Я облегченно вздохнул. Мне удалось найти работающее оружие, а также способ убивать этих существ. Это было лучшее, на что я мог надеяться в текущих обстоятельствах. Я бросил взгляд на медика, но тот, скорее всего, был уже мертв, его кожа начала приобретать странный серовато-зеленый оттенок. Теперь он чем-то походил на убившего его покойника.

Вдруг меня осенило. В этот раз из мертвых восставали не зараженные еретики, а наши люди. Неужели болезнь снова мутировала, найдя способ передаваться незаряженным живым и оставаться в спячке до их смерти? Если так, болезнь становилась сильнее и опаснее.

Почему сейчас? Почему они начали воскресать одновременно? Возможно, мертвецов заставлял подниматься и нападать на людей какой-то темный ритуал? Я склонялся к мысли, что, вероятнее всего, никогда не узнаю причину да, на самом деле, и не хочу знать, и огляделся по сторонам, чтобы оценить обстановку.

Кучка ходячих мертвецов оттесняла сестру-госпитальерку к двери. Женщина пыталась держать их на расстоянии, размахивая перед собой хирургическим инструментом, но они не обращали на него внимания. Я приблизился к ним сзади и, будто дровосек, рубящий деревья, принялся сносить им головы и конечности. Тактика моя была грубой, однако действенной.

Те, кому я отрубал головы, падали сразу, а остальные продолжали наступать, покуда я не обезглавливал и их. Закончив, я повернулся к женщине. Та просто смотрела на меня. Вряд ли я представлял сейчас привлекательное зрелище — с ног до головы заляпанный кровью рослый мужчина в грязном халате и цепной пилой в руке. Но, принимая во внимание обстоятельства, она среагировала вполне неплохо.

— Спасибо, — поблагодарила сестра.

Она была стройной и темноволосой и обладала спокойной красотой, которая наверняка возбудила бы во мне интерес, будь мы сейчас в несколько иной обстановке.

Вокруг поднималось все больше и больше мертвецов, но не все они вставали из-под белых простыней. Ко мне ковылял адепт-медик, цепной пилой которого я орудовал, словно намереваясь вернуть свой инструмент. Его движения тормозили обмотавшиеся вокруг ноги кишки, оставлявшие за собой склизкие лужи. А следом шли новые мертвецы, с вытянутыми перед собой руками, текущими по лицам кровавыми слезами и горящим в глазах необузданным голодом.

Болезнь определенно мутировала. Мертвые восставали намного быстрее, а болезнь, по всей видимости, передавалась от мертвых живым в момент смерти.

— Нужно идти, — повернувшись к женщине, сказал я.

Дважды ей повторять не пришлось. Мы бросились к лифту, но оказалось, что его уже кто-то использовал. Я понял это по зажигающимся цифрам, постепенно приближавшимся к нашему этажу. Новые ходячие мертвецы, обреченно подумал я. Кто еще это мог быть? Тут, в госпитале, в этот момент, это казалось наиболее вероятным объяснением.

Стоит подождать и попытаться расчистить лифт цепной пилой или прорываться к ступеням? Пока я размышлял, лифт достиг нашего этажа, и двери открылись. Я поднял пилу, но понял, что уставился в ствол снайперской винтовки.

— Типично, — произнес Антон. — Мы пришли за твоей задницей, а ты уже собираешься нам головы сносить.

— Так я значительно бы повысил твой интеллект, — не остался в долгу я.

— И сразу остроты. Ни тебе «привет», «рад вас видеть», «спасибо, что рисковали ради меня жизнями».

— Рад вас видеть, — искренне сказал я.

— Давайте отложим сентиментальности на потом, — оборвал нас Иван. — У нас хватает и других проблем.

Снайперская винтовка рявкнула. Один из ходячих трупов упал, его голова разлетелась кусочками плоти и мозгов. Впрочем, остальных это не остановило.

Я торопливо затолкал сестру в лифт, пока Антон с Иваном отстреливались у меня над плечом.

— Вряд ли вы догадались захватить мой дробовик, — сказал я.

Дверь закрылась, отрубив руку мертвеца, пытавшегося пропихнуться внутрь. Та продолжала ползти на пальцах, словно огромный паук, покуда Антон не раздавил ее тяжелым ботинком. Затем он тряхнул плечом, и висевшая на нем сумка с металлическим стуком упала на пол лифта, который уже начал спускаться.

— Это то, что я думаю?

— Думал, ты будешь скучать по любимой игрушке. Еще я принес к ней патроны.

— Спасибо, — поблагодарил я его.

В сумке оказался не только дробовик. Еще там были форма и пара тактических ботинок.

— Смотрю, вы хорошо подготовились, — сказал я.

— Когда начали поступать доклады, мы подумали, что лучше собраться, — сказал Иван.

— Доклады? — переспросил я.

— Восстание. Целый город как будто охватил мятеж. Только все не так просто.

— А когда бывало просто? — философски заметил я, сбросив халат и принявшись натягивать на себя форму.

— Восстают не жители, а мертвецы. Они разом воскресли и отправились из моргов на кутеж смерти, а те, кого они убивали, присоединялись к ним, так что вскоре здесь началась настоящая кровавая вечеринка.

Я вспомнил увиденное в палате. Госпиталь стал одним из последних мест, которые затронуло происходящее. Неудивительно, ведь он был защищен от болезней.

Антон решил присоединиться к объяснениям, возможно, потому, что сестра уделяла Ивану слишком пристальное внимание.

— А потом, ну кто бы мог подумать, еретики решили атаковать. Мощное наступление, миллионы солдат, живых и мертвых, дошли до городских стен, и кто-то открыл им ворота.

Я натянул ботинки.

— Похоже на чей-то план, — заметил я. — Может, генерала Рихтера?

— От тебя прямо ничего не утаишь, да, Лев? — спросил Антон.

— Однако он прав, — произнес Иван. — Все слишком синхронизировано, чтобы быть случайностью.

— Но тогда вам следовало быть сейчас в космическом порту.

Иван отвел глаза. Антон уставился в потолок, насвистывая мелодию. Лифт продолжал спускаться. Я надел шлем, а затем противогаз.

— Мы отдыхали, когда нам приказали отступать и в течение часа взойти на корабли.

— И как давно это было? — спросил я, заряжая дробовик.

Как приятно снова вставлять в него патроны.

— С полчаса назад.

— Так вы говорите, что покинули пост, чтобы вернуться за мной?

— В твоих устах наша затея не кажется такой уж хорошей, — сказал Антон. — Может, не стоило и вовсе приходить.

— Нам и так бы пришлось ждать погрузки на шаттл, — добавил Иван. — А тут намного веселее.

Казалось, их обоих не особо заботило то, что они могли не успеть в космический порт и спастись от стремительного скатывания Нифльгарда в чумное безумие. За это я был перед ними обоими в неоплатном долгу и попытался подобрать нужные слова, чтобы выразить свои чувства.

— Вы идиоты, — наконец сказал я.

— Не за что, — ответил Иван.

Двери открылись снова. По приемной бродили мертвецы. Некоторые из них пожирали других. Другие бились между собой. Однако, когда они почуяли свежее мясо, их горящие красные глаза разом уставились на нас.

Я шагнул вперед, перезарядил дробовик и нажал на спусковой крючок.

По своему опыту могу сказать, что ничто не расчищает приемную госпиталя лучше, нежели выстрел из обреза. Шквал дроби прошил ходячих мертвецов, разрубив нескольким из них позвоночники так, что те упали и уже не поднялись. Куда больше трупов сбило с ног. Когда они встали, в их телах зияли огромные дыры. Конечности некоторых свисали на тонких лоскутах кожи.

Антон открыл огонь из снайперской винтовки. Он стрелял более метко, чем я, и с гораздо большим эффектом. Каждый выстрел попадал мертвецу в голову. Тем временем Ивану захотелось опробовать мою цепную пилу, и я не нашел причин отказать ему. Сестра держалась у нас за спинами, пока мы с боем прорывались из здания.

Улица ничем не отличалась от залов госпиталя, разве что масштабами. Повсюду были трупы, многие из них двигались, некоторые по-прежнему сжимали оружие, и все они выглядели враждебными и голодными. Их ноздри задергались, а головы повернулись в нашу сторону, как только мы вырвались из дверей, преследуемые бывшими пациентами, врачами и охранниками.