Такой поворот событий мгновенно и сильно облегчил положение отряда. Атака его не удалась, потому что гуроны лишили делаваров преимущества внезапности; зато теперь враги, в свои черед, ошиблись в намерениях и численности нападающих и оставили слишком мало людей для отражения нежданного и стремительного натиска молодого могиканина. Это со всей очевидностью подтверждалось и тем, с какой быстротой Ункас продвигался к вражескому лагерю, и тем, как мгновенно поредели ряды воинов, окружавших отряд Соколиного Глаза: гуроны ринулись спасать положение на лобовом,— теперь это уже стало ясно,— главном участке фронта.
Ободряя соратников голосом и примером, Соколиный Глаз скомандовал наступление.
Последнее в подобной примитивной войне сводилось к перебежкам от прикрытия к прикрытию для постепенного сближения с противником, и маневр этот делавары осуществили быстро и успешно. Гуронам пришлось отступить, и сражение переместилось со сравнительно открытой местности в самую чащу, где нападающим легче было укрываться в зарослях. Здесь бой стал еще ожесточеннее, хотя исход его по-прежнему казался сомнительным: убитых у делаваров, правда, не было, но они ослабели от потери крови, так как за свою невыгодную позицию отряд поплатился большим числом раненых.
В эту переломную минуту Соколиный Глаз ухитрился проскользнуть к дереву, под защитой которого стоял Хейуорд; большая часть его воинов располагалась неподалеку, справа, ведя частый, хотя и бесполезный огонь по укрывшемуся противнику.
— Вы молоды, майор,— сказал разведчик, опуская ружье на землю и устало опираясь на дуло.— Быть может, вам еще придется когда-нибудь вести армию на этих мошенников мингов. Сегодня вы видели, как воюют индейцы. Тут важнее всего меткая рука, зоркий глаз и надежное прикрытие. Ну, что бы вы, скажем, делали, будь в вашем распоряжении полк королевских солдат? Как бы вы им распорядились?
— Проложил бы себе дорогу штыками.
— Что ж, с точки зрения белого человека, в ваших словах есть резон. Но в этой глуши первый вопрос, какой приходится себе задавать, это сколько жизней можно сберечь,— продолжал разведчик, в раздумье покачивая головой.— Нет, здесь один выход — кавалерия. Кони — вот что рано или поздно будет решать судьбу подобных схваток, хоть мне и стыдно в этом признаваться. Животные в таких делах нужнее людей, и к ним мы в конце концов и прибегнем! Пускайте лошадь по следу мокасинов, и если краснокожий выстрелит, он уже не успеет остановиться, чтобы перезарядить ружье.
— Об этом предмете мы потолкуем в другой раз,— возразил Хейуорд.— Не пора ли сейчас перейти в наступление?
— Не вижу ничего зазорного в том, что человек тратит минуту передышки на размышления,— скромно отпарировал разведчик.— А наступление мне мало по вкусу, потому как обойдется оно нам в несколько скальпов. И все же,— добавил он, наклоняя голову набок и вслушиваясь в шум отдаленного сражения,— если мы хотим помочь Ункасу, надо покончить с мерзавцами, преградившими нам дорогу!
Затем, отвернувшись от Хейуорда, Соколиный Глаз быстро и решительно заговорил со своими воинами. В ответ делавары издали громкий клич и по сигналу разом выскочили из-за деревьев. Появление такого множества смуглых тел перед глазами гуронов повлекло за собой торопливый и, следовательно, не слишком меткий залп с их стороны. Ни на секунду не останавливаясь, чтобы перевести дух, делавары огромными скачками, как пумы, прыгающие на добычу, ринулись в глубь леса. Соколиный Глаз бежал впереди, потрясая грозным оленебоем и вдохновляя воинов своим примером. Несколько более пожилых и сметливых гуронов не поддались на вражескую уловку, целью которой было вызвать преждевременный залп и не дать противнику время перезарядить ружья; подтвердив опасения разведчика, они выстрелами с короткой дистанции сразили трех его воинов, бежавших впереди. Но эта потеря оказалась не настолько значительной, чтобы задержать атакующих. Делавары ворвались туда, где укрывался неприятель, и стремительно, со свойственной им в бою беспощадностью подавили все попытки к сопротивлению.
Рукопашная оказалась краткой, и гуроны в беспорядке отступили на другой край чащи, где с отчаянным упорством затравленных зверей снова засели под прикрытие деревьев. В этот решающий момент, когда исход схватки опять стал сомнителен, в тылу у гуронов прогремел выстрел, пуля просвистела между хатками бобров, расположенными на прогалине, и вслед за этим раздался свирепый, оглушительный боевой клич.
— Это сагамор! — вскричал Соколиный Глаз, громовым голосом отвечая на зов друга.— Ну, теперь мы зажали их и с фронта и с тыла.
Выстрел и клич возымели мгновенное действие. Обескураженные нападением с той стороны, где не было никакого прикрытия, гуроны в один голос издали отчаянный вопль разочарования и рассеялись, ища спасения в бегстве. Многие из них пали под пулями и ударами преследовавших врага делаваров.
Мы не станем подробно описывать ни встречу разведчика с Чингачгуком, ни еще более трогательный разговор Дункана и взволнованного отца его возлюбленной. Несколько коротких, наспех брошенных фраз — и обе стороны уяснили себе положение. Затем Соколиный Глаз, указав воинам на сагамора, передал командование вождю могикан. Эту должность, на которую Чингачгук имел полное право по рождению и по опыту, индеец принял с суровым достоинством, придающим непререкаемость приказам туземного вождя. Он повел отряд по следам разведчика обратно через чащу, и его воины попутно скальпировали нескольких мертвых гуронов, а заодно укрыли тела павших соратников. Наконец они добрались до места, где Чингачгук счел возможным сделать остановку.
Воины, уже успевшие перевести дух после недавней схватки, оказались теперь на небольшой равнине, достаточно густо усеянной деревьями для прикрытия в бою. Впереди виднелся крутой обрыв, а под ним на несколько миль узкой полосой тянулся густой темный лес — там Ункас вел сейчас бой с главными силами гуронов.
Могиканин подошел с друзьями к краю обрыва и настороженно прислушался к звукам сражения. Над деревьями метались вспугнутые из укромных гнезд птицы; кое-где поднимались облачки дыма, уже растворявшиеся в воздухе и указывавшие, что под ними схватка кипит особенно долго и ожесточенно.
— Поле битвы, по-моему, перемещается выше,— заметил Дункан, кивая в сторону, откуда донесся новый залп.— Мы находимся слишком близко от центра боевого порядка наших друзей, а значит, мало чем способны им помочь.
— Они повернут в ущелье, где лес гуще, и тогда мы очутимся как раз на фланге,— возразил разведчик.— Иди туда, сагамор. Ты еле-еле поспеешь издать вовремя боевой клич и пустить в дело своих воинов. Я же останусь здесь во главе тех, чья кожа одного цвета с моей. Ты меня знаешь, могиканин: мой оленебой не даст ни одному гурону зайти тебе в тыл незамеченным.
Индейский вождь помедлил еще с минуту, наблюдая за сражением, поле которого быстро перемещалось вверх по склону, что было верным признаком торжества делаваров, и не двинулся с места, пока не убедился, что друзья и враги уже близко; это подтвердили дела-варские пули, защелкавшие в сухих листьях, словно градинки, предвестницы бури. Соколиный Глаз и трое его спутников отошли немного назад и встали под прикрытие, ожидая исхода сражения с тем спокойствием, какое дает лишь большой опыт.
Вскоре выстрелы перестали отдаваться громким эхом в лесу и зазвучали так, словно бой шел на открытой местности. То тут, то там на опушке замелькали гуроны, вытесненные из лесу; достигнув прогалины, они поспешно стягивались, словно готовясь дать последний отпор. Число их все возрастало, и вскоре они слились в одну темную шеренгу, с упорством отчаяния искавшую хоть какое-нибудь прикрытие. Хейуорд, охваченный нетерпением, тревожно посмотрел на Чингачгука. Вождь с бесстрастным лицом сидел на скале и взирал на происходящее так хладнокровно, как будто находился здесь лишь для того, чтобы полюбоваться зрелищем.
— Могиканину пора бы ударить на врага! — сказал Дункан.
— Нет, еще нет,— возразил разведчик.— Когда Чингачгук увидит, что наши близко, он даст им знать о себе. Смотрите-ка, мерзавцы облепили вон те сосны, словно рой пчел, возвратившихся в улей. Ей-богу, по такому клубку темных шкур женщина — и та не промахнется.
