И тут же один из них — видимо, не услышав слов жреца — превосходно их проиллюстрировал. Он с любопытством вытянул руку и коснулся статуи, изображающей огромный глаз в круге — один из символов Клораса… И тут же упал на пол храма, рассыпавшись кучкой белых костей. Сверкнула яркая жёлтая вспышка; мы все отскочили на пару шагов и пригнулись… но всё уже стихло.

— Как я уже говорил — ничего не трогайте, — закончил свой урон Клорас.

Кроме священных символов и книг, здесь были ещё сокровища — очевидно, уезжая, император решил обезопасить свои семейные реликвии, или типа того.

Я мрачно ступал по строению, стараясь не глядеть на лежащие повсюду детские тела. Чёрт… эта сцена будет сниться мне в кошмарах ещё не один десяток раз.

— Они все мертвы? — осведомился я у Виштара. — Или есть те, кто выжили?

Тот замер на секунду, будто к чему-то прислушиваясь. Я знал, что это только выглядит так — на самом деле жрец обратился к мёртвому зрению, чтобы понять, остались ли ещё здесь искорки света и жизни.

— Думаю, есть ещё около десятка тех, кто выжил, укрывшись в потайных местах, — ответил он после паузы.

— Они…

— Они нам не опасны, Владыка. Не в таком количестве, — махнул рукой Виштар. — Если на то нет вашего желания, убивать их нет необходимости.

— Нет, конечно! — возмутился я. — Солдаты!.. Когда найдёте тех, кто выжил — не убивать их! Просто связывать и отводить куда-нибудь к порталу.

Впрочем, видеть их я не хотел. Я… если честно, я очень боялся заглянуть им в глаза.

Поэтому, чтобы отвлечься от самокопания и рефлексии, я сосредоточился на находках. Книги Виштар велел брать сразу и тоже складывать к порталу — знания, даже знания чужой религии (а иногда — особенно они) всегда были ценностью для магов.

Правда, и тут была пара исключений, которые он велел не трогать.

— Мне понадобятся некоторые ингредиенты, чтобы сделать всё это неопасным для нас, уничтожить враждебную нам светлую энергию, — пояснил он мне. — Надеюсь, я смогу раздобыть всё здесь же, на месте; если же нет — ну, нам придётся вернуться за ними в Растон.

— Хорошо, — кивнул я. И внезапно сообразил, — Слушайте. Если выжившие где-то укрылись… значит, тут есть и тайники.

Впрочем, как выяснилось, укрылись выжившие вовсе не в тайниках — наверное, Карнеол считал, что вся эта территория уже сама по себе надёжнее любого тайника — а в шкафах, кладовках и подвалах. Иными словами — в тех помещениях, что были приспособлены под бытовые нужды юных праведников, здесь обитающих.

Мы находили их спрятанными меж стопками белых роб, в кувшинах из-под уксуса… Наконец, эта часть дворца тоже была обыскана сверху донизу, и Виштар объявил, что мы нашли всё (и всех), что могли найти.

— Ну, магистр? — я мрачно поглядел на него, когда мы снова оказались на обычной части императорского дворца, и всё ещё маячившие перед глазами трупы остались позади. — Это… стоило того? Только честно.

— Убийства этих невинных? — спокойненько переспросил Виштар. — О, ещё как, Владыка. Всех невинных не убережёшь — а с этими артефактами, что мы захватили, с этими книгами… Да с ними мы сможем на тысячелетия изгнать веру в солнечного бога с нашего материка!

Я вновь задумался над тем, нужно ли мне это, но ничего не ответил мумие.

— Погоди, — внезапно спохватился я. — А их можно… ну, воскресить? Каким-то образом.

— Нет, — сразу отрезал Виштар. — Даже обычных людей, горожан и селян, верящих в Клораса, смог бы поднять только самый умелый некромант. А такие души, верные ему… они сразу попадают к нему и он их уже не отпустит.

Я пожал плечами. Может, для них это и лучше.

Как бы то ни было — с санглатской столицей всё было кончено. И не только со столицей, но и со всей империей. Китран очень много значил в жизни огромной страны; её инфраструктура объединяла и руководила всеми, её храмы обеспечивали все защитные благословения; окрестные деревни кормили не только себя, но и многие другие области страны…

Теперь же всего этого не стало. Империи настал конец. Строго говоря, я даже не видел смысла в том, чтобы продолжать дальнейший поход по стране. При таком уровне голода, который мы видели даже в крупных городах, лишённая управления — она долго не продержится. А вот простираются её земли ещё очень далеко — всё же по размеру Санглат был заметно больше других стран на континенте.

Правда, всё ещё жив был сам Карнеол; живы были и многие из его придворных, советников, его семья…

Мог ли он сдать столицу намеренно? Решился ли бы он на такой шаг, как потерять самое важное из своих владений?

Или, может, у него не было выбора? Когда он двинулся в путь — мы были уже на полпути сюда, и он видел, насколько победоносен наш поход. Если бы он остался — то почти гарантированно сгинул бы вместе со всем городом. А так у него и ушедших с ним были хоть какие-то шансы.

…которые они бездарно сливали в Ильфате, нарываясь на драку с ещё одним противником, который был — теперь уж точно! — сильнее их.

Перед тем, как моё войско покинуло Китран — через портал — я приказал переправить сюда сотню огненных элементалей и поджечь город. Всё, что мы не увезли — должно было сгореть.

Люди? Многие из выживших уже сами покинули город; нашлись, однако, и те, кто понимал, как ничтожны их шансы выжить на просторах опустошённой и разорённой страны. Они просились с нами.

Немного подумав, я решил предложить им выбор. Либо работа на меня на низших должностях (по сути, чуть урезанный вариант рабства) с возможностью продвижения, если хорошо себя покажут — либо же они уходят в иной мир, как и все прочие пленные.

Большинство выбрали второе. Я не знал, что ждёт их там, но родной мир Виштара, по крайней мере, не был поражён продовольственной пагубой. Если, конечно, Верховный Лич сказал мне правду и та действительно не переносилась через людей.

Мы вернулись в Растон, оставив за собой обугленные руины Китрана и всей прочей империи вместе с ним. Стояло начало мая, и нам предстояло разобраться с Ильфатом — противником, который, в отличие от самонадеянных фанатиков-имперцев, по-прежнему крепко стоял на ногах.

Остатки армии императора Карнеола ненадолго пережили собственную столицу. Вести из Ильфата пришли всего через неделю после её окончательного разгрома и сообщили нам, в числе прочего, что армия разбита под корень, а редкие выжившие дезертировали и скрываются где-то на просторах страны.

Сам император, однако, был жив, так же как и его семья — жена, два сына — один взрослый, другой подросток — и маленькая дочь. Сенастьяр, будучи верным своему обещанию, действительно дал им «политическое убежище»… Вот только совсем не в том виде, в котором Карнеол это себе представлял.

Их попросту бросили в темницу и держали на хлебе и воде.

Наверное, я не был бы особо удивлён этому — всё-таки Карнеол вломился в Ильфат с оружием и собирался его атаковать, так что посадить вражеского правителя за решётку было вполне логично. Но… помимо прочего, один из наших «хвостатых» агентов сообщил о произошедшей буквально у него на глазах ссоре между двумя королями.

Он попытался довольно точно её передать — не дословно, но так, чтобы всё было понятно. Произошёл этот разговор там же, в темнице, когда Сенастьяр пришёл поглядеть, с какими «удобствами» разместили его «любезного венценосного брата».

Разумеется, Карнеол тут же кинулся на решётку с руганью и оскорблениями — но… судя по словам, возмущался он не факту собственного пленения, а чему-то ещё; чему-то, что он увидел здесь. Или именно из-за этой загадочной вещи он и решил пойти на Ильфат войной?

Потому что всё совпадало. Он кричал, что Сенастьяр — безумец и еретик. Называл его демонопоклонником. Затем кричал, что лучше бы он заключил союз с Гротлингом и пошёл войной на Ильфат в самом начале, потому что даже «эти проклятые некроманты» лучше того, что сейчас делают ильфатцы.

Сенастьяр отвечал — вежливо и терпеливо, с неизменной улыбочкой на лице — что Карнеол, конечно же, дурак, потому что не понимает, что в борьбе за власть и влияние все средства хороши, а то, что он сейчас делает, приведёт к величию.