— Вы очень…

— Добра? Нисколько. Убирайтесь.

Их не было семь недель, а казалось — всю жизнь.

Стоя у правого борта и снова глядя на острова и башни Тал-Веррара, Локки чувствовал, как в нем, точно напитки, смешиваются тревога и печаль. Темные тучи низко нависли над городом, отражая оранжевые огни горящих в главной гавани кораблей.

— Ты готов? — спросил Жеан.

— Готов и весь вспотел, — ответил Локки.

Они были в дорогих костюмах из корабельных запасов, в шляпах и плащах, чересчур теплых… но на многих улицах такие плащи не редкость; это означает, что хозяин плаща вооружен и с ним лучше не связываться. Они надеялись, что такая одежда убережет их от случайных взглядов каких-нибудь знакомых.

— Опускай! — приказал Оскарл, старший в команде, готовившей шлюпку к спуску. Под скрип тросов и блоков лодка повисла в воздухе и с плеском села на воду. Утгар спускал абордажную сеть и готовил весла. Когда Локки подошел к борту и собрался вниз, его взяла за руку Дельмастро.

— Что бы ни случилось, — прошептала она, — приведи его назад.

— Я не подведу, — ответил Локки. — И он тоже.

— Замира велела передать вам это.

Дельмастро передала ему тяжелый кожаный кошелек, плотно набитый монетами. Локки благодарно кивнул и сунул кошелек во внутренний карман плаща.

Спускаясь, Локки миновал Утгара, который шутливо его приветствовал. Локки спрыгнул в шлюпку, но не выпускал сеть, чтобы удерживаться на ногах. Посмотрев наверх, он увидел при свете корабельных фонарей прощальный поцелуй Жеана и Эзри. Она что-то шепнула ему, и парочка рассталась.

— Это мне нравится гораздо больше, чем прошлый раз, когда мы оказались в шлюпке вдвоем, — сказал Жеан, когда они усаживались на гребную банку и вставляли весла в уключины.

— Ты назвал ей свое настоящее имя?

— Что? — Жеан широко раскрыл глаза, потом нахмурился. — Сам догадался?

— Я не очень хорошо читаю по губам, но последнее ее слово не походило на «Джером».

— А, — сказал Жеан. — Ишь, умник!

— Да, во всех отношениях.

— Извиняться не буду…

— Боги, я не сержусь, Жеан. Просто рисуюсь.

Они налегли на весла; шлюпка шла по темной неспокойной воде к проливу между районом Галеццо и Изумрудной Галереей.

Минуты текли в молчании; скрипели весла, плескалась вода, «Ядовитая орхидея» уходила назад; ее свернутые белые паруса исчезали в ночи, и скоро корабль превратился в созвездие неярких огней.

— Алхимик, — вдруг сказал Локки.

— Что?

— Алхимик Страгоса. Он ключ ко всей этой заварухе.

— «Ключ»? Ты имеешь в виду «причина»…

— Нет, послушай. Какова вероятность того, что Страгос случайно забудет отобрать у нас стаканы, из которых мы выпьем противоядие? Или что из его кармана выпадет дополнительная доза?

— Легко ответить, — сказал Жеан. — Это совершенно невозможно.

— Верно. Поэтому неразумно ждать, пока он допустит ошибку, — мы должны связаться с этим алхимиком.

— Он состоит в личной свите архонта, — ответил Жеан. — Пожалуй, самая важная особа у него на службе, если у Страгоса привычка часто так поступать. Едва ли у него есть славный загородный домик, куда мы могли бы нанести визит. Он, вероятно, живет в Мон-Магистерии.

— Но можно же что-то сделать, — сказал Локки. — У него должна быть цена. Подумай, что мы можем получить в «Солнечном Шпиле» или с помощью Дракасты.

— Согласен, пока это лучшая мысль, — сказал Жеан. — Но это ни о чем не говорит.

— Смотреть в оба, держать ухо востро и надеяться на Покровителя Воров, — прошептал Локки.

На этом краю города внутренняя гавань Тал-Веррара забита яхтами, баржами и наемными гондолами. Богачи (и люди не слишком богатые, которых, однако, не заботит, что утром они могут проснуться без единой сентиры в кармане) постоянно переплывают от полумесяцев, занятых профессионалами, к барам и кофейням Изумрудной Галереи. Локки и Жеан влились в этот поток и гребли против основной массы, уклоняясь от встречи с большими лодками и обмениваясь грубостями с кричащими, смеющимися и бросающими бутылки пассажирами гребных барж.

Услышав гораздо больше оскорблений, чем заслуживали, они наконец свернули в пролив между полумесяцами Ремесленников и Алхимиков, восхищаясь яркими синими и зелеными огненными шарами, которые алхимики (вероятно, ради праздника, хотя точно сказать невозможно) бросали на сорок-пятьдесят футов в воздух со своих частных причалов. Ветер дул в сторону Локки и Жеана, осыпая их пахнущим серой дождем искр и горящих обрывков бумаги.

Их цель найти легко: в северо-западном конце Кастелланы расположен грот, через который можно попасть в пещеры из Древнего стекла; именно здесь они с Меррейн прошли в первую ночь, когда она похитила их по приказу архонта.

Охрана на причале архонта была усилена. Когда Локки и Жеан, обогнув последний поворот, начали входить в призматическое углубление в Древнем стекле, дюжина «глаз» нацелила в них самострелы, укрываясь за стоящими на земле щитами высотой пять футов. Позади «глаз» взвод солдат регулярной веррарской армии возился с баллистой — небольшой осадной машиной, способной своими десятифунтовыми снарядами разнести их шлюпку в щепы. Офицер-«глаз» потянул за цепочку, уходящую в отверстие в стене, — вероятно, поднял тревогу, — и крикнул:

— Здесь причаливать запрещено!

— Слушайте меня внимательно! — крикнул в ответ Локки. Глухой гул водопада заполнял все пространство, но слова можно было вполне четко расслышать. — У нас известия для первой дамы двора.

Их шлюпка уперлась в край причала. Неприятно, подумал Локки, когда на тебя для устрашения нацелено столько самострелов. Однако офицер прошел вперед и наклонился к ним. Голос его сквозь отверстия в маске звучал металлически.

— Кто здесь по делу первой леди?

— Мы, — сказал Локки. — Передайте ей слово в слово: «Были зажжены две искры, вернулись два ярких огня».

— Хорошо, — сказал офицер. — А пока…

Осторожно опустив самострелы, с полдюжины «глаз» вышли из-за щитов и помогли Локки и Жеану подняться из шлюпки. Их обыскали, держа за руки; кинжалы, спрятанные за голенищами сапог, конфисковали вместе с кошельком Локки. «Глаз» осмотрел содержимое кошелька и протянул его офицеру.

— Солари, сэр. Конфисковать?

— Нет, — сказал офицер. — Верните. Отведите их в комнату ожидания к даме. Если бы деньги могли убить протектора, приоры давно бы это сделали.

— Что вы сделали с «Красным вестником»?

Лицо Максилана Страгоса покраснело от вина, злости и удивления. В таком богатом наряде Локки его еще не видел; куртка и брюки архонта сияли золотом, а голову украшала конусообразная шапка из шелка цвета морской волны с золотыми полосками. На всех десяти его пальцах блестели кольца — сапфиры чередовались с рубинами, очень близко напоминая цвета Тал-Веррара. В сопровождении двух «глаз» он стоял в увешанной гобеленами комнате на первом этаже Мон-Магистерии. И хотя Локки и Жеану не предложили сесть, бить их не стали. И не сунули в «парилку».

— Мы… гм… использовали его для установления успешного контакта с пиратами.

— Отдав им.

— Некоторым образом.

— А Калдрис мертв?

— Уже какое-то время.

— А теперь скажите мне, Ламора, чего именно вы ожидаете от меня в ответ на эти новости?

— М-м… не помешал бы сердечный приступ, но сойдет и немного терпения, пока я расскажу о дальнейшем.

— Что ж, — сказал архонт. — Рассказывайте.

— Когда пираты захватили «Вестник», все, кто был на его борту, стали пленниками.

Локки решил, что не стоит распространяться о ранах и вахте поденщиков.

— Чьими пленниками?

— Дракасты.

— Значит, Замира жива? И по-прежнему на своей старой «Ядовитой орхидее»?

— Да, — ответил Локки. — Корабль в отличном состоянии и, по правде сказать, стоит сейчас в двух милях отсюда… — он ткнул пальцем туда, где, по его мнению, находился юг, — …в той стороне.