ставки всё же очень и очень высоки!

Зато из-под стен Китрана на следующий день вести пришли более чем конкретные. Санглатцы поймали и казнили нашего лазутчика. Откуда мы это узнали? Они демонстративно швырнули нам со стены его голову.

Собственно, этим они и подписали себе приговор. До богомольных идиотов даже не дошло, что кинуть голову мертвеца некромантам — очень, очень плохая идея. Может, они думали, что мы умеем воскрешать только целые тела, а может, вообще не думали об этом.

Конечно же, голову тут же воскресили и подробно расспросили — попутно собирая для неё новое тело из тех, что некроманты заботливо возили с собой в обозе. К сожалению, парню придётся стать скелетом — для «конструкторской сборки» годились только гладко выбеленные кости. Но… даже в таком состоянии он мог принести пользу моей армии.

По его рассказу — в Китране было крайне голодно и крайне печально. Его и поймали-то потому, что он сильно выделялся на фоне отощавших почти до костей жителей столицы. Единственными, кто не голодал, были жрецы Клораса… Но горожане уже поглядывали на них волками, мечтая отобрать запасы, скрываемые в храмах и насытиться.

А молитвенная защита от этого только слабела.

Самым же главным было то, что шпион сообщил нам о слабом месте в обороне города. Одни из ворот можно было незаметно открыть, охранялись они очень плохо.

— Отлично, — довольно кивнул я, выслушал пришедшего с хорошими вестями теневого духа. — Раз всё так благополучно складывается — что же, выберите сами наиболее удобное время… И атакуйте.

— Убивать всех, как обычно? — осведомился гонец.

— Пожалуй, нет, — хмыкнул я. — Оставляйте в живых тех… кто будет убивать жрецов Светлого Шарда и громить их храмы. Можете ещё в начале атаки крикнуть всем — тот, кто восстанет против Клораса и его веры, останется жив.

Сообщения продолжали поступать к нам едва ли каждые полчаса. Несмотря на все вражеские ухищрения, на все попытки уничтожить всякую магию в своих землях — связь у нас была поставлена достаточно хорошо, чтобы преодолеть эти препятствия.

Из этого я делал вывод, что, если Ильфат страдает от той же беды (а я считал, что он всё-таки действительно страдает) — то дело вовсе не в том, что антимагические благословения фанатиков слишком сильны. Нет, дело было в отсутствии нормальной организации. Смешно, но я — правящий не больше года, а до того бывший обычным обывателем — как правитель оказался куда лучше многомудрого Сенастьяра.

Первое сообщение говорило о том, что наши командиры в Санглате избрали нужный час и готовятся к атаке. Под покровом ночи их передвижения почти не видны противнику, а засланные внутрь шпионы должны открыть ворота по сигналу.

Ещё одним преимуществом живых мертвецов было то, что они прекрасно видели в темноте, какой бы кромешной та ни была. Живым воинам, конечно, было посложнее воевать ночью, но… кто сказал, что будет легко?

И уже второе сообщение подтверждало — да, всё получилось так, как было задумано. Шпионы невозбранно прокрались к нужным воротам и, прикончив сонную от голода стражу, раскрыли их — а спустя десять минут наше войско вошло в стены Китрана. Бой за столицу начался.

Конечно, битва живых мертвецов — неуязвимых, неутомимых, не чувствующих боли, да ещё и облачённых в прекрасные доспехи — с умирающими от голода обывателями вряд ли могла поразить чьё-то воображение. Да, это была не та битва, которые описывают в сагах и легендах.

Тем не менее, Китран был столицей империи. А империя, помимо непомерного пафоса и чувства собственного величия вкупе с презрением к соседям — это ещё и размеры. Так что Китран отличался исключительно большой площадью и обильным населением. Грубо говоря — местные были слабы, но их было очень, очень много.

Хотя… возможно, будь их поменьше — голод не так сильно пошатнул бы их силы, ведь тогда на каждого было бы больше еды! Сейчас же — я был бы не удивлён, если бы узнал о случаях каннибализма; домашних животных на улицах города не было как таковых — очевидно, их съели уже давно.

И всё же это была толпа. Большая и очень голодная толпа — без оружия, с бараньим ужасом в глазах. С ними не сражались: их резали, обрывая мучения. Улицы Китрана захлебнулись в льющейся крови, а трупы покрывали их в несколько слоёв.