— Это мы еще посмотрим, — отрезал Михаил.

— Что вам от меня нужно?

— У Махариуса есть план, как победить Рихтера, — сказал Михаил.

— Им он со мной не делился.

— Есть услышишь что-то, дашь нам знать.

— Я ничего не услышу.

— Не зарекайся.

— Если это случится, вы узнаете, — сказал я, — но не слишком на это надейтесь.

— Если будет еще что-то важное, дашь нам знать.

— Что для вас значит «важное»?

— Любые планы Махариуса, куда он ходит, с кем разговаривает.

— Сейчас он нечасто этим занимается. Большую часть времени он проводит в покоях, изучая карту Локи.

— Ну вот, — произнес Михаил. — Это было не так сложно. Это стоящая информация, и за нее ты получишь награду.

И вновь в его голосе чувствовалась та же противная ухмылка. И вновь в разговор вступил Константин со своим привычным уже миротворчеством:

— Для нас важно все, Лев. Нам нужно знать о намерениях Махариуса, а также о людях из его окружения. Что тебе известно о присутствии Космических Волков на Ахероне?

— А они разве остались?

Они оба посмотрели на меня, как будто не могли в это поверить. Я пожал плечами:

— Космические Волки ушли. Им дали прощальный пир. Я был на нем виночерпием.

— Мы слышали. И это одна из причин того, почему ты нас заинтересовал.

Я задумался над их словами. Возможно, они не планировали просто убить меня, когда все закончится. Теперь я начал понимать ход их мыслей. Я пользовался расположением лидера одного из наиболее могущественных и благородных войск во всем Империуме. Меня могли посчитать полезным человеком для будущих сделок. Впрочем, слишком обнадеживаться не стоило. Космические Волки наверняка уже находились далеко отсюда и вряд ли когда-либо вернутся.

— Так ты не знаешь о маленьком фенрисском корабле на орбите?

— Это для меня новость, — сказал я. — Однако новость ли это для Махариуса или Дрейка, не могу сказать.

Я увидел еще одну причину, по которой им следовало волноваться. Если Космические Волки должны были улететь, а один из их кораблей по-прежнему оставался на орбите, это что-то да значило. Любой имперский командир подумал бы дважды, прежде чем оскорблять Адептус Астартес. Возможно, они полагали, что Махариус заключил тайный пакт с Грозным Клыком. Черт, может, так и было. Я не лгал о пределах своих познаний. В качестве телохранителя мне приходилось слышать о том, что происходило в имперском штабе, куда больше, чем любому обычному солдату, но это не значило, что я был осведомлен обо всех тайнах.

— Если что-то увидишь или услышишь, дай нам знать.

— И как мне это сделать?

— Оставь в таверне сообщение для Кримова. Он устроит встречу.

— Отлично. Это все?

— Нет, — сказал Константин. — Теперь мы займемся тем, для чего якобы пришли сюда.

Он потянул длинную веревочку. Портьеры раздвинулись. Внутрь вошли три девушки.

— Становится хуже, — сказал Дрейк.

Он поднялся из-за стола, обошел командный зал и окинул взглядом большую карту города, на которой были отмечены все военные лагеря и их командиры.

Махариус, сгорбившись, сидел на троне. Он казался напряженным, совсем не похожим на того расслабленного, уверенного в себе лидера, которым всегда был. Он подался вперед, сжав кулаки, а затем встал.

— А чего ты ожидал? — спросил он.

— Это проблема, — сказал инквизитор. — Реальная проблема. Уровень дисциплинарных проступков вырос на шестьсот процентов. В дуэлях погибли семнадцать офицеров. Один лишился глаза. Трое — конечностей. Семьсот пятьдесят два рядовых получили ранения в драках, сто семь — со смертельным исходом.

— Для лагеря таких размеров это неплохо, — заметил Лазло, один из штабных офицеров Махариуса.

— Это только за вчера, — ответил Дрейк. — Обычно это месячная норма.

Лазло, казалось, хотел возразить, но не решился. Инквизитор вернулся к Махариусу:

— Все это части одного целого.

— Знаю, — произнес Махариус. Он говорил задумчиво, как будто его разум витал где-то в другом месте, планируя, как победить Рихтера.

Я впервые видел его таким.

— Но офицеры и комиссары способны взять ситуацию под контроль, — сказал Лазло.

— Они тоже часть проблемы. Крестовый поход теряет единство. Наши офицеры бьются на дуэлях. Комиссары наказывают за мелкие нарушения, позволяя при этом гнили распространяться дальше. Все начинается сверху. Верховное командование слишком поглощено подковерной борьбой, чтобы сосредоточиться на других задачах. Младший офицерский состав распустился без какого-либо надзора и расширяет амбиции и предубеждения своего начальства на остальные войска. Вчера сторонники генерала Тарки и генерала Красса открыли друг по другу огонь и не прекращали до тех пор, пока комиссары не казнили шестьдесят человек за неподчинение приказам. При этом три комиссара погибли.

Махариус бросил взгляд на Дрейка.

— Всем нам известно, что это проблема, — язвительно заметил он. — Вопрос в том, что нам делать.

— Нет, — сказал Дрейк. — Вопрос в том, что тебе делать? Ты же наш лидер.

Махариус задумался над его словами.

— Мы зашли так далеко, — произнес он. — Наши самые опытные солдаты состарились и устали. Новые рекруты еще не испытаны, и им недостает былого рвения ветеранов. Офицеры лишились иллюзий насчет непогрешимости их командиров. Неудивительно, что все катится в пропасть.

— И снова — что ты будешь делать?

— Я обращусь к войскам. Объясню им наш план. Снова объединю их ради Крестового похода.

— Потребуются не просто слова, — заметил Дрейк.

— Тогда я дам им больше, чем слова. Я поведу их вперед, чтобы сокрушить Рихтера и его пособников, а после этого мы приведем сами миры Ореола под власть Империума.

Я был потрясен. Неужели он настолько оторван от реальности? Из его уст все звучало так просто. Он сделает это, и результат неизбежно будет. Так он всегда говорил, а я всегда верил ему. Возможно, изменился я. Возможно, я утратил былую веру. А может, чудесное обаяние Махариуса со временем поблекло. Возможно, это всегда было обманом, но только сейчас я сумел распознать его.

Я прогнал эти мысли в темные подвалы разума, однако они не желали идти из головы.

— Говоришь, у него есть план? — поинтересовался Константин.

Мы снова находились в «Красном фонаре», как будто случайно встретившись и удалившись в приватную комнату. В этот раз нам вынесли кальян с дрём-дымом, чтобы прикрыть отсутствие девушек. Михаил зажег его и какое-то время задумчиво посасывал. Я покачал головой, когда он предложил мне тоже, и выпил еще водки.

— Так он говорит, — сказал я.

— И что за план? — теперь заговорил Михаил, привычно нагло, привычно насмешливо, привычно пытаясь спровоцировать меня на резкий ответ.

— Он со мной не делился, — произнес я. — Но, если хочешь, могу у него спросить. Скажу, что ты интересовался и очень хотел бы знать.

— Уверен, Лев делает все возможное, — сказал Константин. От меня не утаилось то, как он назвал меня Львом. Казалось, словно мы с Константином теперь старые друзья-товарищи. По крайней мере он хотел, чтобы так казалось. Константин либо был на моей стороне, либо хотел, чтобы я так считал.

— А у Льва есть мысли, что это за план? — Теперь Михаил как будто переключился на Константина.

Я задался вопросом, действительно ли тот подначивал его, или же они просто так хорошо вжились в роль. Наверное, всего понемногу.

— Нет, но он уверен в его успехе. И через три дня он собирается обратиться к войскам. Возможно, тогда все прояснится.

— Значит, у нас есть три дня, — произнес Константин, тут же выйдя из роли.

— Почему ты не сказал об этом сначала? — сказал Михаил, уставившись на меня.

— Я думал, но потом мне захотелось еще немного полюбоваться твоими ухмылками, — ответил я. — Они такие забавные.

— Где он будет говорить?

— На Гранд-плазе.

Двоица обменялась взглядами.