— Хитро, — усмехнулся министр.

— Можно ещё придумать новый род войск, чисто для меня — радиолокационные, например. Чтобы таких погон ни у кого не было, и никто не понимал, чем я занимаюсь, и подчинённых или финансирования у меня не было, это же открытая информация? — министр кивнул, Вера улыбнулась: — Солдатам будет не так обидно, если они будут знать, что я с этого назначения ничего не имею.

— Я подумаю над этим, — министр немного повеселел, задумался, Вера поизучала пустынные коридоры и роспись потолков, спросила:

— Как успехи у Двейна?

Министр помрачнел и ответил:

— Он не рассказал. Но разрешения на брак не просил, так что, чисто логически, либо он не говорил с ней, либо она ему отказала. И если второе, то это ваша вина.

— С чего бы это? — возмутилась Вера, министр смотрел в стену, и отвечал как будто стене:

— С того, что в этом вопросе спешка ни к чему.

— Уж кто бы говорил.

Министр споткнулся, она стала внимательно изучать потолок, там здоровенный мужик страстно трахал антропоморфную змею, Вера решила, что лучше пол поизучает.

Министр договорился с ногами, догнал Веру и подчёркнуто ровным тоном сказал:

— Нас с Двейном нельзя сравнивать, у меня была острая ситуация, а у него — нет. Для него было бы лучше подождать более подходящих условий.

— Он сказал, это тянется годами.

— Потянулось бы ещё год-другой.

— И что бы изменилось за этот год-другой?

Он молчал и ускорял шаг, Вера смотрела вперёд, за очередной роскошной аркой сверкали голыми задницами десятки картин разной степени эротичности, министр очнулся, схватил Веру за локоть и развернул в обратную сторону, шёпотом предлагая:

— А давайте не будем туда идти.

— Это вы меня сюда привели.

— Я… задумался.

Вера запрокинула голову и изучила здоровяка со змеёй ещё раз, с этой стороны они выглядели ещё круче. Министр опять взял её за локоть и потащил в какой-то плохо освещённый боковой зал, где узоры были исключительно геометричные, подвёл к маленькому дивану у окна и сказал:

— Давайте тут посидим, — и сел. Вера села рядом, повисла тишина, она осматривала гладкие колонны и незажжённые люстры, тусклые бра на стенах, квадратный диван напротив, рядом пристенный столик с зеркалом внизу. В нём отражались их ноги — ровно стоящие рядом сапоги министра с нервно постукивающим каблуком, и расслабленно-скрещенные Верины, как будто у них ужасно неловкое первое свидание, с которого она вот-вот уйдёт под каким-нибудь выдуманным предлогом, потому что парень выглядел круто, пока молчал, но при более близком знакомстве оказался не фонтан, и ей скучно. Она села по-другому.

Министр тихо сказал:

— Если мне удастся решить вопрос со старшей женщиной дома, то я мог бы просить её принять Двейна в дом полноценно, и сделать официальным наследником. Мы говорили с вами на острове, и я об этом задумался — на него реагирует гонг, он внешне похож на своего отца, он такой же потомок Дракона, как и я, и если мне удастся всех надуть по поводу его происхождения, и если моя старшая женщина приложит немного усилий, всё получится. И он пойдёт предлагать даме брак не как вечник, а как наследник дома Кан, это совсем другие шансы.

— А смысл? — тихо сказала Вера. Её голос отразился от стен пустого зала и повис в воздухе, где-то зацепил стекло, отозвавшееся высоким звоном на грани слышимости, растворился в тишине дыхания. Министр молчал, Вера чуть улыбнулась в пространство, тихо сказала, пытаясь не зацепить это стекло ещё раз: — В моём мире говорят, "если ты не со мной, когда мне плохо, то нахрена ты мне, когда мне хорошо?" Если бы она его любила, она бы и за вечника вышла.

— Ей бы не позволили.

— Сбежала бы с ним. Договорились бы как-нибудь, взрослые люди, свободная страна. У вас вон баронесса за тренера вышла, и не лысая, живёт и здравствует, и даже наследство с боем отсудила. Тем более, что Двейн только на словах вечник, а голодать и под забором жить вы его семье никогда не позволите, и он знает об этом, и может ей об этом сказать. Другой вопрос, что для неё статус и официальное признание общества может оказаться важнее, чем личное счастье, но в этом случае она и от официального объявления его наследником особо не выиграет — у вашего дома репутация пипец, такой брак "скромной девушке из хорошей семьи" почёта не прибавит. И Двейн здесь ни при чём, над этим постарались ваши женщины, ваш отец и дядюшка, и вы хоть наизнанку вывернитесь, ничего не измените, вам этот дом таким уже вручили, придётся работать с тем, что есть. И Двейн должен искать даму, которая сможет с этим жить, это должна быть очень отважная дама, и крепкая как гранит, и любить его до умопомрачения, потому что в здравом уме на такой брак не идут. Если они уже год тусят, и она ничего не поняла, то либо она туповата, либо ждёт от него первого шага. Вот он сделал шаг, тут два варианта — либо она его любит и согласится, и они будут жить как получится, зато вместе; либо она его не любит и откажет, и тогда он наконец-то перестанет плавать в этом болоте, станет свободен, и пойдёт искать новую даму. Именно по этой причине отказ лучше неизвестности, он экономит время.

В воздухе повисло хрустальным звоном слово "время", пошуршало и стихло. Министр усмехнулся, смешок отразился от всех углов, от потолка и где-то в коридоре, как будто над ними посмеялись стены и невидимые духи старого дворца.

— Время… — министр повторил это слово, как будто оно значило гораздо больше, чем было сказано, помолчал, вздохнул: — Я понял вашу позицию. Хотел бы, конечно, поспорить, но как-нибудь потом.

— Неубедительно? — она повернулась к нему, он поймал её взгляд, на секунду удержал и опустил глаза, тихо сказал:

— Наоборот, очень убедительно. И на первый взгляд, логично и правильно. Но есть в этих рассуждениях большой подвох, который меняет всё, я сейчас не могу его внятно сформулировать, поговорим об этом попозже ещё раз.

Эхо заигралось словом "ещё", на третьем повторении оно стало звучать оптимистично и немного шутливо, Вера улыбнулась, министр тоже, встал и протянул ей руку:

— Пойдём.

Она взяла, аккуратно касаясь влажных бинтов, пошла рядом с ним, они вышли из сумрачного зала, как будто выбрались из сундука, в коридоре было светло и шумно, никого не было видно, но после камерной тишины, здесь легко улавливались голоса и шаги множества людей где-то неподалёку. Министр изобразил праздный интерес, немного переигрывая и заставляя улыбаться:

— Какие планы на ужин?

— Пока никаких. А у вас? Опять толпу соберёте?

— Бойцы будут ужинать в тренировочном лагере. Но Артур вызвался поработать с группой по изучению того заклинания, поэтому он на базе. Я был бы вам благодарен, если бы вы составили ему компанию, он выглядит нормально, но это иллюзия, мне приносят отчёты по его… скажем так, лояльности, трижды в день. И показатели там не особенно оптимистичные. Но общение с вами всегда склоняет его в нужную сторону, ему с вами интересно, и в плане технологий, и в плане… чёрт его знает, как это сказать. В духовном? — Вера посмотрела на него с недоумением, он развёл руками: — Когда жизнь так резко меняется, многое приходится переосмысливать. И он сейчас в дебрях самокопания и мироосознания. И вы ему даёте что-то, что ему очень нужно, он не хочет себе в этом признаваться, поэтому находит официальные поводы, благо, их хватает. А я смотрю на него и… что-то в его поведении кажется мне до боли знакомым. И от этого, если честно, как-то некомфортно.

Вера посмотрела на него, он тихо рассмеялся и сделал вид, что ничего не говорил. Посмотрел на часы, замедлил шаг, сказал:

— Время ещё есть, пойдём потише.

— Не хотите переодеться перед ужином?

— Я выгляжу недостаточно изысканно?

— Скорее недостаточно комфортно.

— Это иллюзия, у меня костюм непромокаемый, снаружи может быть любое болото, внутри будет тепло и уютно. Я вам тоже такой заказал, но он долго шьётся, может, через неделю будет.