— Поверьте, я буду предельно осторожна, — сказала Замира. — Вот о чем я прошу вас, мои братья и сестры капитаны. Что бы вы ни услышали из Тал-Веррара, доверяйте моим суждениям и осмотрительности.

— Серьезная просьба, — сказала Колвард. — Ты не просишь помощи?

— Не могу вообразить ничего более вредного, чем то, что однажды утром мы все вместе покажемся у Тал-Веррара! Десять минут спустя начнется война, необходимая архонту. Так что предоставьте это мне. Я рискую только своим кораблем.

— Это общий риск, — возразил Роданов. — Ты просишь нас отдать в твои руки нашу судьбу и судьбу Порта Расточительности; Без всякого контроля.

— А разве все последние семь лет было иначе? — Она по очереди посмотрела на каждого капитана. — Все мы всегда зависели от остальных. Каждый мог заплыть чересчур далеко на север, напасть на корабль с каким-нибудь королевским братом, убить чересчур много моряков или просто пожадничать. Мы все время в опасности. Я просто из вежливости заранее указываю вам на это.

— А если у тебя не получится? — спросила Рене.

— Если не получится, — ответила Замира, — вам не с кого будет брать штраф. Я уже буду мертва.

— Клятва невмешательства, — сказала Колвард. — Вот о чем ты просишь. Держать сабли в ножнах, пока ты попираешь важнейшее правило нашего союза… вышвыриваешь его в свое кормовое окно.

— За отсутствием лучшей альтернативы, — сказала Замира, — да. Именно об этом я вас прошу.

— А если мы скажем «нет»? — негромко спросил Роданов. — Если мы — четверо против одного — запретим такой план действий?

— Тогда мы подойдем к черте, которую все боимся переступить, — ответила Замира, глядя прямо ему в глаза.

— Я запрещать не стану, — сказала Рене. — Я обеими руками за тебя, Замира. Если ты будешь стараться ради моей выгоды, тем лучше. А если при этом ты сгинешь, я не заплачу.

— Я тоже дам согласие, — заговорила Колвард. — Замира права. Наша общая безопасность всегда зависела от того, кто из нас самый спятивший. Если есть возможность сбросить Максилана с пьедестала, молюсь о твоем успехе.

— Очевидно, Замира Дракаста голосует за Замиру Дракасту, — сказала Замира, глядя на Роданова и Строцци.

— Мне все это не нравится, — сказал Строцци. — Но если дела пойдут плохо, ни один корабль в этом море не догонит мой «Оспри». — Он улыбнулся и похрустел пальцами. — Какого дьявола. Помашешь юбкой перед архонтом и посмотришь, понравится ли ему это. А меня поблизости не будет.

— Похоже, — заговорил Роданов, сознавая, что все смотрят на него, — у меня появилась возможность проявить… некоторую неуживчивость. — Он вздохнул и потер лоб. — Едва ли все это разумно… но если твоя клятва соблюдать осторожность так же крепка, как моя клятва о невмешательстве… ладно. Отправляйся осуществлять свой безумный план.

— Спасибо, — ответила Замира, чувствуя, как ее с ног до головы окатывает теплая волна облегчения. — Разве это не легче, чем резать друг друга на куски?

— Все это должно остаться между нами, — предупредила Колвард. — Я не требую клятвы, просто надеюсь. У Страгоса в Порту Расточительности могут быть другие глаза и уши. Если что-нибудь выйдет за пределы круга тех, кто тут стоит, здешняя встреча — не говоря уж о замысле Замиры — окажется совершенно напрасной.

— Верно, — согласился Строцци. — Молчание. Все боги наши свидетели.

— Все боги наши свидетели, — подхватили остальные.

— Ты отплываешь немедленно? — спросила Колвард.

— Моему экипажу необходима ночь на берегу. Не могу без этого скомандовать отплытие. Я буду отправлять их группами, а тем временем постараюсь продать остаток добычи. Выйду из гавани через два-три дня.

— Три недели до Тал-Веррара, — сказал Роданов.

— Верно, — согласилась Замира. — Нет смысла дожидаться, пока наши парни умрут в пути. Я намерена поторопиться. — Она подошла к Роданову, погладила его ладонью по правой щеке и поцеловала в левую. — Джаффрим, я когда-нибудь тебя подводила?

— Ни разу с самой войны, — ответил Роданов. — А, черт! Даже этого не стоило говорить. Не ставь меня так на место, Замира… просто не подведи.

— Эй, — сказала Колвард, — могу я привлечь немного внимания?

— Я чувствую себя слишком щедрой, но держи руки при себе, если не хочешь, чтобы я их оторвала. — Замира улыбнулась, поцеловала Колвард в сморщенный лоб и обняла пожилую женщину. Неловко — обеим мешали сабли.

Всегда так, подумала Замира. Всегда в жизни так.

Когда Замира и Эзри вернулись на «Орхидею», у трапа их ждал и помог подняться на борт Утгар. Была половина десятого вечера.

— С возвращением, капитан. Как дела?

— Я целый день потратила на разговоры со Скупщиком и другими капитанами, — ответила Замира. — Теперь мне нужны мои дети и выпивка. Эзри…

— Да?

— Ты, Ревелл, Валора. В мою каюту. Немедленно.

В своей каюте Замира в беспорядке швырнула на гамак плащ, шляпу, нагрудник с Древним стеклом и сабли, со стоном опустилась в любимое кресло и посадила на колени Паоло и Козетту. И забылась в родном запахе их кудрявых темных волос. Довольная, она смотрела на детские пальчики в своих грубых руках. У Козетты они еще такие маленькие и неловкие… а пальцы Паоло с каждой неделей становятся все длиннее и искуснее. Боги, дети растут слишком быстро, слишком.

Их знакомый щебет чрезвычайно успокаивал ее; по всей видимости, Паоло весь день сражался с чудовищами, которые живут в одном из сундуков, а Козетта придумала стать королем Семи Сущностей. Замира немного подумала, стоит ли объяснять разницу между королем и королевой, и решила, что не стоит; противоречить Коз — значит спорить целые дни.

— Королем! Семи Сущностей! — сказала девочка, и Замира серьезно кивнула.

— Не забудь свою бедную семью, дорогая, когда получишь королевство.

Дверь раскрылась; появилась Эзри в сопровождении Косты и Валоры… или де Ферра? Черт бы побрал эти вымышленные личности.

— Закройте дверь, — сказала Замира. — Паоло, принеси маме четыре стакана. Эзри, можешь открыть одну из бутылок лашенского голубого? Они сразу за тобой.

Паоло, поглощенный сознанием ответственности поручения, поставил на лакированную столешницу на сундуке четыре маленьких стаканчика. Коста и де Ферра уселись на подушки, Эзри быстро распечатала бутылку. В каюте запахло свежим лимоном, и Эзри наполнила все стаканы вином цвета океанских глубин.

— Увы, тоста у меня нет, — сказала Замира. — Иногда нужно просто выпить. Выпьем.

Держа Коз левой рукой, она правой подняла свой стаканчик и залпом осушила, наслаждаясь смешанным вкусом пряностей и цитрусов и чувствуя, как холодок спускается по горлу.

— Хочу, — сказала Козетта.

— Это мамино питье, Коз, тебе оно не понравится.

— Хочу!

— Я сказала… Ну ладно. Пока не обожжешь пальцы, не будешь бояться огня.

Она налила немного вина в свой стакан и осторожно дала девочке. Козетта с выражением глубокой сосредоточенности взяла его, вылила содержимое стакана себе в рот и со звоном уронила стакан на стол.

— Как МОЧА! — завопила она, тряся головой.

— Когда растишь детей среди моряков, всякое возможно. — Замира подхватила стакан, не дав ему упасть на пол. — Но, конечно, самый большой вклад в ее словарь делаю я сама.

— МОЧААААА! — кричала Козетта, хихикая, очень довольная собой. Замира успокаивала ее.

— У меня есть тост, — сказал Коста, улыбаясь и поднимая стакан. — За ясное понимание. Только сейчас, через много недель, я понял, кто истинный капитан на этом корабле.

Де Ферра усмехнулся и чокнулся с ним. Эзри, однако, не прикоснулась к вину; ее стакан остался на столе, а она смотрела себе на руки. Замира решила поторопиться: Эзри явно хотелось побыстрее оказаться наедине с Джеромом.

— Вот оно как, Ревелл, — сказала Замира. — Я сама не знала, что приму ваш план, когда начала защищать его.

— Значит, вы возьмете нас…

— В Тал-Веррар. Да. — Она налила себе еще вина и отпила, на этот раз небольшой глоток. — Я убедила совет не впадать в панику, если с севера придут сообщения о нашей деятельности там.