— Вера, ты как? Ты амулетом не воспользовалась, и я тоже забыл, наши все это на автомате делают, выходя из зала, и я не подумал, что ты же до него не допрыгиваешь. На, просто прикоснись, — он сунул ей в руку деревянную пластинку, она её демонстративно пощупала, улыбнулась Эрику:

— Где-то я этот момент уже видела.

Он рассмеялся, ещё раз осмотрел Веру с головы до ног и показал на амулет:

— Пойду на место отнесу.

— Спасибо.

Он кивнул и ушёл вниз, Вера пошла дальше вверх, ноги чувствовать себя лучше не стали, но внутри поселилось приятное тепло, и она только сейчас заметила, что министр на тренировку пришёл без амулета, а в палату — уже с ним.

«Скрывает своё состояние "какой-то гад дышит моим воздухом, как он смеет".»

Она пыталась мысленно иронизировать, но в глубине души лежала тяжёлой льдиной память от того взгляда, которым он смотрел на них двоих в зале.

«Мы не делали ничего плохого!»

Если бы он был в амулете, она бы вообще не заметила его состояния.

«А если бы он сейчас был без амулета, тебя бы ломало как в припадке.»

Они прошли через первый зал, Вера краем глаза заметила компанию пожарных, но быстро отвела глаза, чтобы они не подумали её пригласить к себе за стол. После второго зала её ждала ещё одна лестница, и на её преодоление ушло столько сил, что даже страдания совести на этом фоне померкли и усохли.

Министр сел за стол, но отодвигаться не стал, Вера пожала плечами и села напротив, он посмотрел на неё с таким видом, как будто задумался и вот только что очнулся, и не совсем понимает, что происходит, хотя и чувствует, что что-то идёт не так. Вера спросила:

— Всё нормально?

Он посмотрел на часы и с тем же неживым спокойствием сказал:

— Меня отпустили на полчаса, и вы их все провели в душе.

— А. — Вера помолчала, осмотрела пустой стол, посмотрела на министра: — И? Вам уже надо бежать?

— Да.

Он сидел в той же позе, Вера продолжала изучать стол и стены, наконец, изобразила оптимизм:

— Ну ничего, поедим в другой раз, не последний день живём. Да?

Он молчал, как будто погружённый в какой-то невидимый, но очень важный процесс, Вера даже заподозрила, что он слушает кого-то в наушнике. Время шло, прогресса не наблюдалось, Вера медленно глубоко вдохнула и сказала:

— Так я пойду?

— Куда?

— Могу поужинать с пожарными, я видела их в первом зале.

Он поморщился так, как будто этот вариант неприятно задевал его лично, Вера начала терять терпение:

— Какие-то проблемы?

— Вам так понравились пожарные?

— Да, отличные ребята. А что?

— Я бы вам не советовал с ними общаться. Эти люди работают физически, в грязи.

— Ваши люди тоже. Но пожарные спасают людей, а не убивают.

— Идите, если хотите, — он встал и молча ушёл, Вера видела, как он вышел из стены на первом этаже, и ушёл в невидимую дверь в конце зала, на секунду посмотрев наверх. Они встретились взглядами, Веру окатило неприятной тяжёлой волной — это и без всякой волшебной силы ощущалось, с ним что-то было сильно не так, и она начинала подозревать, что это не ревность, что-то действительно случилось.

«Но мне, естественно, не расскажут.»

Мысль поесть в одиночестве не привлекала, а пожарные успели уйти, так что она пошла вниз, решив навестить Булата, но на полпути в столовую столкнулась с Артуром, который шёл туда же, в одиночестве. Он выглядел хмуро, она улыбнулась как можно жизнерадостнее:

— Привет! Как думаешь, Булатик нам обрадуется?

— Тебе — точно, — слабо улыбнулся Артур, — а я присосежусь и погреюсь в лучах отражённого света.

— И расскажешь мне охренительную историю, ты обещал.

— Ой, не… — он шутливо изобразил смущение, — для историй я сейчас слишком трезв.

Вера изобразила намекающие брови:

— Так почему бы и не куба либре?

— Мне нельзя пить, я на дежурстве.

— Пей чай, от него тоже в пузике тепло и голова дурная, — Артур рассмеялся и сменил тему, Вера не стала настаивать. Булат принёс им гору еды, расхвалил кексики, нажаловался на обжор и симулянтов, и убежал работать, Вера с Артуром поели в тишине, думая каждый о своём. Булат убрал и принёс им чай, добавив два крохотных, от сердца оторванных кексика, которые сэкономил, Вера так расчувствовалась, что почти прослезилась. Артур долго смеялся, слушая про кексики, потом опять стало тихо, и он внезапно сказал:

— Ладно, я расскажу тебе историю, не люблю быть должным.

— Жги, я готова, — потёрла руки Вера, Артур двинул пальцами своим особым магическим жестом, на вид ничего не изменилось, взял чашку двумя руками и начал рассказывать, не поднимая головы:

— Однажды давным-давно, задолго до Призыва мастера Аскольда, когда люди были совсем дикие, и считали магией любую непонятную им фигню, включая молнии и радугу, жил-был один человек. И была у него странная способность — видел всякие штуки, которых не видят другие, разговаривал с животными, предсказывал погоду, мог спрятаться на ровном месте так, что люди мимо ходили и в упор не видели, и могли искать его часами, а он просто стоял и посмеивался. В деревне его считали "шартан" — это такое древнеридийское слово для обозначения то ли странных, то ли бесноватых, то ли знахарей-травников, сейчас это слово не используется, разве что в глухих деревнях, где время остановилось пару веков назад. Родителей у парня не было, он был подкидыш, поэтому узнать, откуда у него странности, было нельзя, и пользоваться своими способностями его никто не научил. Обычно знахари перенимают опыт у старших родственников, а у этого не было никого, так что он не работал своей силой, а просто дурью маялся — иллюзии создавал, тараканов заставлял строем ходить, всё такое. И был у него друг, вроде человек, а вроде и не совсем — жил у озера, но дома у него не было, помнил три предыдущих поколения, но выглядел молодо, и на почве своих странностей, они подружились. Однажды тот странный парень шёл к своему другу на озеро, через лес, а там отдыхала банда заезжих гастролёров, они его избили, ограбили, а тело бросили в озеро, с перерезанным горлом. После такого не выживают, но он выжил, очнулся на берегу, рядом сидел его друг, и говорил, что было тяжело, но он его вылечил. Когда парень пришёл домой, то заметил, что его странная сила стала в разы мощнее, и что у него изменился цвет глаз, на ярко-синий.

Вера рот раскрыла, Артур коротко посмотрел на неё, улыбнулся и опять стал рассказывать чашке:

— Парень не сделал для себя никаких выводов, и продолжил жить как жил, днём пас коз, вечерами устраивал волшебные представления в местной таверне, его за это бесплатно поили, все были довольны. Иногда его звали специально, если приезжали высокие гости, и вот один такой высокий гость предложил парню хорошие деньги за то, что тот поедет с ним в столицу и будет показывать свои фокусы там, на приёмах для благородных господ, уже уставших от всех мыслимых развлечений. Парень любил веселиться и не любил работать, так что согласился, и приезжий господин его купил у местного мелкого помещика. В Ридии крестьяне продаются. В столице парень сменил прозвище с "шартан" на "шариф" (в Ридии считается нормальным менять имя, если у тебя изменилась жизнь), в те времена это значило что-то среднее между "колдун" и "актёр". Он имел успех, ему нашли учителя, которого он быстро превзошёл и стал набирать своих учеников, которых специально для этого выискивали среди деревенских травников и городских звездочётов. Он поднялся так стремительно, что буквально через год выступал перед падишахом, который пришёл в восторг и купил его за большие деньги. Парень пожил во дворце немного, но потом падишах заметил, что на него засматриваются его юные дочери, он был красавчик, а его волшебные глаза, которых в Ридии у нормальных людей вообще не бывает, уже тогда воспевали в стихах достаточно смелые барышни, в том числе, принцессы. И падишах решил этого возомнившего о себе крестьянина из дворца удалить. А тут как раз очередная война в Карне закончилась, и была встреча на высшем уровне, чтобы обсудить планы и цели, и аккуратно выяснить, не станет ли благодатная Ридия следующей целью для территориальных амбиций очередного ненасытного Георга. Георг вёл себя нагло и самоуверенно, демонстрируя свою в очередной раз доказанную мощь, и чтобы ему польстить, мудрый падишах прикинулся, что в величайшем почтении дарит Георгу свою любимую игрушку, великого мага Шарифа. Георг прибалдел, они всегда любили необычные и весёлые игрушки, в мага вцепился и уволок к себе во дворец. А во дворце они много общались, и Шариф покорил короля своими фокусами и добродушным весёлым нравом, быстро став фаворитом, которому всё достаётся и всё прощается, типа как современный Георг для своего шута делает. Он стал звездой дворца, его показывали гостям, а он веселья ради носил невероятные костюмы и вёл себя как клоун. Я видел его портреты, чистый цыган, только синеглазый, — Артур улыбнулся, Вера тоже, спросила: