Первое и основное — как бы там ни было, а Лич остановил врага и спас наши собственные жизни. Возможно, единственным способом, и уж точно единственным моментальным способом.

Во-вторых… Он явно рассчитывал на то, что мы оживим всех умерших. То есть, с его точки зрения, потерь как бы и не было!

Правда, я не был мертвецом, и с моей точки зрения они были. Много тысяч моих подданных были обращены в трупы — и никакое воскрешение не могло вернуть их в прежнее состояние.

Что ж — видимо, если уж я назвался некромантом, то придётся соответствовать этому гордому званию и править страной мёртвых.

Мы кое-как доехали до Храма Мёртвых. Площадь перед ним была подозрительно пуста. Спешившись, мы шагнули внутрь…

И увидели, что храм не просто полон — в нём тесно настолько, что яблоку негде упасть. Шла служба, и спереди слышались песнопения во славу Богини Смерти. Ну… «пением» их можно было назвать только по привычке, любой звук, который издавали скелеты, был шёпотом, скрежетом, клацаньем, но только не пением.

— Что происходит? — округлив глаза, прошептал Тилль.

— Можно подумать, я знаю больше тебя, — заметил я.

Колтри повёл себя умнее всех — он прокашлялся и громко (хотя и не настолько, чтобы прервать службу) провозгласил:

— Дорогу Его Величеству, Геневису Первому!

Толпа, до того не обращавшая на нас внимания, зашевелилась — и почтительно расступилась. Стараясь не смотреть по сторонам, я прошёл вперёд, туда, где маячила зловещая фигура Верховного Лича. Не смотреть… потому что явно понимал, не глазами, а каким-то шестым чувством, что собравшиеся в храме — это мертвецы.

На них не было смертельных ран. А может, были, но на малой части, не суть. Мёртвые же, что умерли из-за заклятия Лича, ещё не успели разложиться… видимо. Они оставались, может быть, холодными, но вполне живыми внешне людьми.

И всё же было тут что-то такое, что пугало меня. Взгляд мёртвых глаз. Или то, что все эти люди не дышали.

Мы прошли вперёд.

— Склонись перед Богиней Смерти, король! — прокаркал Верховный Лич. Я удивлённо глянул на него. — Склонись перед Той, Кто даровала тебе победу в этой битве!

Поглядев на соратников, я послушно опустился на одно колено. Сейчас нельзя было нарушить ритуал, да и ссориться с Личем после сегодняшнего мне как-то не хотелось.

Однако, и давать ему нести всё подряд мне тоже было нельзя. Пора было брать инициативу в свои руки — и я заговорил:

— Я славлю тебя, Богиня Смерти, дарующая как смерть, так и жизнь. Я славлю тебя за эту победу, и за все иные победы и дары твои, что были, есть и будут с нами.

Пришла очередь Лича удивляться. Кажется, он не рассчитывал на целый моноспектакль с моей стороны. Думал, я просто поклонюсь и смирно отойду в сторонку? Нет уж, старик!

А я продолжал:

— Однако битва не завершена. За городскими стенами ещё много врагов. А в городе ещё так много наших собратьев, погибших от рук фанатиков, которых нам предстоит, милостью и силой Богини, вернуть к жизни!

Это было странное, давящее ощущение. Обычно, когда я что-то говорил перед толпой, по ней шли шепотки, кто-то что-то говорил… Здесь же стояла полная, мёртвая тишина, подчёркиваемая акустикой Храма Смерти.

Я поднялся с колен.

— Я обещаю тебе и Богине Смерти, о Верховный Лич! После окончательной победы, после того, как восстанут из мёртвых все, кто пал в этой битве — мы отслужим Богине такую службу, какой ещё никто не служил! Но вначале — дела. И мне нужно поговорить с тобой наедине.

Он ставил меня в неловкое положение. Король не должен говорить такие вещи перед своим народом! Неважно, живым ли, мёртвым ли.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился скелет. Возможно, его обнадёжили упоминания о предстоящих воскрешениях? Так или иначе, здесь я был с ним солидарен. Если эти люди погибли из-за нас, и в наших силах вернуть их — мы это сделаем.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — церемонно — и демонстративно — поклонился он. Затем он поглядел на замерших мертвецов и изрёк:

— Идите. Принесите на площадь перед Храмом все мёртвые тела, сколько сможете! Не несите только врагов, им не будет дарована вторая жизнь.

— Слава Богине Смерти! — завершил я его воодушевляющую речь.

— Слава Богине Смерти! — отозвалась толпа мертвецов. Голоса звучали странно и неестественно.

Они медленно потянулись к выходу из храма — мы же четверо переместились к подвальный кабинет Лича.

— Итак, — я пристально посмотрел на вечно бесстрастный скелет. — Магистр. На этот раз попрошу без лирики, только факты и чёткие ответы. Что это было за заклинание?

— Я попросил Богиню Смерти забрать души санглатцев раньше срока, — пожал плечами Лич. — А поскольку такое просто так не делается — то за каждую их душу мне пришлось заплатить душой одного её верного последователя.

Вот оно в чём дело. Да уж, при такой магии последователи — ценная штука.

— И теперь она вернёт эти же души, свою оплату, на место? — удивился Тилль. — Может, я не очень понимаю в религиозных делах, но это похоже на мошенничество.

— О, она вернёт, — подтвердил Лич. — Плата — это формальность. Не только для нас, но и для неё.

— Ладно… — я с размаху сел в кресло (остальные стояли) и повернулся к Личу. — Скажи одно, магистр. Другие способы остановить санглатцев — были или нет?

— Нет, — кратко ответил Лич.

Я вздохнул.

— Но ты воскресишь их всех, до единого. И тех, что пали в бою, тоже. Людей и нелюдей.

Я туго соображал, все нервы сегодняшнего дня начали сказываться. До сих пор я был собран, теперь же медленно терял контроль.

— Скажи, — медленно произнёс я. — Мы сможем применить такое заклинание ещё раз?

— Если и сможем, — ответил Лич, — то очень нескоро. Оно отняло едва ли не половину всех моих сил, что были накоплены в последние месяцы. Это — крайняя мера, Ваше Величество, а не выход из любой ситуации.

— Я понимаю, — кивнул я. — Да и как крайняя мера она выглядит очень даже паршиво. Но придётся иметь дело с тем, что есть.

Чувство было странным. Лич совершил нечто, совершенно выходящее за рамки добра и зла — и в то же время я должен был быть ему благодарен, ведь он спас наши жизни и, вероятней всего, и мою душу тоже. Лишившись королевства, я бы мир не изменил!

А теперь… Ну что ж, вот и узнаю, каково это — быть королём, при котором страна превратилась в мрачный край живых мертвецов.

Впрочем, пока что таким краем стала только столица. А что будет дальше… я не знал. Сейчас следовало разобраться с проблемами в городе.

Живые и мёртвые солдаты-люди, а также горгульи были отправлены к остаткам армии санглатцев, которые стояли за спиной. Вот уж когда живые позавидовали мёртвым… по совершенно смехотворному поводу: мертвецы не ощущали жуткого запаха горелого мяса, стоящего над полем несостоявшейся битвы.

Санглатцев там осталось тысяч пять, может, четыре с половиной. Однако примерно три тысячи из них успешно сбежали в леса вокруг Растона, где и партизанили до сих пор.

Нет, они не слишком частили с каким-то диверсиями и не пускали под откос наши кареты. Просто, как мне показалось, они стараются выжить здесь. Ждут подхода своих войск? Ладно, есть захотят — покажутся.

Остальные полторы тысячи не особо сопротивлялись. Нет, поначалу они пытались, но потеряв ещё где-то треть, они быстро сдались. Итого, в наших руках оказалось около тысячи пленных, и мы уже надеялись на ценные сведения.

Но не тут-то было. Либо пленники умело прикидывались, либо… они оказались все сплошь рядовыми, в большинстве своём новобранцами. Кажется, офицеры либо погибли, либо ушли в леса, и ползать там за ними было довольно напряжно.

Из допроса рядовых я узнал следующее — им приказали шагнуть в портал и стоять вокруг стены. Не нападать. И ждать дальнейших указаний. Некоторые офицеры знали больше, но… у нас их не было.

— Вероятно, так они и планировали, — заметил Тилль. — Нагнали народу под стены, чтобы мы испугались. А так как в их задачу не входило драться, да и вообще неизвестно, что мы с ними сделаем — они кинули сюда самых бесполезных.