— Проклятие, — сказал Локки.

— Я думаю, — сказал Крелл, — художник, создавший эти копии — или его заказчик, — так восхищался творениями мастеров, что сознательно не стал повторять их знак.

— Что ж, это… утешает.

— Я понимаю, вам нужны дополнительные доказательства, мастер Фервайт. К счастью, они еще наглядней. Во-первых, ввиду состояния алхимии четыреста лет назад такая яркость красок невозможна. Яркость оттенков говорит о современном изготовлении. Наконец, и это самое убедительное, на этих работах нет признаков старения. Ни тонких трещин на поверхности красочного слоя, ни обесцвечивания под влиянием плесени или солнечных лучей, ни вкраплений дыма в лаковый слой. Плоть этих картин так же отличается от оригиналов, как лицо десятилетнего мальчика от моего. — Крелл печально улыбнулся. — Я состарился до очень заметного предела. А они нет.

— Так что это означает для нашего договора?

— Я понимаю, — заговорил Крелл, усаживаясь за стол и кладя картину, — что вам стоило значительных трудов получить даже эти факсимиле у… джентльмена в Тал-Верраре. Я очень благодарен вам и восхищен.

Жеан фыркнул и уставился в стену.

— Ваша благодарность, — сказал Локки, — и ваше восхищение, пусть искренние…

— Не заменят оплаты, — закончил Крелл. — Я не столь наивен, мастер Фервайт. За эти десять картин я могу предложить вам две тысячи солари.

— Две? — Локки сжал ручки кресла и наклонился вперед. — Мы говорили о сумме в пятьдесят тысяч, мастер Крелл!

— И я бы с радостью отдал эту сумму за оригиналы, — ответил Крелл. — У меня в далеких державах есть покупатели, интересующиеся подлинными артефактами периода Последнего Расцвета, которых совершенно не волнует… возможное недовольство джентльмена из Тал-Веррара.

— Две, — бормотал Локки. — Да мы просадили в Солнечном Шпиле куда больше. Вы нам предлагаете две тысячи солари за два года работы?

— Нет, — Крелл переплел пальцы, — только за десять картин. Как я ни сожалею о перенесенных вами испытаниях, в договоре это не предусмотрено. Я плачу за товар, а не за способ его приобретения.

— Три тысячи, — сказал Локки.

— Две с половиной, — ответил Крелл, — и ни сентирой больше. Я найду на них покупателей. Каждая из этих копий все равно уникальна, стоит сотни солари и достойна обладания и демонстрации. Возможно, когда пройдет достаточно времени, я смогу продать их тому самому джентльмену из Тал-Веррара, утверждая, что купил их в далеком городе. Не сомневаюсь, он щедро заплатит. Но если вы не согласны с моей ценой… отнесите их на рынок или в таверну.

— Двадцать пять сотен, — сказал Локки. — Да пошло оно все в ад!

— Я полагаю, в свое время так и будет, мастер Фортрайт. Но сейчас я жду вашего решения. Вы принимаете мое предложение?

— Двадцать пять сотен, — в пятнадцатый раз повторил Локки в карете, увозившей их на пристань Вел-Вираззо. — Не могу поверить!

— Это больше того, что есть у большинства людей, — сказал Жеан.

— Но не то, что я обещал. Прости, Жеан. Я опять облажался. Десятки тысяч, говорил я. Огромные суммы. Это будет итог нашей игры. Купим лашанское дворянство. Боги небесные! — Он сжал руками голову. — Покровитель Воров, почему ты не прислушался ко мне?

— Это не твоя вина, — сказал Жеан. — Мы все делали вместе. Все прошло, как мы планировали. Просто… все было неправильно. Мы не могли этого знать.

— Дерьмо, — сказал Локки.

Карета пошла медленнее, потом со скрипом остановилась. Слуга со стуком опустил подножку, и дверца открылась в свет дня. В карету ворвались запах моря и крики чаек.

— Ты… не передумал? — Не получив ответа, Локки прикусил губу. — Знаю… она должна была быть с нами. Можем обо всем забыть, оставить как есть, сесть в карету…

— Со мной все в порядке, — сказал Жеан. Он показал на джутовый мешок, лежавший у сиденья Локки. В мешке что-то шевелилось. — К тому же на этот раз мы не забыли взять с собой кошку.

— Да. — Локки коснулся мешка и улыбнулся в ответ на нападение изнутри. — Но все же ты…

Жеан уже встал, чтобы выйти из кареты.

— Мастер Фервайт! Как приятно наконец познакомиться! И ваш… мастер…

— Каллас, — сказал Локки. — Таврин Каллас. Простите моего друга, у него был тяжелый день. Давайте закончим дело.

— Конечно, — ответил владелец частного яхт-клуба Вел-Вираззо. Здесь владельцы всех значительных семейств города — их можно было сосчитать, не загнув все пальцы обеих рук, — под сильной охраной держали яхты и прогулочные баржи.

Хозяин провел их к концу одного из причалов, где мягко покачивалась на волнах стройная одномачтовая яхта. Длиной сорок ярдов, лакированный тик и ведьмино дерево, отделка из меди и серебра. Снасти из нового полушелка, а свернутые паруса белые, как прибрежный песок.

— Все в соответствии с вашими письмами, мастер Фервайт, — сказал хозяин. — Прошу прощения за то, что на это ушло четыре дня, а не три…

— Не важно, — ответил Локки. Он передал хозяину кожаный кошелек с солари, которые пересчитал в карете. — Вся сумма, как договорились, и обещанная премия для ваших рабочих. У меня нет причин скупиться.

— Вы очень добры, — сказал хозяин, с поклоном принимая тяжелый кошелек. В нем было почти восемьсот солари.

— А провизия? — спросил Локки.

— Все согласно указаниям. Продуктов и воды на неделю. Вино, промасленные ткани и остальное оборудование — все здесь, я все проверил лично.

— Наш обед?

— Идет, — сказал хозяин, — идет. Я ожидал доставщика несколько минут назад. Подождите… а вот и мальчишка.

Локки взглянул на карету. Из-за нее только что показался мальчик, прижимая к себе крытую корзину в полтора своих обхвата. Локки улыбнулся.

— Обед завершает нашу сделку, — сказал он, когда мальчик подошел и отдал корзину Жеану.

— Очень хорошо, мастер Фервайт. И когда вы отходите?..

— Немедленно. Нам очень многое нужно оставить позади.

— Вам потребуется помощь?

— Нас должно было быть трое, — негромко ответил Локки. — Но двоих хватит. — Он смотрел на свою новую яхту, на когда-то такие незнакомые паруса, снасти, мачту, руль. — Нас всегда хватает.

Потребовалось меньше пяти минут, чтобы перенести багаж из кареты на яхту; да и багажа было немного. Несколько смен одежды, рабочая куртка и брюки, оружие и небольшая сумка с воровским инструментом.

Солнце уже садилось, когда Жеан начал отвязывать яхту от причала. Локки прошел на корму — довольно просторную, окруженную высокими поручнями, и напоследок перед отправлением открыл джутовый мешок и вытряхнул его содержимое.

Черный котенок посмотрел на него, потянулся и потерся о правую ногу Локки, громко мурлыча.

— Добро пожаловать в новый дом, малыш. Все, что видишь, твое, — сказал Локки. — Но это не значит, что ты будешь моим любимчиком.

Они встали на якорь в ста ярдах от последней светящейся башни Вел-Вираззо, и в ее рубиновом свете начался обещанный Локки обед.

Сидели на корме, поджав ноги; маленький стол стоял между ними. Оба притворились, что очень заняты хлебом с цыплятами, акульими плавниками в уксусе, виноградом и маслинами. Король несколько раз нападал на стол и заключил почетный мир, только когда Локки подкупил его цыплячьим крылышком размером чуть ли не с самого котенка.

Они прикончили бутылку вина, не самого дорогого каморрского белого, которое облагораживает ужин, но не становится его гвоздем. Локки бросил пустую бутылку за борт, и вторую они пили уже медленнее.

— Пора, — сказал наконец Жеан, когда солнце опустилось так низко, что ушло за планшир правого борта. Красное время суток, весь мир от моря до неба стал цвета темного лепестка розы, цвета еще не свернувшейся капли крови. Море спокойно, воздух неподвижен; им никто не мешал, у них не было никаких обязанностей, никакого плана на будущее и никаких назначенных встреч в целом свете.