В ту же секунду Чингачгук издал клич, и дюжина гуронов рухнула наземь под пулями его воинов. В ответ на зов могиканина из лесу донесся боевой клич, и воздух огласился таким оглушительным воем, словно тысяча голосов слилась в едином усилии. Гуроны дрогнули, ряды их смешались, и в образовавшуюся брешь ворвалась из лесу сотня делаваров во главе с Ункасом.
Молодой вождь махнул рукой направо и налево, указывая направление своим людям, которые тут же разделились и бросились преследовать противника. Боковая линия гуронов окончательно распалась, и оба ее крыла опять устремились в лес, гонимые победоносными ленапе. Прошло не более минуты, а шум боя уже стал затихать, рассеиваясь в разные стороны и замирая под густыми лиственными сводами. Однако небольшая кучка гуронов не пожелала искать спасения в лесу, а медленно и мрачно, подобно стае затравленных львов, отходила вверх по косогору, с которого только что спустился Чингачгук со своим отрядом, чтобы принять деятельное участие в погоне. В середине этой кучки было отчетливо видно свирепое, дикое лицо Магуа, даже теперь сохранявшего властный вид вождя.
Стремясь ускорить преследование, Ункас разделил свои силы и остался почти один. Но едва он увидел Хитрую Лисицу, как забыл обо всем на свете. С боевым кличем, на который к нему сбежалось человек шесть-семь его воинов, он, не задумываясь о неравенстве сил, ринулся на врага. Магуа, не спускавший с могиканина глаз, со злобной радостью остановился и приготовился к отпору. Но в тот момент, когда он уже решил, что пылкий могиканин по неосмотрительности угодил ему в руки, раздался еще один боевой клич, и Длинный Карабин в сопровождении своих белых соратников кинулся на выручку другу. Гурон немедленно повернул и устремился вверх по откосу.
Сейчас было не до приветствий и поздравлений: Ункас, словно не замечая, что друзья рядом, с быстротой ветра продолжал гнаться за врагом. Напрасно Соколиный Глаз кричал ему: «Держись под прикрытием!» Молодой могиканин не обращал внимания на вражеский огонь и вскоре принудил отступающих бежать столь же стремительно, как он сам. К счастью, это состязание в скорости длилось недолго; к тому же удачная позиция белых дала им такой выигрыш во времени и расстоянии, который не позволил могиканину перегнать спутников и пасть жертвой собственной отваги. Предупреждая подобное бедствие, преследователи на плечах преследуемых ворвались в селение вейандотов.
При виде родных жилищ утомленные гуроны собрались с духом, остановились у хижины совета и с яростью отчаяния возобновили бой. Делавары нападали с неистовством урагана, сея на своем пути смерть и разрушение. Томагавк Ункаса, ружье Соколиного Глаза, даже твердая еще рука Манроу — все пошло в ход, и вскоре трупы врагов усеяли землю. Тем не менее Магуа, по-прежнему смело кидавшийся в самую гущу схватки, увертывался от сыпавшихся на него ударов так ловко, словно находился под защитой некой волшебной силы, охранявшей любимцев судьбы, как повествуют древние сказания. Увидев, что его сотоварищи пали, коварный вождь испустил яростный вопль отчаяния и вместе с двумя уцелевшими друзьями покинул поле боя, предоставив делаварам снимать с убитых кровавые трофеи победы.
Ункас, тщетно искавший соперника глазами во время жестокой схватки, бросился теперь в погоню за гуроном; Соколиный Глаз, Хейуорд и Давид последовали за молодым вождем. Разведчик мог сделать для своего юного друга только одно — выставить дуло ружья чуть-чуть вперед и прикрывать им Ункаса, словно заколдованным щитом. Магуа возымел было намерение в последний раз попытаться отомстить за свой проигрыш, но намерение это, видимо, рассеялось столь же быстро, как возникло, потому что Лисица сперва укрылся от преследователей в густых кустах, а затем нежданно проскользнул в уже известную читателю пещеру. Соколиный Глаз, который не пустил ему вдогонку пулю лишь из боязни попасть в Ункаса, издал торжествующий крик и объявил, что дело выиграно. Преследователи устремились в длинный узкий проход как раз вовремя, чтобы не потерять из виду бегущих гуронов. Они гнались за ними по галерее и смежным помещениям, сопровождаемые криками и воплями сотен женщин и детей. В тусклом неверном свете пещера казалась адом, где мечутся толпы грешных душ, преследуемые кровожадными демонами.
Ункас не спускал глаз с Магуа, словно только гурон и существовал для него на свете. Хейуорд и разведчик следовали по пятам за молодым вождем, движимые тем же, хотя, может быть, и не столь всепоглощающим чувством. Но темные и мрачные переходы становились все более запутанными, а фигуры убегающих врагов мелькали все реже и менее отчетливо. На мгновение белым почудилось даже, что они потеряли след, как вдруг в дальнем конце прохода, который, по-видимому, вел к горе, мелькнуло светлое платье.
— Это Кора!— вскричал Хейуорд, и в голосе его радость смешалась с ужасом.
— Кора! Кора! — повторил Ункас, устремляясь вперед с быстротой оленя.
— Это девушка! — воскликнул разведчик.— Держитесь, леди! Мы идем, идем!
Мимолетный взгляд на пленницу удесятерил рвение преследователей. Но путь их был усеян всяческими препятствиями, неровен, местами почти непроходим. Ункас отшвырнул ружье и очертя голову понесся вперед. Хейуорд столь же быстро последовал его примеру, хотя уже через секунду оба они убедились, насколько безрассуден их поступок: раздался раскатистый грохот ружья, которое гуроны, улучив удобное мгновение, разрядили в узкий проход между скалами, и пуля оцарапала молодого могиканина.
— Мы должны сойтись с ними врукопашную! — крикнул разведчик, отчаянным скачком опережая друзей.— На расстоянии мерзавцы перебьют нас всех до одного. Видите, они прикрываются девушкой, как щитом!
Хотя спутники разведчика не обратили внимания на эти слова или, вернее, не расслышали их, они последовали его примеру и ценой невероятного напряжения сил настолько сократили дистанцию между собой и беглецами, что увидели, как два воина тащат Кору, а Магуа, руководящий отступлением, указывает им дорогу. На секунду все четыре фигуры отчетливо вырисовались на фоне неба и тут же исчезли. Обезумев от отчаяния, Ункас и Хейуорд удвоили свои без того уже нечеловеческие усилия и выскочили наконец из пещеры на склон горы как раз вовремя, чтобы заметить, куда кинулись преследуемые. Теперь им предстоял подъем, так что путь стал еще опаснее и утомительнее.
Разведчик, обремененный ружьем, чуть-чуть отстал от остальных, а Ункас опередил Хейуорда. Они с поразительной быстротой перебирались через скалы, расселины и прочие преграды, которые в другое время и при других обстоятельствах сочли бы непреодолимыми. Пылкие молодые люди вскоре были вознаграждены за труд: они увидели, что гуроны, волочившие за собой Кору, быстро утрачивают выигрыш в расстоянии.
— Стой, вейандотская собака! — вскричал Ункас, потрясая сверкающим томагавком.— Делавар приказывает тебе: «Стой!»
— Я не пойду дальше! — закричала Кора, внезапно останавливаясь на краю утеса, нависшего над бездонной пропастью, неподалеку от вершины горы.— Убей меня, если хочешь, проклятый гурон, но дальше я не пойду!
Дикари, тащившие девушку, занесли над ней томагавки с дьявольским ликованием, которое охватывает извергов, готовящихся совершить злодеяние, но Магуа неожиданно перехватил их поднятые руки. Вождь гуронов швырнул в пропасть отнятое у соплеменников оружие, вытащил нож и повернулся к пленнице с выражением, выдававшим жестокую борьбу противоречивых страстей в его душе.
— Женщина, выбирай,— бросил он.— Или вигвам Магуа, или нож.
Кора не удостоила его даже взглядом. Она опустилась на колени, лицо ее залил румянец, она подняла глаза, протянула руки к небу и кротко, но твердо произнесла:
-— Я — твоя раба, господи! Да свершится воля твоя!
— Выбирай, женщина! — хрипло повторил Магуа, тщетно силясь поймать ясный взгляд ее сияющих глаз.
Но Кора не слышала его и не обращала на него внимания. Гурон задрожал и высоко занес над нею нож, но тут же опустил руку со смятенным видом человека, находящегося в нерешительности. После мгновения внутренней борьбы он вновь поднял свое острое оружие, но в этот момент над головой у него прозвучал пронзительный крик, и Ункас, стремительно прыгнув с головокружительной высоты, упал между ними. Магуа отшатнулся, один из его людей воспользовался этим и вонзил нож Коре в сердце.
